Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан

— Саймон Ларс.

— Из какого ты клана?

— Нет клана.

— Как называется твой род?

— Нет мой род. Человек.

Она задумалась, изучая его лицо.

— Ты чужак?

— Да, — прошипел он.

Девочка напряглась, ее темные глаза на миг стали такими черными, будто из них выглянула сама тьма.

«Откуда ты?» — оглушительно раздалось в голове.

Саймон стиснул зубы, прикусил язык, изо всех сил стараясь его откусить. Что угодно, только не выдать правду. Рот наполнился солоноватым вкусом, голову стянуло, словно раскаленными тисками. Еще миг и он не выдержит.

— Земля! — на выдохе выкрикнул он.

— Земля? Где это? — послышался растерянный, совсем девичий голосок.

— Другой мир. Идти. Проход сюда, — тяжело дыша, сказал Саймон.

— Ты пришел из другого мира?! — ее голос вновь зазвучал так громко и звонко, что казалось, скажи она еще слово и его мозг взорвется.

— Да, — еле дыша прошептал он.

Его резко отпустило, мир вернулся в привычное состояние. Она сидела над ним и внимательно вглядывалась в его лицо.

— Зачем ты сюда пришел, Саймон Ларс?

— Смотреть. Знать… — прошептал он.

На миг Саймон почувствовал, что девчонка еще ослабила хватку, и он смог даже пошевелить пальцами.

— Ты один? — спросила она.

Саймон сжал рот, ожидая, что она снова залезет в его голову. И она снова начала наседать. Он мычал, напрягая все лицо, но не произносил ни слова. Саймон сопротивлялся давлению как мог. Собрав последние силы, сделав рывок, он выхватил звездочку из рукава и вонзил себе в горло.

Девочка на миг взмахнула рукой, пытаясь перехватить его руку, но было поздно. Его кровь хлестала из артерии, окропляя ее красное платье и белоснежные руки.

— Вас много? Скажи! Скажи! — требовала она.

Саймон улыбнулся, обнажив окровавленные зубы, выдавил сиплый хрип, поднял дрожащую руку и ткнул ей в лицо средний палец. Он его держал несколько секунд, пока не исчезла улыбка, пока не обмякла рука, пока не застыло лицо. А затем и взгляд его застыл.

Каннон с грустью смотрела на мужчину, на его замершее лицо. Он не ответил, но она и так все поняла. Конечно, он не один, наверняка есть и другие. Каннон сняла браслет с его руки, намотала на свое запястье, вытянула звездочку из горла, внимательно разглядывая ее.

Деформация. Вот она. Одна из самых страшных деформаций, которую они только могли ожидать. Пророчество начало сбываться. Создания асуров, ракта из тьмы, несущие смерть, уже здесь. А значит, грядет Судный день.

Глава двадцать первая, или «Лотос»

Территории клана Сорахашер,

Сундара, башня Сорахашер

Амали все утро, а потом и весь день изнывала от внутренних противоречий. С одной стороны, долг перед орденом обязывал ее принести бусину Марите и подробно обо всем рассказать. С другой — ее терзали сомнения. Когда Амали рассказывала про браслет, Марита вела себя необычно: страх вперемешку с возбуждением в ее глазах, странные интонации в голосе. Все указывало на то, что это едва ли пустяки и, возможно, жизнь Азиза зависит от того, отдаст Амали Марите бусину или нет. Вот только меньше всего ей хотелось, чтобы из-за нее орден убил Азиза. Да и не уверена она была, что Азиз заслужил смерть.

Слишком много тайн. Слишком все запутано. Нет, Марита ей должна все рассказать, прежде чем она решит, как поступить.

Амали покинула свои покои, полная решимости узнать у сестры-настоятельницы всё. Но главное не выдать себя. Ей нужно собраться и сконцентрироваться: следить за своей мимикой, языком тела, интонацией. Марита тут же раскусит ее, если она даст слабину.

Амали вошла в лифт, нажала кнопку первого этажа. Лифт, мелко завибрировав, поехал вниз.

Необычно она себя чувствовала, Амали никогда не была бунтаркой. Напротив — одна из самых послушных дочерей в Южном монастыре. И именно поэтому мать-настоятельница рекомендовала ее Зунару Халу, хотя на ее место желающих было много. Правильно ли она поступает? Обмануть орден из-за глупой симпатии? Но еще сложнее ей было представить, что Азиза убьют из-за нее. Если бы Азиз не улетел в Акшаядезу, она первым делом отправилась бы к нему и заставила рассказать о браслете. Тогда бы было проще решить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда Амали вышла из лифта, она уже приняла решение. Сначала она все узнает у Мариты, а затем у Азиза. И если окажется, что ее решение неверное, она сама его убьёт.

