Эмфирио - Джек Вэнс

Пребывая в насмешливо-раздраженном настроении, Гил приготовился ждать. Через час к нему заявился уродливый маленький человечек в черном костюме и сером плаще: Арвин Ролус, заместитель директора отдела мифологических исследований Исторического института. «Насколько я понимаю, вы интересуетесь легендой об Эмфирио», — сказал Ролус.

«Да, интересуюсь, — ответил Гил. — Но прежде всего не могли бы вы объяснить, почему процесс наведения справок в вашем институте связан с такой секретностью?»

Ролус усмехнулся, и Гил увидел, что тот был не столь уродлив, как показалось сначала: «Сложилась нелепая, на первый взгляд, ситуация. В Исторический институт поступает огромное количество информации — такова его основная функция. Значительная часть этих сведений, однако, по тем или иным причинам засекречивается разведывательными учреждениями. Поймите меня правильно: функция института не заключается в сборе разведывательных данных, мы занимаемся исследованиями. Тем не менее, время от времени нам удается решать вопросы, интересующие должностных лиц, которым поручена, скажем так, деятельность более прагматического характера». Арвин Ролус смерил Гила критическим взглядом: «Когда инопланетянин пытается получить доступ к Историческому институту, местные власти прежде всего заботятся о том, чтобы он не подложил в него бомбу».

«У меня нет такого намерения, — заверил историка Гил. — Мне нужна информация, не более того».

«Какую именно информацию вы хотели бы получить?»

Гил передал Ролусу обрывок текста легенды из папки Амианте. Историк без каких-либо затруднений прочел древние закорючки: «Так-так, интересно. Действительно интересно. И теперь вы хотели бы узнать, что случилось? Чем закончилась эта история, если можно так выразиться?»

«Да».

«Могу я поинтересоваться причиной вашего запроса?»

«До чего подозрительный народ, эти земляне!» — подумал Гил и ответил, спокойно и размеренно: «Половина этой легенды мне известна с детства. Я обещал себе узнать ее продолжение, если у меня когда-нибудь появится такая возможность».

«И это единственная причина?»

«Нет, не единственная».

Арвин Ролус не стал уточнять остальное. «На какой планете вы родились?» — спросил он, высоко поднимая пушистые седые брови.

«На Хальме. За скоплением Мирабилис».

«Хальма... Далекий мир! Что ж, возможно, я смогу удовлетворить ваше любопытство». Ролус повернулся к настенному экрану и пробежал по нему кончиками пальцев, набирая какой-то код. Экран заполнился длинным, медленно движущимся перечнем ссылок. Историк выбрал одну из них: «Перед вами полный текст хроники, запечатленной неизвестным грамотеем с планеты, именуемой Аум или Альма, две тысячи лет тому назад».

На экране появился текст, набранный архаическим шрифтом. Первые параграфы соответствовали тексту на обрывке, сохраненном Амианте. За ними следовало продолжение:

«В Катадемноне восседали нелюди, не имеющие ушей, чтобы не слышать, не имеющие души, не ведающие доверия. Эмфирио воздел скрижаль и призвал к миру. Нелюди встревожились и принялись размахивать зелеными вымпелами. Эмфирио поведал им о доверии. Не имеющие ушей, чтобы не слышать, отвели очи, чтобы не видеть, и не уразумели ничего, и принялись размахивать голубыми вымпелами. Эмфирио воззвал к доброте, отличающей человека от чудища, а за неимением таковой — молил о пощаде. Нелюди отняли скрижаль истины, раздавили ее ногами и принялись размахивать красными вымпелами. А затем подняли нелюди Эмфирио на руки, понесли его на руках и прибили голову Эмфирио к каменной перекладине длинным гвоздем, чтобы так и висел Эмфирио на стене в Катадемноне! А когда все увидели, что стало с человеком, осмелившимся глаголать истину, его сняли с позорища и замуровали в склепе под перекладиной на веки вечные.

Что же приобрели не ведающие доверия?

Кто стал их жертвой?

