Безмолвный Джо - Т. Паркер

– Скажите им, пусть проваливают к черту со своими предложениями, сэр.

– Никогда раньше не слышал от тебя таких грубых слов!

– Я вам признателен за предупреждение, преподобный, и за бесплатную поездку на Святую землю.

Джун разрешила мне посидеть в режиссерской будке и посмотреть ее ток-шоу "Воистину живой". У меня было такое же тревожное состояние, как и в вечер накануне гибели Уилла. Я словно чувствовал направленные на себя стволы пистолетов, а мрак радиостудии казался мне зловещим.

Но Джун выглядела блестяще и раскованно, беседуя с учителем седьмых классов, которого два года назад один из его учеников ранил выстрелом в голову. Учитель всепрощающе и очень по-доброму отзывался о парне, который в него выстрелил. За два года учитель потратил много сил, чтобы дружески помочь подростку выйти из тупика. Он рассказал, что парень очень изменился и сейчас растет, как прекрасное дерево, пересаженное с плохой почвы на хорошую. Мне подумалось, что этот учитель находится ближе к Богу, чем я, но стало приятно от мысли, что в мире есть такие люди, тем более работающие с молодежью.

Когда рабочий день Джун подошел к концу, я взял ее за руку и быстро повел к машине. Нас окутывала плотная летняя жара, воздух был грязным и удушливым. Боковым зрением я контролировал ограждения и мусорные баки рядом с корпусами и на автостоянках.

На соседнюю стоянку лихо въехал и припарковался черный "мерседес" с затемненными стеклами.

– С тобой все в порядке, Джо? – спросила Джун.

– Я просто наблюдаю.

Из "мерседеса" вышла женщина, открыла заднюю дверцу и отстегнула сидевшего на заднем сиденье ребенка.

– Что-нибудь случилось?

– Пожалуйста, садись в свою машину. Включи двигатель и кондиционер.

Джун удивленно посмотрела на меня, но сделала все, как я велел. Я сел на пассажирское сиденье рядом с ней и сразу ощутил теплые струи воздуха из кондиционера.

– Поговори со мной, Джо, – попросила Джун.

– Я заказал для тебя номер в гостинице. Прекрасное место, недалеко от пляжа в Лагуна-Бич. Мне будет спокойнее, если ты поживешь там пару дней. О наших отношениях уже стало известно другим. В ближайшее время ожидаются важные события, и я не хочу, чтобы тебя втянули в них.

– Черт возьми, Джо, ты говоришь серьезно?

– Абсолютно.

– А ты не собираешься пожить там со мной?

– Нет.

Джун внимательно взглянула на меня. Я видел, как воздух из кондиционера шевелит ее черные локоны и как повлажнели ее виски. Глаза у нее потемнели. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отвернулась.

– Выходит, мне угрожает опасность?

– Не думаю. Просто на всякий случай я решил позаботиться о тебе.

Джун взяла меня за здоровое ухо. Кондиционер уже охладил воздух в салоне, и я почувствовал, как пот пощипывает кожу.

– Но, похоже, ты сильно встревожен, если решил снять для меня номер в гостинице.

– Всего на два дня.

Я продолжал наблюдение за автостоянкой, машинами и тротуаром, ощущая себя одним большим глазом с двумя ушами. Я четко контролировал готовность своих рук и пистолетов, местоположение дверной ручки и даже время, необходимое для того, чтобы пригнуть Джун к полу.

– Это было самым приятным из всего, что для меня когда-либо делали мужчины. Я имею в виду твое неожиданное появление на нашем первом свидании с цветами, кофе, шоколадом и созвездием рубинов.

– Джун, пойми, я хочу уберечь тебя от неприятностей.

– Понимаю. Но мне надо заехать домой и кое-что забрать.

– Хорошо, я поеду с тобой.

Вздохнув, Джун покачала головой, потом решительно взяла меня за подбородок, повернула лицом к себе и наградила крепким поцелуем, который длился, судя по часам в машине, одну минуту и сорок две секунды.

– Этот чертов кондиционер не может охладить меня, когда рядом ты, Джо.

– Должно быть, фреон испарился.

Джун округлила от удивления глаза, а я еще раз внимательно осмотрел стоянку и прилегающие улицы, затем плотно закрыл дверь, и мы тронулись в путь.

Проводив Джун до квартиры, я убедился, что все двери и окна закрыты, и вернулся в машину. Ничего подозрительного вокруг я не заметил. Тогда я снова поднялся по лестнице, и мы с Джун занялись любовью – перед тем как она укладывала свои вещи, во время сборов и после. Мое сердце колотилось так сильно, что его стук отдавался в каждой клеточке моего тела. Я слышал, как бьется сердце Джун. Мы с ней были единым целым. Я шепнул ей на ухо, что кончил уже от двадцати до тридцати раз и сбился со счета где-то на восемнадцати, когда Джун внезапно вскрикнула и впилась пальцами мне в затылок так, что я вынужден был прикусить зубами ее волосы, чтобы самому не завизжать.