Амали вошла в магазин ювелирных украшений и сувениров, принадлежащий семье Кишан. Повсюду пестрило и сверкало золотом, серебром, драгоценными и не очень камнями. Амали сразу направилась в отдел бижутерии. Среди пестрого разнообразия украшений она отыскала именно такой браслет, какой ей был нужен. Темно-красные и черные бусины из камня: яшма и обсидиан. Обсидиановые бусины как раз и размером и цветом походили на бусины из браслета Азиза.

Заплатив за браслет, Амали направилась в уборную и уже там, заперевшись в кабинке, разорвала новый браслет. Ей нужна была только одна бусина, остальные улетели в мусорную корзину. Затем Амали достала из сумки шкатулку с настоящей бусиной и сравнила. Похожи, только вот у настоящей был необычный глянцевый блеск. Ее вместе со шкатулкой Амали вернула в сумку, а обсидиановую положила в спрятанный в складках длинной юбки карман.

Собравшись с духом, она решительно направилась в бордель Накта-Гулаада.

Марита ждала ее. Достаточно было одного взгляда на сестру-настоятельницу, чтобы понять, ей так не терпится узнать, получилось ли у Амали, что она плохо держит себя в руках.

— Ну? Ты достала браслет? — вместо приветствия накинулась на нее Марита.

— Нет, — спокойно ответила Амали.

На немолодом, но ещё красивом смуглом лице Мариты тут же отразилось разочарование.

— Почему так, милая? Я была уверена, что для тебя это пустяковое задание…

— Я хочу знать, зачем ордену Азиз и что с этим браслетом? — с нажимом сказала Амали.

Марита удивлённо вскинула черные брови, затем снисходительно улыбнулась.

— Зачем тебе это, Амали? От некоторых знаний одни беды.

Амали улыбнулась так же снисходительно, зеркаля мимику Мариты.

— Я вижу, что это не простое задание, а что-то более серьёзное, Марита. Ты слишком нервничаешь. Поэтому я хочу знать, с чем имею дело. Азиз опасен?

Марита часто заморгала, откинулась в кресло, озадаченно приподняла брови. Это означало только одно, Амали попала в цель.

— Ты не должна спрашивать, — холодно ответила Марита. — Просто сделай, что тебе велели.

— Он выглядит безобидным и напуганным, — пожала плечами Амали. — А ты говоришь, что он опасен.

— Я этого не говорила!

— Но подумала, — улыбнулась Амали, — прекрати, я ведь хорошо тебя знаю… — Амали протянула руку, положила свою ладонь поверх ладони Мариты, заглянула в ее светло-зеленые глаза. — Я ведь тебе доверяю, я знаю тебя с детства. Ты бы ведь не дала мне опасное задание? Верно?

Марита молчала.

— Почему ты не можешь рассказать? Просто ответь, Азиз опасен?

— Да, — на миг Марита потупила взгляд, но тут же лицо стало суровее, а взгляд жёстче. — Прекрати это… — Она выдернула руку из-под ладони Амали. — Я вижу, что ты делаешь. Я и сама неплохо умею давить на жалость и манипулировать. Ты хочешь отказаться от задания? Хорошо, давай. У нас есть Лейла, я велю ей.

Амали ожидала, что Марита так скажет. Она улыбнулась, кивнула, достала из кармана обсидиановую бусину, показала Марите.

— Весь браслет забрать не удалось, только это.

Марита требовательно протянула руку.

— Нет, — усмехнулась Амали, пряча бусину в кулак, — сначала ты расскажешь.

— Что с тобой, милая? Раньше тебя никогда не интересовали дела ордена. Мне кажется, или ты слишком заинтересовалась этим Азизом?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он ребёнок, Марита, — осуждающе взглянула на нее Амали.

— Ты и сама еще ребёнок, — снисходительно улыбнулась Марита. — Так откуда такой интерес?

— Ну, я просто думаю о будущем. Зунар Хал старше меня в два раза, очевидно же, что я переживу его. И что будет, когда его не станет? Меня отправят в бордель, если возраст будет позволять, или обратно в монастырь, до конца своих дней воспитывать новых девушек для Накта-Гулаад, если повезет. Нет, такое положение вещей меня не устраивает. Я хочу быть, как ты, Марита. Хочу добиться положения в ордене.