neuchtennij factor - darya felber

Первым делом я сделала всё возможное, чтобы спрятать „свою“ коноплю. Ориэль мне как-то сказал, что своё растение в моём мире он успешно прикрыл мороком, я попросила любимого помочь. Теперь мой переходник никто и никогда за коноплю не примет, да и вообще не увидит. И Морринову тоже: он настоял, чтобы собственным обзавестись. Мы посоветовались и купили тот участок леса, на котором располагался бункер, а потом Мор его так замаскировал, что теперь всем непосвящённым кажется, что это полусгнивший микроавтобус с надписью „Punk`s not dead… It just stinks“1. А подойти к нему – никто не сможет, не оказавшись на другом конце леса с провалом в памяти.

А кроме того, я бессовестно воспользовалась корыстностью и связями того самого дядьки из

1 „панк не умер, он просто воняет“ Hollydays in the Sun (прим. и перевод автора)

аукционного дома, предложив ему перстень с крупным опалом в обмен на посильную и не совсем законную помощь: мне ужасно хотелось на море, и нам с Мором нужны были загранпаспорта с мультивизой. Мне – без проблем, а у него, совершенно очевидно, и Российского не было.

Первый визит оборотня в Питер чуть не закончился моим сердечным приступом: я отлучилась кое-что утрясти в институте, а когда вернулась, то обнаружила, что он исчез из запертой квартиры. Где-то пропадал целый день, а вечером, когда я уже и не знала, звонить в милицию или в психиатрическую больницу, вернулся, трепетно прижимая к груди какой-то металлический контейнер. После объяснения мне стало совсем плохо: во время поездки по городу я мимоходом ткнула пальцем в одну из клиник, специализировавшихся на изучении вирусов, а он запомнил дорогу и каким-то образом разжился несколькими экземплярами

исследовательского материала, в том числе и герпеса всех шести видов. Мечта у него, видите ли, такая образовалась. Розовая в полосочку. Как он это умудрился провернуть – покрыто покровом тьмы до сих пор. Зато на улице Рианы, Ориэля и Мары с Мором случился двухгодовой праздник с фейерверком, и с любимым мы встречались либо в лаборатории, либо только по ночам, да и то не каждый день. Мар оказался единственным, кто не разделил всеобщего энтузиазма. Наоборот, при виде торжественно предъявленных братцем по возвращении домой пробирок, он позеленел и наотрез отказался к ним приближаться. Ну, он у нас вообще брезгливый гуманист.

Эльфийка расшифровала генетический код и нейтрализовала один из образцов. Моррин – наоборот, ухитрился их скрестить, после чего опасный ящик под тройной магической и

герметической защитой всё-таки оставили в покое на время, а я перестала пересчитывать каждое утро волосы, в поисках седых, и сдавать кровь на анализ, каждый раз, когда появлялась в Питере, не взирая на уверения всех четверых маньяков, что с техникой безопасности они знакомы не понаслышке, а сами вирусы различают даже невооружённым взглядом. Представляю, что думал обо мне все эти два года наш участковый врач.

Теперь о весёлом.

Два года назад к нам с визитом притащился „безутешный вдовец“ Ноэль, прихватив с собой

ребёнка для знакомства. Маркина пришлось потом откачивать: „невеста“ – очаровательный голубой котёнок ростом мне по колено и коготками крупнее, чем у рыси, при виде не успевшего сменить ипостась оборотня с восторженным мявом и с разгона вскарабкалась по густой шерсти ему на спину. А пока тот обалдело прикидывал, то ли её укусить, то ли отшлёпать, залезла на голову, с азартом принялась по ней скакать и теребить всеми четырьмя лапами оба уха по-очереди. Не везёт его ушам при первом знакомстве с женщинами, что я могу сказать. Сначала я, потом она... В попытке спасти будущего зятя, папаша попытался перекинуться, в спешке не сконцентрировался как полагается, и в результате карликовому волку пришлось самому улепётывать от равноразмерной расшалившейся дочурки, решившей, что это крупная крыса. У нас с Мором едва припадок смеховой не случился, а Мар потом не без оснований обвинял во всём меня (каюсь, идея привлечь внимание ребёнка к будущему спутнику жизни посредством танцующего бумажного бантика на шнурке была целиком и полностью моя).

С моим магическим обучением дела шли несколько однобоко. Почти все попытки создать что-нибудь доброе и вечное проваливались с треском, а вот всяческие каверзы и вредительство шли на ура. Видимо, сказывалась наследственность старой ведьмы. Даже от ушей эльфа никто избавить не мог. До тех пор, пока одному из орков, посетивших Цветочный Город по дороге в очередной набег, не надоели до чёртиков жалобы и нытьё, коими моя жертва доставала всех и каждого две недели напролёт. Он широким жестом предложил ампутировать на месте сие розовое безобразие, уши немедленно съёжились от ужаса и отпали сами собой.

