Деревушка - Уильям Фолкнер

- Что они, все травят этих своих кроликов? - сказал он.

- Да, кроме Генри Армстида, - сказал Рэтлиф. - Этот уже свое получил.

- Ха,- сказал Уорнер.- Это вы, В. К.? Вы-то сами много ли накупили?

- Я опоздал, - сказал Рэтлиф. - Никак не мог поспеть вовремя...

- Ха,- сказал Уорнер. Они вышли за ворота и зашагали по дороге.- Что ж, ночь сегодня ясная и прохладная, для охоты в самый раз. - Луна теперь светила прямо над головой, - жемчужно-дымчатая, она сияла над бледными звездами и меж бледных звезд, в мягком небе, которое медленно, виток за витком, свертывалось по краям. Они шли тесной гурьбой, топча свои тени на мягкой дорожной пыли и тени распускавшихся деревьев, кроны которых летели к бледному небу, вонзаясь в него красивыми острыми верхушками. Они миновали темную лавку. Потом впереди показалась груша. Она высилась в туманной серебристой неподвижности, словно застывший снежный каскад; пересмешник все пел на ее ветке. - Поглядите на эту грушу,- сказал Уорнер. - Видать, богато уродит в нынешнем году.

- Да и кукуруза тоже, - сказал один.

- Такая луна хороша для всякого плода, - сказал Уорнер.- Помню, как мы с миссис Уорнер ждали рождения Юлы. У нас уже была тогда целая куча детишек, и, может, лучше бы на этом и успокоиться. Но я хотел еще дочерей. Старшие повыскочили замуж и разъехались, а мальчишки, те едва подрастут и становятся хоть на что-нибудь годны, глядишь, работать и не думают, некогда им. Знай сидят возле лавки да языки чешут. А девчонка останется и будет работать, покуда замуж не выйдет. Одна старуха сказала раз моей матушке, что ежели женщина, как затяжелеет, покажет живот полной луне, то будет девочка. Ну, миссис Уорнер и лежала каждую ночь под луной с голым животом, покуда не понесла, да и потом тоже. А я приложу ухо и слышу, как Юла там брыкается и ворочается, как дьяволенок, луну, значит, чувствует.

- Вы думаете, это и взаправду луна помогла, дядюшка Билл? - спросил кто-то.

- Ха,- сказал Уорнер.- Можете попытать сами. Мало, что ли, баб, которые подставляют голый живот луне, или солнцу, или даже просто вашим рукам, чтобы вы их лапали, и очень даже может статься, что малость погодя там появится кое-что, и можно будет приложить ухо и послушать, ежели только вы сами к тому времени, не зададите дёру. Как по-вашему, В. К.?

Кто-то засмеялся.

- Меня не спрашивайте,- сказал Рэтлиф.- Я всюду опаздываю, даже лошадь по дешевке купить и то не успел.

На этот раз засмеялись двое или трое. Но, услышав хриплые стоны Генри: "А-а! А-а! А-а!"- они резко оборвали смех, словно не ожидали этого. Уорнер шел впереди, худой, волоча ноги, но быстрым шагом, хотя все еще прислушивался, склонив голову, к слабым, тревожным, неумолчным крикам, которые неслись сквозь серебристое сияние неведомо откуда, по временам почти мелодичные, словно замирающий звон колокольцев; снова послышался короткий, частый грохот копыт но деревянным доскам.

- Еще одна лошадь на мосту,- сказал кто-то.

- Ну что ж, хозяева, видно, хоть так расходы окупят,- сказал Уорнер.Хоть порезвятся за свои деньги, и то развлечение. Взять, к примеру, человека, у которого целый год нет других развлечений, кроме как разбрасывать навоз по полю. Ежели он еще не так стар, чтобы спокойно спать на своей кровати, но не так молод, чтобы, как блудливый кот, лазить в чужие окна, в такую ночь развлечение вроде этого ему в самую пору. По крайности, завтра ночью будет спать как убитый, ежели только к тому времени попадет домой. Кабы знать заранее, можно было бы натаскать на лошадей свору собак. Устроили бы тогда настоящую охоту.

- Конечно, все зависит от того, как на это взглянуть, - сказал Рэтлиф. - Право же, Букрайту, и Квику, и Фримену, и Эку Сноупсу, и всем другим новоиспеченным лошадникам было бы все равно как маслом по сердцу, ежели б их выучить так смотреть на дело, потому что скорей всего ни одному из них это просто не приходит в голову. Сдается мне, никто из них уже не надеется излечиться от техасской болезни, которую занесли сюда этот Дик Вырви Глаз и Флем Сноупс.

- Ха, - сказал Уорнер. Он отворил ворота и вошел во двор миссис Литтлджон. Тусклый свет все еще падал в прихожую из дверей спальной; там, не умолкая, стонал Армстид: "А-а! А-а! А-а!" - У всякой лекарки свои припарки, только от смерти излечить нельзя.

- Даже если лечить загодя, - сказал Рэтлиф.

