Девочки (дневник матери) - Фрида Вигдорова

Было это утром. А днем вела себя чудесно — в поте лица писала письмо Валентине Николаевне и решала столбики. Три часа подряд.

Сашу очень любит.

(Письмо: ДОРОГАЯ БАБУШКА ВАЛЯ Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ И ЖЕЛЕЮ. У МЕНЯ ЕСТЬ ОЧЕНЬ ХОРОШАЯ СЕСТРИЧКА САШНКА ПРЕВЕТ ТЕБЕ ОД МАМЫ ФРИДЫ ГАЛЯ КУЛАКОВСКАЯ.)

21 июня 43. Ташкент.

Сегодня Сашенька начала ходить. Будучи поставлена на пол, сделала два осторожных неверных шажка, хлопнулась, поднялась сама, шагнула еще три раза, опять упала, опять поднялась и ходила без устали, падая через каждые пять-шесть шагов, отважно минуя пороги. Говорит очень нежно, произнося это слово почему-то с паузой посередине:

— Ма — ма… Ма — ма… Ма — ма…

Говорит еще: «на!», «д-д-дать!», или: «д-дасть!» И, наконец, «дём!» (идём).

Фрида Абрамовна с Сашей. Ташкент, июль 1943 года.

5 июля 43.

У Гали и Саши коклюш. Саша переносит свою болезнь очень тяжело.

6 июля 43.

Сегодня Галя совершила первую в своей жизни покупку: купила стакан вишен, принесла сдачи. Была очень довольна.

* * *

— Галя, Шура дома?

— Нет, ушел.

— Куда?

— Хлопотать.

9 июля 43.

Из-за коклюша Галя не ходит в детский сад. Ведет себя хорошо, помогает мне по хозяйству, охотно играет с Сашей, к которой по-прежнему относится с большой нежностью. Стала мягче, ровнее.

15 июля 43.

— Сашенька, покажи: зубки, животик, ножку, головку, где папина родинка, где у мамы пуговички. Как Саша плачет? Пойди, принеси — мячик, газету, рыбку, камень.

— Сашенька, ложись бай-бай! — ложится и даже закрывает глаза.

На вопрос: «Сашенька, когда кончится война?» — разводит руками. Постановщик — папа.

Кашляя, очень мучается. Почти не спит по ночам. Днем капризничает. Одичала. Раньше была чрезвычайно общительной, охотно шла на руки к незнакомым. Теперь от меня не идет почти ни к кому. Плачет, кричит — если берут насильно.

Игрушки: кольцо, рыбка, погремушка — ее не развлекают, повертев в руках, она просто выкидывает их из кроватки. Зато охотно возится с рваным папиным носком, с ложкой, с крышкой от кастрюли. Сама не своя становится, завидев кастрюлю, чайник, ведро — в особенности помойное. Любит возиться с бумагой — рвет, жует.

20 июля 43.

Галя помогала мне стирать белье. Сама выполоскала носки, отжала и повесила. Я подошла к веревке, пощупала:

— Галя, ты плохо отжала: носки совсем мокрые — видишь, вода льется?

— Нет, я отжала хорошо, они просто вспотели — жарко ведь, а носки висят на солнышке.

29 июля 43. Все еще Ташкент.

У Саши множество выразительных горестных жестов: плача, хватает себя за голову, прикладывает руки к щекам, прикрывает руками глаза.

Стала очень капризной — добиваясь, чтоб я взяла ее на руки, рыдая, каталась по земле, дрыгала ногами и даже колотила себя по своей кудрявой голове.

Коклюш внезапно прекратился. Изредка слегка покашливает — главным образом во сне.

При виде незнакомых кидается в поисках защиты — ко мне, к Шуре, даже к Гале.

Просыпаясь ночью, первым долгом говорит: дай!

23 сентября 43.

— Как тебя зовут?

— Тятя.

Изучила вопросительную интонацию, но на все вопросы отвечает утвердительно:

— Хочешь есть, Сашенька?

— Да.

— Не хочешь есть, Сашенька?

— Да.

— Где чулочки?

— Да.

— Ты глупенькая, ты маленькая дурочка?

— Да.

Стала оправляться после болезни, повеселела, потолстела.

Обольстительно улыбается.

27 сентября 43. Ташкент (все еще…)

В гостях Саша впервые увидела кошку. Очень хотела погладить ее и очень боялась — со страхом отдергивала руку, не успев прикоснуться. Но кошка так поразила ее, что она тут же произнесла: «Кик-ка!» (киска).

На каменных львов у подъезда сказала: «Бати…» (собачки).

* * *

У Саши есть ровесник и жених Алеша. Ему тоже год и 4 месяца, но он говорит все. Мы сами были свидетелями того, как Алеша на вопрос, чьи это туфельки, внятно ответил: «Сашенькины туфелькины…» Мы очень завидуем. У нас есть только одно оправдание: коклюш!

22 октября 43.

— Где папа?

— Ту-ту! [А. Б. уехал в Москву: выхлопатывать пропуска для всей семьи. — А. Р.]

Смотрит в зеркало, протягивает своему отражению яблоко и дружелюбно говорит: «На…»

2 декабря 1943 года вернулись из эвакуации в Москву.

В квартире собачий холод. Галя тут же простудилась, ее приютили друзья. А Саша, несмотря на свое узбекское происхождение, холод переносит очень бодро и даже научилась согревать ручки своим дыханием.

Дедушку называет «дядя» и «Аба». Говорит «огонь», «мать». По остроумному замечанию Володи Дыховичного, может командовать батареей: «Огонь!» А когда снарядов не хватает: «Мать!»

Отличается невероятным аппетитом. Зубов — 12.

Очень обидчива.

6 февраля 44.

Саше 1 год 9 месяцев.

Саша произносит фразы в три и четыре слова:

— Папа, дай папинчики, папа!

(Папинчик — синоним всего вкусного и сладкого. Произошло от «печеньица».)

Бывают предложения вопросительные:

— Где ани, мама? (Ани — валенки.)

Бывают и отрицательные:

— Не бай, мама! (Это обыкновенно кричится дурным голосом — не хочу спать.)

По примеру Гали называет бабушку «мама Шоня». К Шуре иногда обращается так: «папа-Шуля».

Умеет говорить «дура». («Дуля».)

Все понимает, обижается на окрики, плачет. Няню свою, семидесятилетнюю Елену Васильевну, не очень жалует.

Няня очень культурная и многоречивая.

Няня говорит так:

— Я слишком долго бравировала своим здоровьем. Катаральное состояние моего желудка не позволяет мне употреблять в пищу мяса. Но масла и молока вашего есть не стану — нет, нет. Я человек глубоко порядочный.

В разговоре с Шурой называет Софью Борисовну «Ваша belle-mère».

К евреям относится благосклонно, считает, что они «гуманнее русских».

* * *

Галя ходит в детский сад. Ею довольны там. Говорят, что она рассказывает детям сказки, а они подолгу и охотно ее слушают. Ходим мы домой из сада вместе с Галиным ровесником Вовой. Перед тем как выйти на улицу, Галя завязывает Вове шарф вокруг шеи, заботливо поднимает воротник, а затем берет за руку. В таком составе мы шествуем до нашего дома — Вова живет тут же.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});