Собственно, в результате внезапно прорезавшейся склонности к всевозможным пакостям, я и тренировала выдержку на природе: вчера написанную мной коротенькую историю о смерти Красной Шапочки должны были тиснуть в какой-то левый псевдо-продвинутый журнальчик.

Не то, чтобы попав в дурную компанию, я стала кровожадной, нет. Я даже умертвила девицу бескровно, усыпив навеки вместе с Барби для наиболее безобидного сочетания. Просто уж очень надоело каждую минуту ожидать появления наследницы старой ведьмы. Неизвестно, что это за птица. Вот я и подстраховалась. Да и Моррину нервы не помешало бы сэкономить -дёргается при каждом признаке перехода, а мне ведь его ещё лет пятьсот, как минимум, терпеть. С Ориэлем мы помирились, свиток вернули, Зариэлю ничего не рассказали, и алхимик на радостях изготовил для меня эксклюзивный эликсир долголетия, который я приняла на двадцать седьмой день рождения, решив, что это самый подходящий для консервации возраст. Зато старый хитрец отыгрался за всё одним махом, намекнув на предстоящее мне испытание в лице четырёх (да что с этим числом такое?) волчат. Я едва не поседела в одночасье!

А вообще-то, жалеть о принятом решении не пришлось ни секунды. До сих пор вздрагиваю при мысли, что чуть не пошла на поводу у предрассудков, зациклившись на возвращении в Россию. Да, не патриотически звучит, но это так. Одна экология чего стоила. А что касается моей жизни в логове оборотней... Даже если среди дам его населяющих и присутствовали несколько прошлых пассий Моррина (хотя, насколько я поняла, он больше по эльфийкам специализировался), то они ничем не выдали своего недовольства. Вот что значит абсолютная монархия (решил глава клана, значит так и надо), подкреплённая уважительным страхом (вспомните, как отреагировал Мор на одно кривое замечание гномьего старейшины, а тот даже не являлся одним из его подданных). Так что личную жизнь кроме эпопеи с вирусами ничто не омрачало. А остальные обитатели замка меня и раньше уважали.

Это возвращало меня ко второй причине сидения во всеоружии в засаде, вместо того, чтобы заниматься чем-то полезным в замке.

Кстати, как я себе в этом всеоружии нравилась! Отпустив шевелюру по пояс, я выпросила у эльфов их знаменитую краску для волос и перекрасилась в тёмно-коричневый. Мору понравилось (по крайней мере, он заявил, что будет считать, что сходил налево). Так, я светлая шатенка, если кто забыл, и теперь в полном боевом облачении очень себе Анну из Ван Хельсинга напоминала.

Ну вот, опять отвлеклась.

Это всё проделки подсознания: о второй причине я и вспоминать не хочу, даже в глаза собственному отражению посмотреть стыдно.

В общем, моя будущая шапка поймала-таки меня на слове (а я столько всего ему за это время наболтала, что вспомнить страшно, учитывая, что память у моего оборотня, как у слона, и злопамятности - столько же) и, подгадав к моему нынешнему возвращению, невесть каким способом выцарапала у гномов сирену. Знать не хочу, что он им наплёл, но в ближайшие десять лет буду от недомерков, как от чумы, шарахаться.

Я ещё очень удивилась, с чего это Мору приспичило „продегустировать только вчера доставленное вино“ непременно в подвале со „специальным микроклиматом“.

Вино было отменным, подвал - тёмным, ночным зрением я по-прежнему похвастаться не могла, а потому задвинутую в самый дальний угол тварь не увидела. А потом сирена меня учуяла...

Короче говоря, едва продрав глаза на следующее утро, я малодушно сбежала из собственного замка, оставив, правда, записку типа „Ушла топиться, раньше, чем через неделю не жди“ на подушке. Хотела листик сначала спящему Моррину на лоб приклеить, но побоялась, что проснётся ещё, и, стараясь никому на глаза не попадаться, выбралась за стену, телепортировалась куда подальше, купила в первой попавшейся деревне лошадь и отправилась в засаду. Где, собственно, сейчас и сижу.

И не так просто, ожидая у моря погоды. Я как-то научилась чувствовать искривление пространства, сопровождающее перемещение в наш мир, как это умеют стражи и сам Мор. Произошло это событие год назад, причём занята я была кандидатской у себя дома, то есть в своём мире на бабкиной кухне, как вдруг окружающий меня воздух дрогнул, как во время землетрясения, а, минут десять спустя, в дверь постучался Ориэль.