Короли серости - Артур Темиржанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Билл захохотал, ни на секунду не стушевавшись.
— Очень рад, что ты так сильно всё для меня упрощаешь.
Он активировал коммуникатор и произнёс:
— Пожалуйста, впустите их.
Дверь открылась, и внутрь вплыла парочка медсестёр, толкая перед собой каталку с медицинскими инструментами.
— Что ты собрался делать?! — спросила Эмма, едва сдерживая панику.
— Довольно скоро тебя отсюда выпустят, — сказал Билл, надевая белые резиновые перчатки. Он поднял с каталки скальпель и рассмотрел его на свету. В это время одна из медсестёр начала наполнять шприц. — Началась война — на фронт нужны добровольцы. Придёт комиссия и предложит тебе присоединиться к силам Синдиката в качестве медика. Я не сомневаюсь, ты согласишься. Башня позаботится о том, чтобы ты была доставлена на фронт без всяких помех. Мы не можем идти на такой риск. Если мы тебя потеряем, всё будет зря. Поэтому я предложил королю такой вариант: пусть ты и не наша подопытная, но мы всё ещё можем собрать с тебя комплект образцов.
— Мы готовы, — сказала медсестра, закончив набирать шприц. — Можем начинать по вашей команде.
Хищная ухмылка осветила лицо учёного. Увидев её, Эмма поняла, что лучше бы она дальше жила в железном гробу.
— Каких образцов? — переспросила она, прекрасно понимая, о чём говорит Билл.
— Ну, ты ведь и сама знаешь, — сказал королевский учёный. — Кровь, моча — это самый минимум. В тот раз, с выжившим солдатом, мы были слишком гуманными — ты ведь так и не подпустила меня к телу. Я бы предложил срезать побольше плоти.
Билл крутанул меж пальцев скальпель — и Эмма вдруг осознала, что делает он это далеко не в первый раз. Она попыталась закричать, но одна из медсестёр заткнула ей рот, в то время как другая вогнала шприц со снотворным ей в шею.
Она уже почти отключилась, когда услышала последние слова Билла:
— Не волнуйся. Мы не будем отрезать в местах, не скрытых одеждой. Никто ни о чём не догадается.
* * *
Когда она поднялась на палубу, было уже утро. Капитан спал, положив шлем на лицо. Томми изо всех изображал бодрость, но по его замедленным движениям и заторможенной улыбке Эмма легко распознала переутомление. Шаман перебирал перья и касался каждого окровавленным пальцем. Эмма присела рядом:
— Что ты делаешь?
— Молюсь. Я совершил ужасный грех. Но я им не стыжусь. Хотя и должен.
— Что же ты сделал?
— Убил своего младшего брата.
Эмме показалось, что она ослышалась:
— Прости?
— Да, такое бывает. Даже чаще, чем ты думаешь. Я его убил не так, как он того заслуживал. Не в честном поединке, не в дуэли один на один. А пристрелил его тогда, когда он доверял мне больше всего.
— На этом корабле был твой брат?
— Да. Его поставили командиром судна. Я даже и не знал, что это будет он. Очень многое изменилось с момента, когда я ушёл из Союза. Я отрезал все связи, специально залез туда, где меня никто не найдёт. И всё же.
— Ты никогда не говорил, откуда ты.
— А о чём говорить? Я совершил грех, мне пришлось уйти. Вот и всё.
— Какой же грех?
— Скажем так, в вашей культуре это назвали бы богохульством.
— Тоже мне грех, — фыркнула Эмма. — Я думала, ты изнасиловал или убил кого-то.
— За изнасилование и убийство можно извиниться, — пробурчал Насиф. — В крайнем случае, откупиться или уйти в храм. Мне же были закрыты все эти дороги. Потому я просто бежал. И теперь, когда я должен был обойти все эти проблемы, мои демоны прошлого пришли не только за мной — они пришли терзать нас всех.
— А ты мог вообще представить, что там будет твой брат? Ты бы не повёл тогда капитана на корабль?
Призадумавшись, Насиф ответил:
— Я представлял, что там может быть кто-то из знакомых мне людей. Ты сама видела, это огромный корабль.
— Я ничего не видела, Насиф. Мы были только в доке.
— Тоже верно. Как бы там ни было, я был согласен на такой риск. Миссия была важнее. И сейчас я понимаю, что сделал правильный выбор. Просто… когда начинаешь думать про все упущенные возможности, все варианты событий… в прошлом очень легко раствориться. Союз так лишался некоторых своих самых легендарных жрецов. Они просто так сильно уходили в себя, в свои размышления, что их уже не интересовал внешний мир. Они могли прожить сотни жизней в трансе. В мире, где они всё контролируют. Зачем им нужен этот, полный несчастья и горестей? Поэтому, шаманов всегда учат отделять иллюзии от реальностей. Правду от лжи.
— А если ложь и есть правда? — спросила Эмма. — Никто ведь не знает, что истинно, а что нет. Кроме Бога, верно?
— Кроме Отца. Да, ты говоришь правильно. То, что называли ложью, в любой момент может оказаться правдой. Потому-то нам важно выбрать то, что есть правда, а что нет. И до самого конца придерживаться этого, не обращая внимания на противоречащие факты. Люди без убеждений, как моряки без маяков, обречены на вечные скитания. Они отдают свою жизнь во власть свободных течений. Они никогда не увидят сушу.
Насиф засмеялся:
— Учитывая, что я сейчас здесь, с вами, ты прекрасно поймёшь, почему из меня вышел плохой шаман.
— Ты не смог назвать чёрное белым.
— Можно сказать и так, — кивнул Насиф, продолжая пачкать перья кровью. — Хочешь себе одно? Засунь в волосы. Они тебе к лицу.
Эмма послушалась совета шамана.
— Ты знаешь, оно будто бы меня успокаивает, — произнесла она. Насиф рассмеялся.
— На то и расчёт. Ведь мы замаливаем грехи не перед Отцом, а перед собой. Мы ищем силы простить свои несовершенства. Вот что делает нас людьми.
— Ты постоянно говоришь Отец. Почему не Бог? В чём разница между нашим и вашим?
— О, это очень просто, — Насиф снова рассмеялся, будто бы давно ждал этого вопроса. — Ваш Бог слишком вселюбящий и всепрощающий. Отец же, чтобы его дети вышли достойными, должен постоянно заниматься воспитанием. Чувствуешь разницу?
— О чём это вы беседуете? — раздался голос капитана. Убрав шлем, он поднялся с палубы. Насиф убрал перья.
— Теологические вопросы, капитан. Вам не будет интересно.
— Пожалуй, — пробормотал