- Ха,- снова сказал Уорнер. Остановившись, он быстро оглянулся на Рэтлифа. Но его блестящие колючие глазки не были видны; виднелись только косматые, низко нависшие брови, которые застыли резким изломом, насупленные сосредоточенно, но не хмуро, а с какой-то едкой насмешкой. - Даже если лечить загодя. А уж если дышать больше невмоготу, значит, твоему векселю срок вышел.

А на второй день, в девять часов утра, на галерее лавки сидели на

- Может, в ту ночь, как говорит Эк, в доме миссис Литтлджон и вправду была всего одна лошадь. Но тогда это был самый большой табун из одной лошади, какой мне доводилось видеть. Она была у меня в комнате, и на крыльце веранды, и в то же самое время я слышал, как миссис Литтлджон огрела ее по башке стиральной доской на заднем дворе. И все же она удрала от всех и отовсюду.

Я так думаю, что техасец это самое и имел в виду, когда говорил, что нам от них прямая выгода: надо быть черт знает каким невезучим, чтобы суметь подойти к которой-нибудь из них близко и получить удар копытом.

Засмеялись все, кроме Эка. Он и его сын ели. Поднявшись на галерею, Эк сразу зашел в лавку, вынес оттуда бумажный пакет, достал из него кусок сыра, аккуратно разрезал сыр перочинным ножом на две равные части, дал одну мальчику, потом вынул из пакета пригоршню галет и тоже дал мальчику, и теперь они сидели рядом на корточках у стены, похожие друг на друга как две капли воды, только один побольше, а другой поменьше, и ели.

- Интересно, что эта лошадь подумала о Рэтлифе? - сказал один. Во рту он держал персиковую веточку. На ней было четыре цветка, точь-в-точь крошечные балетные юбочки из пунцового тюля.- Выпрыгнул в окно в одной рубашке и снова вбежал через дверь. Интересно, сколько Рэтлифов она видела?

- Не знаю,- сказал Рэтлиф.- Но если она видела хоть вполовину столько Рэтлифов, сколько я лошадей, она была в осаде, ей же богу. Куда ни гляну, отовсюду эта тварь кидается на меня или крутится волчком, чтобы после еще разок перемахнуть через мальчишку. А мальчишка каков, один раз он простоял прямо под ней ровно полторы минуты по часам, даже не пригнув головы, и глазом не сморгнул. Да, братцы, когда я обернулся и увидел в дверях этого зверя с горящими глазами, я готов был бы поклясться, что Флем Сноупс привоз из Техаса тигра, если б не знал, что один тигр никак не может занять всю комнату.- Они снова тихо засмеялись. Лэмп Сноупс, приказчик, сидя на единственном стуле в дверях лавки и загораживая вход, вдруг фыркнул.

- Знай Флем, как быстро вы, ребята, расхватаете его лошадей, он и впрямь привез бы парочку тигров, - сказал он.- Да и обезьян тоже бы прихватил.

- Так, значит, это Флемовы лошади,- сказал Рэтлиф.

Смех смолк. Остальные трое от нечего делать строгали складными ножами палочки и щепки. Теперь все их внимание, казалось, было поглощено ловким и почти механическим движением ножей. Приказчик быстро поднял голову и поймал пристальный взгляд Рэтлифа. Всегдашняя недоверчивая ухмылка теперь исчезла с его лица; остались только неподвижные морщины вокруг рта и глаз.

- Да разве Флем говорил, что лошади его? - сказал он.- Только вы, городские, умнее нас, деревенских. Похоже, что вы наперед знаете мысли Флема.

Но Рэтлиф уже не смотрел на него.

- И все-таки мы их всех раскупили, - сказал он. Теперь он снова смотрел на сидевших сверху, умный, спокойный, пожалуй, чуть хмурый, но по-прежнему совершенно непроницаемый.- Вот Эк, к примеру. Ему надо кормить жену и детей. Он купил двух лошадок, хотя, как вы знаете, уплатил только за одну. Говорят, люди ловили этих зверюг вчера до полуночи, а Эк с сыном и вовсе два дня не были дома.

Все, кроме Эка, снова засмеялись. Эк отрезал кусок сыру, поддел его кончиком ножа и отправил в рот.

- Эк одну поймал,- сказал еще кто-то.

- В самом деле? - сказал Рэтлиф.- Которую же, Эк? Дареную или купленную?

- Дареную,- сказал Эк, прожевывая сыр.

- Так, так, - сказал Рэтлиф. - А я и не знал. Но все-таки одной лошади Эку не хватает. Как раз той, за которую деньги плачены. А это верное доказательство, что лошади не Флемовы, - кто же всучит своему родичу то, что и поймать невозможно?

Они снова засмеялись, но сразу же смолкли, как только заговорил приказчик. Голос его звучал совсем невесело.

- Послушайте,- сказал он.- Пусть так. Мы не спорим, что вы умнее нас всех. Вы не покупали лошади ни у Флема, ни у кого другого, а ежели так, не ваше это дело, и не лучше ли будет на этом покончить.

- Конечно, - сказал Рэтлиф. - На этом и покончили позавчера вечером. По милости того, кто забыл запереть ворота. Все, кроме Эка. Оно и понятно: ведь мы знаем, что эта лошадь не была Флемова, потому что досталась Эку задаром.