Бухта надежды. Задача – выжить - Галина Громова

– Зомби? – переспросил прапор, не отводя изумленного взгляда от отделенной от тела головы в руках Бондаренко.

– Можно и так сказать, – дернул бровями смуглый Шамиль. – Это лучше видеть. Там такая хрень, что не поверишь.

– Ладно, гляну. Самойлов, – повернулся здоровяк-прапорщик к одному из своих бойцов. – Сгоняй за плащ-палаткой, а вы положите Миху во-он туда, – показал Рябошеев рукой в сторону забора. – Завтра, как вернемся, похороним по-человечески.

Шамиль, Череп и Павел Степанович положили погибшего бойца в указанное место и отошли.

– Ладно, мужики, пойдемте, будем совет держать о предстоящей операции, – махнул рукой в сторону дверей старший.

Дождь плавно превращался в снег…

23 марта

9.00. Гагаринское РО УМВД г. Севастополя

Виктор Никитин

Веселое утро вошло в привычку. Только каждый раз веселье было все более и более разнообразным.

Коридоры огласил громогласный рев Смирнова, звучавший громче и пронзительней, чем звук трубы на пионерской зорьке. Ор был не просто громогласный – он разлетался по коридорам, отражался от стен и потолка и рисковал обрушить все здание на голову источнику звука.

– Гондоны штопаные! Придурки, по кругу опущенные! Осложопы! Присосались, как кенгурята, к титьке мамы-Родины! Наколобродили, уроды! Что-то друг другу в уши наболтали, а мы теперь, как трипперные зайчики, будем по городу мотаться, чтобы народ спасти!

Виктор, на ходу впрыгивающий в брюки, выскочил в коридор и рванул на голос, чуть было не налетев на кого-то из гражданских, которых в отделении было пруд пруди.

За три дня происходящей неразберихи нервы у всех уже были расшатаны до предела, и рано или поздно у каждого этот предел наступал. Вот, похоже, и шефа он догнал.

– Шеф?! Что случилось?! – влетел в кабинет начальства, а по совместительству и в спальню, капитан.

Там уже находилось около десятка человек, которые так же, как и Никитин, были подорваны с мест криками вперемешку с матами. Сергей Сергеевич матерился редко. Нет, он, конечно, не был чистоплюем-литературоведом, но если уже говорил что-то на «великом и могучем», то это можно было записывать для будущих поколений.

Ответа на вопрос Виктора, естественно, не последовало – родное начальство в мятой форменной рубашке нервно крутило в руках карандаш, при этом лихо поливая народным языком неизвестных личностей.

Когда буря улеглась, а словарный запас иссяк, полковник Смирнов объяснил свое негодование:

– Эти ушлепки водоплавающие, в частности Гринёв – командующий флотом, надавили на и.о. председателя горсовета. – Который неизвестно откуда вылез… я даже фамилии его не помню – на бумажке факса можно посмотреть. Так вот, этот овцехрен издал предписание – российским воякам не высовываться за пределы частей. Тех же, кто высунется, – арестовывать и в комендатуру. Ну не дебилы ли? – Шеф снова пустился на второй круг словесно-матерного потока, а Виктор задумался.

Н-дааа… Тяжело в деревне без нагана.

Нашли время… Нет, ну понятно, что наполеоновские комплексы присутствуют у некоторых личностей, но где должна быть голова, чтобы в такой момент сознательно лишиться поддержки столь сильной и многочисленной группировки, как ЧФ РФ. Прав Смирнов, ой как прав в своих выражениях…

– Так, парни, – вновь отдышался полковник и перешел на человеческий язык. – Они там пусть как хотят, их маразмы – это их проблемы, а я эту хрень выполнять не буду. И вам не собираюсь этого приказывать. Работаем как обычно – россиян не трогать. Всем ясно?

Присутствующие довольно заворчали, полностью поддерживая решение начальника. Потому как этот и. о. мэра сидел где-нибудь в бункере и в ус не дул, а по городу мотаться парням. К тому же милиционеры, примелькавшиеся на заправках, куда катались отоваривать свои талоны, кое-где успели позавязывать знакомства с теми же морпехами, охраняющими эти самые заправки от мародеров и мертвяков.

– Так, сводка по городу на утро двадцать третьего марта сего года, – продолжил шеф, окончательно успокоившись благодаря молчаливой поддержке подчиненных. – Удалось установить связь с Нахимовским и Балаклавским РОВД. Хотя последним повезло исключительно из-за отдаленности района и малой плотности населения. Произошло бы все двумя месяцами позже – Балаклава загнулась бы из-за туристов. В городе объявилась власть. Этот… как его, – полковник поискал на столе нужный листок и, глядя в нижний правый угол, прочитал: – Алексин. Был он там при мэре старшим помощником младшего дворника, но за неимением вышестоящего начальства… Короче, фигня все это на постном масле, а не власть. Его прижал к ногтю главком. Так что фактически власть в руках военных, а этот Алексин – так… ширма для создания видимости. Хотя кого интересуют ширмы, когда вокруг такое? Так, что еще? А! Вэвэшниками сегодня будет предпринята зачистка университета в Голландии – там выжившие остались. Их и был приказ вытаскивать.

Виктор вспомнил, что у полковника как раз в том универе сын учился, Смирнов еще позавчера говорил, что парень там застрял.

– А мореманы? Помогать-то хоть будут? – спросил зампотыл Федюнин.

– Ага. Держи карман шире.

– А спасенных куда?

– Вот. Это второй важный вопрос. На базе пэвэошной части, что на Юхарина балке, планируется размещать лагерь беженцев. Пока всех туда свозить будут, ну а там уже начнут плясать по ходу пьесы.

– А размещать их где?! – с удивлением спросил все тот же Федюнин. – Там же казармы как бараки! Ветер свищет!

– Вот сами и увидите. Но, по правде говоря, я слышал, что россияне предлагали свой полигон, но наши гордые вояки отказались, и теперь всех свозят к пэвэошникам. Говорю же – долбодятлы.

– Ну а нам что делать сегодня?

– Что-что? Вещи паковать да людей по дороге спасать. Те, у кого есть возможность на колесах уехать из города, – пусть линяют, остальных же свозить на базу. Скоро должны подойти грузовики и автобусы.

Сергей Сергеевич еще дал пару-тройку указаний и всех выгнал вон из кабинета.

Виктор первым делом заскочил к жене, сказал ей собирать вещи. Та непонимающе уставилась на мужа, но вопросов лишних задавать не стала.

– А куда мы теперь? – встревоженно распахнула карие глаза Алена.

– В лагерь беженцев. Здесь опасно оставаться – слишком много зомби в районе. И с каждым часом все больше. Не говоря уже про бродячих собак.

– Хорошо, – покорно кивнула Алена.

И куда только девалась бойкая и упрямая жена? После роддома ее как подменили – вопросов лишних не задавала, скандалы не закатывала, не упрямилась и не спорила. Вот уж и впрямь – нет худа без добра.