Убийство в доме на холме - Виктория Уолтерс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не поможешь мне? – позвала ее тогда Пенелопа.
Нэнси подняла глаза и увидела подвешенную на самом верху стены кроссовку.
– Это моя, и, кроме тебя, его больше некому достать. Мальчишкам для этого не хватает роста.
Когда Нэнси сняла ее кроссовку, ребята будто проглотили языки.
– Как же я хотела вырасти такой же большой! – сказала Пенелопа. – Ну и повезло же тебе.
Сама Нэнси так не считала, но в этом была вся Пен – воспринимала жизнь только в положительном ключе, даже сейчас, спустя столько лет. Они тотчас подружились, а потом она познакомила Пенелопу с Джонатаном: тот жил через дорогу от дома, где вместе с родителями обитала она. И хотя он был на два года старше их, а с точки зрения ребенка такая разница – пропасть, и все они друг от друга отличались, их всегда объединяла крепкая дружба.
– Спасибо, Нэнси. Вот съем сейчас свой необъятный ростбиф, допью вино и без проблем продержусь всю следующую неделю, даже не сомневайтесь.
Она лучезарно улыбнулась и добавила:
– Что это мы все обо мне? Вам обязательно надо рассказать о вечеринке Ротов, о которой все говорят. Врать не буду – я страшно завидую, что вы все напялите на себя лучшие тряпки и отправитесь общаться со сливками общества.
– Не забывай, там будет и Джонатан, – не смогла удержаться Нэнси.
– К вашему сведению, я наведу такой лоск, что просто закачаешься, – запротестовал он.
– Как же мне хочется еще раз увидеть этот дом… Интересно, он очень изменился? – произнесла Джейн, по обыкновению не обращая внимания на их пикировку.
За все эти годы они здорово поднаторели в такого рода шуточках.
– Честно говоря, я немного нервничаю, – призналась Нэнси, – мне еще не приходилось бывать в таких шикарных местах.
– Да все будет в порядке! – с завистью сказала Пенелопа. – Ты только подумай, сколько придет народу.
– И в своем платье ты будешь выглядеть просто поразительно, – добавила бабушка, – меня больше беспокоит, в каком свете нас выставит Джонатан.
– А что это вы все меня тираните? – воскликнул тот, когда остальные засмеялись. – Не спешите: в смокинге со мной никакому Джеймсу Бонду не сравниться.
– Никогда не думала, что однажды увижу тебя в таком образе, – сказала Нэнси.
Представить грядущую вечеринку ей было очень трудно. Надеть материно платье она согласилась. На самом деле, ничего другого у нее попросту не было, и она старалась воспринимать его как вещь, а не как частичку женщины, бросившей ее на произвол судьбы, хотя это давалось с большим трудом.
Когда подошла официантка, они заказали жаркое. Паб к тому времени уже наполнился народом, стекавшимся со всех сторон полакомиться прославленными ростбифами. Большую часть собравшихся Нэнси знала в лицо – в отсутствие наплыва туристов большинство составляли семьи из местных, поэтому в помещении царила уютная, радостная атмосфера, особенно если учесть, что на дворе стоял декабрь и на горизонте маячило Рождество.
Распахнулась дверь, и Нэнси увидела, как порог паба переступают женщина с мужчиной и направиляются к заказанному столику в углу. На мужчине был костюм, на его спутнице – элегантное платье, что для «Белого лебедя» было редкостью. Не узнав их, Нэнси обратилась к своей компании:
– Вы их знаете?
Пенелопа посмотрела в сторону новых гостей.
– Может, это один из внучков Ротов? Я как-то видела его в банке в Вудли.
– Да, это Уилл, младший внук Маркуса Рота, – ответила Джейн, кивнув.
Нэнси бросила еще один взгляд на новичков, зная, что парень, как и Джонатан, был на пару лет ее старше, в то время как его сестра Мария, та самая, что готовилась к помолвке, была им с Пен ровесницей. Ей подумалось, что в этом элегантном костюме, да еще с взъерошенными волосами, Уилл довольно красив.
– А рядом, значит, его жена? – спросила Нэнси, помимо своей воли сраженная наповал.
С темными, вьющимися, рассыпавшимися по плечам волосами и ярко-красной помадой женщина выглядела потрясающе. Они заказали выпить, а когда остались одни, тут же друг к другу склонились и завели какой-то разговор.
– Не думаю, что он женат, – ответила бабушка, тоже глядевшая в их сторону. – Знаете что? Я думаю, это Люси Рот.
Потом тоже повернулась к Джонатану и спросила:
– Помнишь фотографию в твоей газете?
– Да, вы правы… – подтвердил тот, когда оглядел парочку. – Гарри женился на ней во Франции после бурного романа. Объявление с фотографией они прислали по электронной почте, и напрямую никаких сведений от семьи мы не получали.
– Какая она красивая, – произнесла Нэнси, подумав о том, что для Парижа такая женщина будет в самый раз, и добавила: – А разговор у них, похоже, серьезный.
Роты по-прежнему вели тихую беседу, чуть ли не уткнувшись друг в друга головами.
– Может, у них роман! – ахнула Пенелопа. – Ну ничего, в пятницу вы все узнаете. Посмотрите, будут ли они так же любезничать на вечеринке.
Джонатан закатил глаза и сказал:
– Только ты, увидев, что два человека пришли в паб выпить, можешь прийти к подобному выводу.
Спустя некоторое время до них донесся разговор на повышенных тонах. Повернув головы, они увидели, что Люси теперь оживленно жестикулирует, явно из-за чего-то взволнованная. Уилл Рот попытался ее успокоить, протянул руку, но она стряхнула его ладонь и вскочила на ноги.
– Я не собираюсь сидеть здесь и все это выслушивать! – закричала женщина холодным, как лед, тоном, в ее речи угадывалось аристократическое произношение, и добавила: – И вообще попытаюсь обо всем забыть.
С этими словами она повернулась на каблуках и бросилась вон из паба, высоко вскинув голову.
К тому моменту на них смотрели не только те, кто собрался за столиком Нэнси, но и все остальные. Уилл Рот, казалось, не обратил никакого внимания на взгляды со стороны, тоже встал, бросил на стол деньги и ринулся за Люси. Его щеки приобрели пунцовый оттенок.
– Ну и что ты думаешь обо всем этом? – многозначительно спросила Джонатана Пенелопа.
– По правде говоря, даже не знаю, – ответил он, – хотя это было самое настоящее шоу.
– Уж точно не то, чего можно было бы ожидать от такой семьи, – с потрясенным видом произнесла Джейн. – Я в жизни не видела, чтобы кто-то из них вел себя так на людях.
– А я не помню, чтобы вообще видела здесь кого-то из них, – добавила Нэнси. – Как интересно… Знаешь, Пен,
