Смерть планеты - Вера Крыжановская-Рочестер

Красноватые лучи солнца освещали странную, дикую картину: пустынную местность, покрытую высокими обрывистыми синеватыми горами, лишь кое-где поросшими темным тощим кустарником.

Между остроконечными скалами и пропастями вьется узкая тропинка, по которой идут два человека в темных плащах. По внешности их видно было, что они принадлежат к различным расам.

Один – очень высокий, худой, но крепко сложенный, с угловатыми чертами лица и безбородый; глаза его были неопределенного цвета и лицо удивительно прозрачной бледности, точно у него в жилах текла не красная, а сапфировая кровь. Проворно и уверенно взбирался он по крутой и каменистой тропинке, что указывало на его цветущий возраст.

Спутник его был молодой человек лет тридцати, стройный и ловкий, с большими ясными глазами, свежим цветом лица, как у земных людей, и густыми темными волосами, выбивавшимися из-под опущенного капюшона.

Говорили они на странном наречии – международном языке, священном для всех посвященных высших степеней.

– Да, брат Супрамати, ты довольно хорошо овладел нашим местным языком, чтобы начать свою миссию.

Пещера, куда я тебя веду, вполне приспособлена для твоего первого появления; там некогда было последнее существовавшее в нашем злосчастном мире святилище Божества.

Дорога в этом месте закруглялась; проводник и Супрамати обогнули несколько скал и вошли в узкую расщелину, которая затем расширялась и обратилась в просторную подземную галерею, многочисленными уступами спускавшуюся с высот.

Наконец они очутились в большой пещере, с одной стороны которой был выход на широкую площадку наружу. По-видимому, место это прежде служило часовней, судя по тому, что в глубине, на высоте двух ступеней, виднелся престол из синего, как сапфир, камня, осененный крестом.

На престоле стояла большая металлическая чаша с вырезанными на ней знаками Зодиака и два маленьких треножника с травами.

В небольшой смежной пещере виднелись узкое, из досок сколоченное ложе, стол и деревянная скамья. Из стены подле стола бил ключ и хрустально чистая, сапфирового отлива вода его падала, журча, в овальный, довольно глубокий водоем.

Спутник Супрамати вывел его на эспланаду над глубокой пропастью, на дне которой гремел и пенился бурный поток.

Противоположный берег пропасти был много ниже и далее круто спускался на обширную равнину, где паслись стада… Далеко вдали смутно вырисовывались высокие здания и массивные сооружения большого города.

– Ты видишь, брат мой, нашу столицу, – сказал иерофант этой другой планеты, возвращаясь в пещеру.

– Позволь мне благословить тебя и призвать на твою главу благословение Верховного существа, к стопам Коего ты хочешь вернуть Его заблудших детей.

Он простер руки, и в тот же миг над головой его засветились пять ослепительных лучей, а на груди засиял разноцветными огнями нагрудник. Из его рук на коленопреклоненного Супрамати посыпались снопы искр, затем закрутился вихрь голубоватого пара, и когда Супрамати поднялся, иерофанта уже не было.

Оставшись один, он достал из-под плаща хрустальную арфу и, положив ее на скамью вместе с принесенным им кожаным мешком, пошел преклониться перед престолом.

По мере того как он молился, на престоле загорелись сначала оба маленьких треножника; потом засиял снопами света крест, и наконец из чаши появилось золотистое пламя, озаряя наполнявшую ее пурпурную влагу.

Когда Супрамати встал с молитвы, на землю уже опустилась ночь. Он вышел на площадку перед пещерой и сел на глыбу камня, задумчиво глядя на медного цвета небо, усеянное звездами, сверкавшими, словно розовые бриллианты. Тоска по далекому миру, – его родине, – сжала сердце, и в эту минуту взятая им на себя задача показалась ему тяжелой и бесплодной.

Но слабость эта была непродолжительна, и он усилием воли поборол ее. Планета эта, как всякая другая, была «обителью» в доме Отца Небесного, любовь Коего простирается равно на все Его создания; здесь, как и там, на Земле, он работает во славу Творца и должен исполнять это с радостью.

В долинах, которые Супрамати видел с высоты своего убежища, в тот день было большое волнение. Там паслись огромные стада богатых горожан. И вот сторожившие скот многочисленные пастухи, рослые, коренастые люди, сходились в кучки или бегали в замешательстве, указывая руками на господствовавшие над пропастью высоты. Все видели, будто небо вдруг озарилось громадным сиянием и точно огненный шар, увенчанный каким-то странным знаком, всплыл на вершины гор; вместе с тем вдали грохотал гром, а ночью над эспланадою витал огненный лучезарный круг. Что же могли означать эти странные явления, да еще около бездны – страшного, проклятого места, которого все избегали?

