Клятва - Мария Сакрытина

Я нёсся сломя голову, понукая коня, по сонному городу, а перед глазами стояло бледное лицо Рэя. Я даже простить его не успел. А мой друг-предатель помогал мне даже после смерти – деньгами, которые так были нужны именно сейчас!

Особняк Боттеров, куда я в итоге прискакал, был тих и сумрачен. Я ожидал этого – прислуга, получившая расчёт (Рэй и об этом позаботился), конечно, ушла. Что меня удивило, так это светящееся окошко на втором этаже.

Кто-то в особняке всё-таки был. Интересно, кто? Сестра Рэя Мадлен жила с супругом и недавно переехала в его владения поближе к северной границе. Другой родни у Боттеров не было. Кто же мог скрываться в их фамильном особняке?

Естественно, первое, что я подумал: мародёры. По правильному надо было звать стражу, но мерзавцы грабили дом моего друга, и я решил: пусть арестом они не отделаются. Тогда, оставив коня за воротами и обнажив меч, я прокрался в холл, а потом, по тёмной лестнице – на второй этаж, собираясь накрыть тварей с поличным.

«Тварь» была одна и до моего появления мирно укладывалась спать. Но, когда дверь за моей спиной скрипнула, закрываясь, а огонёк свечи испуганно затрепетал, она, точнее, он, застыл у кровати, как пойманный заяц. Потом медленно повернулся, встретился со мной взглядом… и повалился мне в ноги.

- Ланс, милый, родненький, не убивай, не надо, я же никогда, никогда против тебя ничего, я же не хотел, я же не… Мы же на одном курсе… Ланс, прошу тебя, не надо, пожалуйста!

Я обалдело внимал. Толстячок Арно был последним человеком, которого я ожидал сейчас увидеть. А его мольбы и вовсе застали меня врасплох. Арно, между тем, замолкать не собирался: когда я к нему подошёл, он заголосил – пискляво, как девица. Потом с испугу задыхаться начал, когда клинок перед глазами сверкнул. Я-то и забыл про меч. А Арно смотрел на него, как зачарованный и всё трясся да бормотал моё имя. Дурачок.

Убрал я меч в ножны, схватил уткнувшегося в пол толстячка за руку и дёрнул вверх.

- Ты чего удумал? Правда что ли решил, что я тебя убью? – глотая смех, выдавил я, хлопая его по плечу. – Зачем?

- Так ты же всех… всех… дворян ненавидишь, - проблеял в ответ Арно. – А я тебе никогда ничего дурного, Ланс, не делал! Я никогда… ничего…

Он так и дрожал да мямлил, пока я силой не влил в него бокал вина из рэевой заначки в кабинете. И только потом смог внятно ответить, что он тут делает.

- Мне герцог Боттер… разрешил… сказал, если что… Вот, у меня даже его расписка есть, - Арно захлопал себя по бокам, явно забыв, что он в ночной сорочке, - была… где-то…

- Надо же, - пробормотал я, садясь на пол и прикладываясь к бутылке, - и о тебе позаботился. Предусмотрительный.

Арно с ужасом смотрел меня, а потом вдруг выдохнул:

- Ланс, как же так? Вы ведь дружили.

И тут же захлопнул себе рот руками, испуганно таращась на меня.

Я глотнул вина.

- Дружили… Боги, как же вы все меня… Как я… Ненавижу! – бутылка полетела в погасший камин. – Ненавижу! Всех вас ненавижу! За что? За что мне всё это?!

Я не оплакивал Рэя до этого ни разу. А тогда – момент, что ли, был подходящий? Эх, я иногда жалею, что не умею плакать, как девчонки. Те чуть что – сразу в слёзы. И, говорят, им легчает. А у меня всё в груди сдавило – не вздохнуть, и от слёз перед глазами туман. Ужас.

- Чш-ш… Ланс, ну? – и снова платочек кружевной, где он их берёт только. – Не надо. На вот, глотни.

Я поднял голову, глянул на отпрянувшего Арно. И быстро забрал бокал. В голове вертелся какой-то бред, на губах застыло «спасибо», которое я хотел сказать, но не сказал. А грудь давило нещадно – но после вина немного отпустило.

Потом мы зажгли камин заново – комната промёрзла, кажется, насквозь. Слегка опьяневший (ему всегда бокала хватало) Арно поделился историей о том, как прятался здесь после смерти Рэя сначала от старшего брата, который его ни во что не ставил, потом – от горожан. Я смутно вспомнил, что отец и брат Арно были в списке погибших. И сдуру даже поздравил: «О, да ты же теперь граф». Уже изрядно опьяневший Арно хихикнул и тут же тоскливо спросил, что теперь с нами будет. Далее последовал собутыльный разговор «за жизнь», во время которого я жаловался, что деньги взять неоткуда, а Арно слушал. Потом, уже почти в стельку, он вдруг хлопнул меня по плечу и заплетающимся языком выдал: «Ланс, да ты чего, это ж легко!». После чего я прослушал получасовую лекцию по экономике, где Арно, жестикулируя не хуже Рэя, пытался в доступной форме изложить решение моих проблем. На плане о поднятии курса мальтийской марки он свалился спать, в доску пьяный. А утром, когда я его растолкал, стонал и жаловался на похмелье. Не слушая, я потащил его во дворец, выдал пропуска и стопочку для опохмела, а после усадил за бумаги – воплощать тайные экономические планы в жизнь. Арно снова дрожал и заставил себя поуговаривать. Он всё никак не мог поверить, что с планами – это я всерьёз. Но когда поверил и понял, работа у него закипела – любо-дорого. Кто бы мог подумать, что такая светлая голова найдётся – и у кого? У вечно хнычущего лизоблюда! И, главное, преданный был, благодарный – удивительно. Положа руку на сердце – только благодаря ему угроза голода нас тогда миновала. И по его подсказкам я торговался с послами, не давая обдирать нас, как липку. Это медленно, но давало свои плоды. Однако слишком медленно, чтобы помочь.

Впрочем, боги расщедрились ещё на одну милость. Великую милость…

Опять же был вечер – но пока не поздний. Я снова разбирал бумаги. Вот-вот должен был прийти Валерий – укладываться спать. И я снова стал бы ему завидовать: на следующий день ожидалась утомительная встреча с западниками, а прямо сейчас требовалось ответить сэру Джереми и найти где-нибудь ещё хоть немного денег на провиант для солдат. Я знал, что лучше уж мы затянем пояса, но овидстанцы в столицу не пройдут. Я-то знал, а вот горожане пояса затягивать не хотели… В общем, в очередной раз требовалось ломать голову – над отчётом Арно, где ответа тоже не было, но имелась хоть какая-то надежда, на то, что мы справимся…

В общем, обычный вечер первого года царствования короля Валерия.

Я клевал носом над отчётом, пытаясь вчитываться и думал, что если не выкрою немного времени для сна, то ничего путного всё равно не придумаю… Когда совсем рядом раздался незнакомый голос:

- Вы Ланс, да? Я так и думал, что вы будете первым, кого я здесь увижу.

Я машинально схватился за рукоять кинжала и поднял голову. И тут же понял, что кинжал не понадобится: конопатый мальчишка в овидстанских одёжках прямо-таки излучал миролюбие и внимательное сочувствие.

- Как ты…

Мальчик улыбнулся знакомой, и с некоторых пор ненавистной мне улыбкой Матери и быстро поклонился.