Номер в "Серф энд сэнд" был просторнее моего дома, обставлен роскошной мебелью, а из окон открывался живописный вид на Тихий океан. По самому верху небесного купола плыли редкие облачка, ближе к земле небо имело светло-голубой оттенок, а у самого горизонта голубизна резко усиливалась. А если выйти на веранду и посмотреть на пляж, то можно увидеть играющих в воде детей и непрерывно набегающие на берег пенистые волны.

Я осмотрел дверные замки и засов, позвонил на пост охраны и попросил управляющего – а это был благодаря Уиллу мой знакомый – периодически проверять, все ли в порядке. Он пошел мне навстречу и поместил Джун в номер между комнатами молодоженов и семьи из четырех человек. Я предложил Джун аккуратный "браунинг" 22-го калибра, но, увидев его, она побледнела. Пришлось забрать его, зато отпала необходимость в инструктаже, как пользоваться огнестрельным оружием.

Мы снова занялись любовью, но проделали все медленнее и по-другому. Мне казалось, что подобное уже никогда не повторится, а Джун сказала, что чувствует примерно то же самое. Она постанывала в моих руках. Никогда прежде я не чувствовал чужих слез на своей зарубцевавшейся коже, и это было весьма необычное ощущение. Я предложил Джун провести отпуск вместе. Она рассмеялась, мы разомкнули объятия, и я собрался уходить.

По дороге домой я связался по телефону с Риком Берчем. Он сообщил, что завтра Дент должен предъявить Джеку Блейзеку обвинение в заговоре с целью убийства, одновременно обеспечить "утечку" этих сведений в средства массовой информации, тем самым выбив почву из-под ног Рупаски и Бо Уоррена. Берч собирался дать Рупаски и Уоррену день-два "попереживать" и хотел понаблюдать за ними, а уж потом допросить по поводу смерти Уилла. Саванна по-прежнему отсыпается в Хиллвью, но успела добавить несколько деталей к своим предыдущим показаниям по делу о похищении. Директор детского дома разрешил матери Саванны навестить дочь. Берч сказал, что Саванна, увидев Лорну в комнате посетителей, залилась слезами. Алекс Блейзек еще в тюрьме, и, если он не согласится помочь следствию, в ближайшие дни прокуратура собирается предъявить ему обвинение. Перлита напала на двух охранников, прыснув им в лицо перечным газом из аэрозольного баллончика. Берч и Одеркирк получили ордер на арест Гэйлена, но тот скрылся.

– Машины нет, как и большей части одежды и личных вещей, – добавил Берч. – Система кондиционирования отключена, в почтовом ящике накопилась почта за три дня. Телефон отключен, автоответчик тоже. В общем, парень смылся. Но мы оставили на круглосуточное дежурство в его доме двух ребят. На случай, если он вдруг вернется за зубной щеткой.

– А в "Бамбуке" его не видели?

– Ты ведь знаешь, Джо, с такими, как я, там не откровенничают. Береги себя. Если эти типы убрали Уилла, то они могут убить и тебя.

Сидя у себя дома перед телевизором с 12-зарядным "ремингтоном" на коленях, я посмотрел романтическую комедию, но мне было не до смеха. Затем позвонил Джун, и мы проболтали час и пятнадцать минут. Она сказала, что вид с веранды на закат просто восхитительный, обед, заказанный в номер, показался ей самым вкусным в жизни, а от мартини она слегка опьянела.

– Сейчас меня словно слегка оглоушили, но я по-прежнему люблю тебя и скучаю, хочу выйти за тебя замуж и нарожать тебе детишек, но только после того как мы вволю натрахаемся.

– Годится.

– Подумай об этом.

– Уже думаю. Как насчет "Воистину живого"?

– Я буду продолжать делать эту передачу, пока хватит сил. Это очень интересно.

Я окинул взглядом свой небольшой дом, простенькую мебель и телевизор, представив на экране лицо Джун Дауэр.

– Да, но у меня здесь тесновато, – заметил я, проведя пальцем по стволу "ремингтона".

– Мы продадим оба наших дома и вложим деньги во что-нибудь покрупнее. Я люблю простор, и мне нужно иногда побыть одной.

– Мне тоже.

Несколько секунд мы молчали. Я слышал в трубке дыхание Джун и шелест волн, накатывающих на песок.

– Это Джун Дауэр, – наконец прошептала она. – Хочу тебе сказать, что ты замечательный человек. И если не можешь сейчас быть счастливым, то будь хотя бы спокоен.