В далекой горной долине, со всех сторон защищенной скалами и пропастями, доступной только подземными ходами, устроили себе приют посвященные. Там стояли дворцы мудрецов, храмы и таинственные библиотеки, где собраны были сокровища науки и хранились архивы планеты.

Среди жителей существовала, правда, легенда, будто в горах скрывалась община таинственных людей, одаренных большим могуществом и оставшихся верными отвергнутому Богу. Но так как никто никогда их не видал, то предание это жило преимущественно среди рабочего класса, аристократия же, ученое сословие и вообще «интеллигенция» планеты, не дававшая себе труда исследовать истину, смеялась, конечно, надо всеми такими "бабьими сказками".

В этом-то убежище иерофантов очнулся Супрамати от своего магического сна и был окружен заботой и любовью.

Там провел он первые недели пребывания в новом и незнакомом мире, подчиняясь особому режиму, чтобы приспособить организм к чуждым атмосферическим и другим условиям. В то же время он совершенствовался в знании местного языка, изучал попутно историю, географию и политическое положение этой маленькой Земли, по размерам равной приблизительно Луне. Узнал он, что на планете живут лишь две расы: марауты, рабочее население, – высокорослый, крепкий, деятельный народ, но мало развитый умственно и совершенно порабощенный рудрасами, – аристократическим и умственно развитым племенем, из среды которого выходили ученые, артисты, бюрократия и вся прочая «интеллигенция». Эта господствующая раса была слабая, хрупкая, подверженная особым нервно-мозговым болезням, как-то беспричинные с виду параличи, внезапное помешательство, слепота и т. д.

Один наследственный монарх царствовал на планете; но мараутами правил Вице-Король – его наместник, и это королевское племя находилось совершенно в исключительном положении, гордо претендуя на происхождение от божественных династий, которые на заре цивилизации правили Землею и заложили начало всех наук и искусств.

Подготовительное время Супрамати провел в полном уединении, имея общение лишь с очень немногими членами общины, а среди них с молодым по виду человеком, называвшимся Сартой, который обещал навещать его, когда тот устроится в избранном для него месте, и помогать в изучении условий новой жизни.

На другой день по прибытии в пещеру, Супрамати обрадовало посещение друга; Сарта принес ему в подарок фрукты, и они расположились беседовать у входа.

– Мне не дозволено часто посещать тебя, брат, так как ты должен сам все делать; а задача предстоит тебе тяжелая, потому что наше человечество очень жестоко, себялюбиво, поглощено материей, – заметил со вздохом Сарта.

– Бог поможет мне и ниспошлет счастье пробудить в них веру, милосердие и любовь, – возразил Супрамати с непоколебимой уверенностью. – А разве вы, братья, никогда не пытались, сами обратить слепцов на путь истины?

– Конечно, пробовали, но все попытки были тщетными. Должно быть, время еще не наступило; к тому же здешние законы так строги, что люди даже боятся слушать религиозную проповедь. Независимо от этого, столь нелепые и смешные слухи ходят насчет нас, что если бы кто заподозрил, что видит «горца», как мы у них зовемся, – то убежал бы со всех ног, ибо они уверены, что для возвращения их к былому вероучению мы шлем им с гор при каждом торжестве различные беды: грозы, наводнения, заразные болезни и всякие такого рода удовольствия.

И оба собеседника от души рассмеялись.

– Такова наша общая участь – быть непризнанными, – шутя заметил Супрамати. – Но скажи, брат Сарта, какие же обстоятельства могли довести ваше человечество до такой ярой ненависти к Божеству, что оно даже забаррикадировалось законами против своего Отца Небесного? Полагаю, что мне нужно это знать.

– Слишком долго было бы описывать все подробно, но я охотно передам тебе вкратце, что привело к такому печальному положению вещей, – ответил Сарта, подумав.

– Не стоит рассказывать тебе, что и у нас был свой "золотой век", когда царили посвященные, которых здесь, как и у вас, называли "божественными династиями". Это был апогей цивилизации и, естественно, развития духовных способностей. Затем настал упадок, начались злоупотребления колдовством и черной магией, и произошел разрыв с правлением посвященных.