Топить в вине бушующее пламя печали 2.0 (СИ) - Priest P大

— Потому что в книгах по истории говорилось, что у вас был… Более величественный облик.

Его рост составлял девять чи. Он возвышался над людьми, как Небесный царь и мог с легкостью разрубить человека пополам, как дыню.

— Эээ… Порой честность может хорошо защитить от сплетен о личной жизни. Стоило бы любой девушке увидеть ваш потрет, и ни одно девичье сердце больше не билось бы, как прежде.

Шэн Линъюань редко терял дар речи, но сейчас ему действительно нечего было ответить.

— … Спасибо за снисхождение.

Когда он улыбнулся, лед в его глазах, казалось, пошел трещинами. Он говорил об учителе, которого сам же и убил, но оставался при этом совершенно спокойным. Тон его голоса был точно таким же, как у ученика средней школы, праздно рассказывающего родным о своем классном руководителе. Сюань Цзи на мгновение усомнился в подлинности исторических книг. Ведь у императора У вовсе не было свирепого лица и бороды.

Может быть, слухи о «кровавой расправе над учителем» тоже были придуманы более поздними поколениями для привлечения всеобщего внимания?

— Наставник императора, Дань Ли, каким человеком он был?

Шэн Линъюань прищурился, вглядываясь вдаль и прислушался к прозвучавшему вопросу. Морщинки, собравшиеся в уголках его глаз, когда он улыбнулся, внезапно разгладились.

Помолчав немного, он продолжил все тем же вежливым тоном:

— Он… Ах. У него был удивительный талант к военному делу4, я вырос с ним, он учил меня. Много лет спустя, после его смерти, люди все еще строили для него храмы5. Они считали его богом. Они продолжали делать это, даже несмотря на запреты, и мне пришлось издать указ: «Незаконное сооружение храмов понесет за собой смертную казнь. Осмелившиеся изображать Дань Ли, будут рассматриваться, как организаторы заговора и восстания против императора».

4 文韬武略 «Гражданские секреты и военные стратегии» (отсылка к книгам по стратегии «Шесть секретных учений» (六韬) и «Три стратегии» (三略)).

5 祠堂 (cítáng) — храм предков, воздвигнутый в честь предков семьи или крупного деятеля, напр. Конфуция.

Ветер в долине внезапно переменился, обдав вынужденных наблюдателей холодом.

Шэн Линъюань стоял, опустив руки, и его взгляд все еще был устремлен вдаль. Внезапно, там, куда он смотрел, все начало рушиться. Его воспоминания становились все темнее и темнее, они все глубже погружались во мрак, но, вопреки ожиданиям, его выражение лица ни капли не изменилось.

— Ты думаешь, что мы слишком легко сбежали от демонов? Так и есть. Если я правильно помню, сейчас Дань Ли должен быть где-то поблизости. Он с таким трудом поставил меня на ноги, естественно, он не мог позволить мне умереть.

Сюань Цзи был так потрясен, что совсем забыл про вежливость.

— Ты имеешь в виду…

— Я думал, что просто сбегаю. Демоны гнали меня до земель клана шаманов. С двенадцатью лучшими телохранителями мы пытались прорваться с боем, и все они умерли за меня. Но на самом деле все опасности, подстерегавшие меня на пути, были тщательно продуманы. — Глаза Шэн Линъюаня не улыбались, но губы дрогнули в усмешке. — Маленький демон, ты весьма находчив, но запомни, в этом мире не бывает совпадений.

Похоже, Его Величество был не только атеистом, но и сторонником теории заговора.

Однако у Сюань Цзи не было времени думать об этом. Весь мир внезапно рухнул к их ногам. Сюань Цзи схватил Шэн Линъюаня, и они провалились еще глубже. Все тело охватило ощущение невесомости. Сюань Цзи едва сдержался, чтобы не раскрыть крылья, и полностью сосредоточился на борьбе с чужими воспоминаниями, заполонившими его сознание.

Во времена войны, хотя человеческая раса и превышала количеством расу демонов, им все равно не хватало боевой мощи. Монахи понятия не имели, сколько лет им требовалось посвятить практикам, к тому же эти их буддийские учения… Они едва могли противостоять демонам. А стоило обычному человеку столкнуться с чудовищем или призраком, как он, в большинстве своем, оказывался убит.