На планете Аум (именуемой также «Альма», что означает «родной дом») чудищам с луны Зигель омерзело опустошать плодородный край. Воззрились чудища одно другому око в око и вопросили: «Не правду ли поведал Эмфирио? Не полны ли мы надежд на рассвете, не устаем ли мы, когда приходит ночь? Не причиняет ли нам жизнь и боль и облегчение? Зачем же опустошать плодородный край? Посвятим жизнь добру — ибо нет у нас другой жизни». Сложили чудища оружие и ушли в места, для них удобные и приятные, и стали чудищами кроткими, и все люди подивились их преображению.

Эмфирио погиб, призывая темных нелюдей быть человеками и обуздать порожденных ими чудищ. Нелюди отвергли его и прибили гвоздем к стене. Однако исчадия нелюдей, изначально бесчувственные, преобразились истиной и кротостью превзошли людей! А какой урок извлечь из сказания об Эмфирио, решайте сами, ибо сие не подлежит разумению грамотея, его запечатлевшего».

Глава 20

Из прорези в стене появился лист с напечатанным текстом сказания. Арвин Ролус передал его Гилу, и Гил перечитал сказание еще раз, после чего положил туда же, где хранился обрывок, сохраненный Амианте.

«Планета Аум — это Хальма? — спросил он. — А Зигель — луна Дамар?»

Ролус снова вызвал на экран какие-то строки, набранные незнакомыми Гилу символами. «Аум — это Хальма, — подтвердил заместитель директора отдела мифологических исследований. — Мир с очень сложной историей. Вам она известна?»

«Подозреваю, что нет, — признался Гил. — В Амброе нам историю почти не преподавали». И с горечью добавил: «По сути дела, история в Амброе запрещена».

Ролус воздержался от комментариев по поводу существующего положения вещей и принялся читать вслух текст, ползущий по экрану, время от времени вставляя краткие пояснения.

«За две-три тысячи лет до появления Эмфирио — задолго до того, как первые люди поселились на Хальме — дамаряне колонизировали эту планету, пользуясь космическими кораблями, заимствованными у малоизвестной расы космических странников. Однако между дамарянами и их благодетелями началась война. Дамарян изгнали с Хальмы. Укрывшись в пещерах бронзовой луны, которая теперь называется Дамаром, а в те времена именовалась Зигелем, они посвятили себя измышлению средств уничтожения странников. Особые органы размножения позволяют дамарянам дублировать любой генетический материал, оказавшийся в их распоряжении. Они решили создать непобедимую армию неистовых легионеров, способных безжалостно истреблять врага, но неспособных отступать или сдаваться. В первую очередь они вырастили удовлетворительный прототип, после чего соорудили в пещерах искусственные инкубаторы, позволявшие начать массовое дублирование прародителя легионеров. Когда армия была, наконец, готова и вооружена, дамаряне высадили ее на Хальме. Но они ошиблись. Будучи изолированы в своих пещерах на протяжении пятисот лет, они не заметили, что межзвездные кочевники уже покинули Хальму (никто не знает, где они теперь), а на планете успели поселиться люди. С точки зрения этих первопоселенцев высадка армии дамарских легионеров была актом беспричинной агрессии. Вирваны — так люди называли чудовищ, созданных дамарянами — казались им исчадиями ада. В некоторых отношениях вирваны походили на своих творцов: у них не было акустических слуховых органов, они сообщались в радиочастотном диапазоне. По-видимому, Эмфирио изобрел механизм, позволявший переводить человеческие слова на язык радиосигналов, понятный вирванам. Таким образом, он стал первым человеком, завязавшим осмысленный диалог с оккупантами. Как обнаружил Эмфирио, вирваны, выращенные и обученные с единственной целью, отличались исключительной наивностью. Если так можно выразиться, Эмфирио удалось лишить их девственности фанатической веры в собственную непогрешимость, пробудить в них самосознание, а вместе с ним и проблески понимания добра и зла. Зарождение самостоятельного мышления привело к быстрому психологическому изменению, показавшемуся современникам Эмфирио магическим перевоплощением — сомневаясь в своем предназначении и стремясь найти внутренний покой, вирваны удалились в горные пещеры, служившие самой подходящей для них средой обитания. Окрыленный успехом, Эмфирио отправился с дипломатической миссией на Зигель, надеясь заключить мирный договор с инициаторами вторжения».