Маленький демон задержал дыхание, с трудом подавив поднявшийся изнутри гнев, и, наконец, увидел, реальное положение дел.

В те времена императорский род оскудел и человечество превратилось в стаю драконов без головы6. Отчаявшимся людям оставалось лишь положиться на смутное пророчество, даже если главный герой его был всего лишь подростком. Единственный шанс преломить ситуацию — это помогать всем, чем только можно. В этом деле клан шаманов играл очень важную роль.

6 群龙无首 (qúnlóng wúshǒu) — стая драконов без главы (обр. в знач. остаться без лидера; остаться без вождя).

Их сила была реальна, ведь свои заклинания шаманы вкладывали в особые предметы, и даже обычные люди могли использовать их в качестве оружия.

Единственная проблема заключается в том, что, пусть шаманы и были дружелюбным кланом, они никогда не покидали Дунчуань. Что бы ни случилось, они оставались равнодушными ко всему происходящему. У них не было никакого стремления к победе. Их не трогало ни высокое положение, ни богатство императора Пина, не говоря уже о погубивших страну бездомных псах.

Дунчуань был окружен горами, игравшими роль природной границы, и клан шаманов постоянно находился в изоляции от внешнего мира. Независимо от того, насколько ожесточенные бои шли снаружи, шаманы предпочитали «переживать непогоду под одной крышей». Зачем им было впутываться в неприятности?

Угрозами и посулами нельзя было ничего добиться, поэтому Дань Ли придумал третий путь. План «страдание плоти»7. Маленькому принцу было всего десять лет, он был лишь слабым ребенком, в отчаянии обратившимся за помощью к клану шаманов. Как он мог бросить этих безвинных юнцов на произвол судьбы.

7 苦肉计 (kǔròujì) — план «страдание плоти» обр. в знач.: наносить себе увечья или прикидываться страдающим, чтобы вызвать к себе доверие или сострадание. Хитрость, когда увечат себя с целью обмануть противника и втереться к нему в доверие.

И только человеческое дитя ступило на земли шаманов, как шаманы тотчас оказались втянуты в дела людей.

Глаза великих видят только выгоду, но в сердце юноши все еще есть место для истины.

И эта истина в смутные времена превращается в редкий клинок.

История записана на тысячах страниц и все они полны коварства.

В «обратном течении» мелькали бесчисленные картины прошлого. Юный Алоцзинь выбрал того, за кем хотел следовать, и с тех пор стал совершенно другим человеком. Он был ядром молодого поколения клана шаманов, они больше не желали оставаться такими же безучастными, как их предки. Они были сильны и стремились оставить свои имена в истории.

Шесть лет спустя, после долгих ожесточенных боев, люди, наконец, прорвались через окружение демонов в Дунчуань. Они пришли, чтобы приветствовать своего потерянного принца и вернуть его обратно. Тогда Алоцзинь сильно поссорился с главой клана, своим отцом. Долг обязывал его идти до конца, несмотря на опасность. Следуя за мечтой о мире в великой стране четырех морей8, он ушел и увел за собой мятежную молодежь.

8 四海 (sìhǎi) — страна четырёх морей (обр. о Китае).

Перед глазами Сюань Цзи промелькнуло немало беспорядочных фрагментов. Они были не такими красивыми и яркими, как в начале, некоторые из них почти невозможно было рассмотреть.

Когда Шэн Линъюань покинул Дунчуань, ему было шестнадцать или семнадцать лет, формально он стал официальным наследником престола. За это время он уже вырос во взрослого человека. Кроме того, ранние годы его жизни выдались очень тяжелыми. Чертами лица и ростом он не отличался от людей вокруг, но, тем не менее, казался совсем другим.

Молодой император всегда выглядел уставшим. За исключением встреч с людьми, когда его лицо сияло чистотой. Он всегда опирался на меч и засыпал в любое время и в любом месте. Над его верхней губой появился первый пушок. Когда он вспоминал об этом, то просто соскребал его ножом. Если он этого не делал, то выглядел неряшливо. Неудивительно, что он оставил после себя изображение кровожадного чудовища.