Том 2. 1960-1962 - Аркадий Стругацкий

― Это Тора–Охотник,― сказала Татьяна.

Рю пришлось нагнуться, чтобы пожать руку Тора–Охотнику. Теперь он знал, кто такой Мбога. Тора–Охотник, член Комитета по охране животного мира иных планет. Биолог, открывший «бактерию жизни» на Пандоре. Зоопсихолог, приручивший чудовищных марсианских «сора–тобу хиру» ― «летающих пиявок». Рю было ужасно неловко за свой промах.

― Я вижу, вы без оружия, товарищ Васэда,― сказал Мбога.

— Вообще, у меня есть пистолет,― сказал Рю.― Но он очень тяжелый.

— Понимаю.― Мбога одобрительно покивал и огляделся.― Все–таки зажгли степь,― сказал он негромко.

Рю обернулся. От холма до самого горизонта тянулась плоская равнина, покрытая блестящей сочной травой. В трех километрах от холма трава горела, запаленная реактором бота. В белесое небо ползли густые клубы белого дыма. За дымом смутно виделся бот ― темное яйцо на трех растопыренных упорах. Вокруг бота чернел широкий выгоревший круг.

― Это скоро погаснет,― сказал Рю.― Здесь очень влажно. Пойдемте, я покажу вам ваше хозяйство.

Он взял Комова под руку и повел его мимо вертолета на другую сторону холма. Остальные двинулись следом. Рю несколько раз оглянулся, с улыбкой кивая им. Комов сказал с досадой:

— Всегда неприятно, когда напакостишь при посадке.

— Скоро погаснет,― повторил Рю.

Он слышал, как позади Фокин заботится об инженере–археологе: «Осторожно, Танечка, здесь, кажется, кочка…» ― «Вижу,― отвечала инженер–археолог.― Смотри себе под ноги».

― Вот ваше хозяйство,― сказал Рю.

Зеленую равнину пересекала широкая спокойная река. В излучине реки блестела гофрированная крыша.

― Это моя лаборатория, ― сказал Рю.

Правее лаборатории поднимались в небо струи красного и черного дыма.

― Это строится склад, ― сказал Рю.

Было видно, как в дыму мечутся какие–то тени. На мгновение появилась огромная неуклюжая машина на гусеницах ― робот–матка,― в дыму что–то сверкнуло, донесся раскатистый грохот, и дым повалил гуще.

― А вон там город,― сказал Рю.

От базы до города было немногим больше километра. С холма здания казались серыми приземистыми кирпичами. Шестнадцать серых плоских кирпичей, выступающих из зеленой травы.

― Да,― сказал Фокин,― планировка совершенно необычная.

Комов молча кивнул. Этот город был совсем не похож на другие. До открытия Леониды Следопыты ― работники Комиссии по изучению следов деятельности иного разума в космосе ― имели дело только с двумя городами. Пустой город на Марсе и пустой город на Владиславе. Оба города строил явно один и тот же архитектор ― цилиндрические, уходящие на много этажей под почву здания из светящегося кремнийорганика, расположенные по концентрическим окружностям. А вот город на Леониде был совсем другим. Два ряда серых коробок из ноздреватого известняка.

― Вы там бывали после Горбовского? ― спросил Комов.

― Нет,― ответил Рю,― ни разу. Собственно, мне было некогда. Я ведь не археолог, а атмосферный физик. И потом, Горбовский просил меня не ходить туда. Бу–бух! ― донеслось со стройки. Там густыми облаками взлетели красные клубы дыма. Сквозь них уже обрисовывались гладкие стены склада. Робот–матка выбрался из дыма в траву. Рядом с ним прыгали черные киберстроители, похожие на богомолов. Затем киберы построились цепью и побежали к реке.

— Куда это они? ― с любопытством спросил Фокин.

— Купаться,― сказала Таня.

— Они разравнивают завал,― объяснил Рю.― Склад почти готов. Сейчас вся система перестраивается. Они будут строить ангар и водопровод.

— Водопровод! ― восхитился Фокин.

— Все–таки лучше было бы отодвинуть базу подальше от города,― сказал Комов с сомнением.

— Так распорядился Горбовский,― сказал Рю.― Нехорошо удаляться от базы.

— Тоже верно,― согласился Комов.― Только не попортили бы киберы города…

— Ну что вы! Они у меня туда не ходят.

— Какая благоустроенная планета! ― сказал Мбога.

— Да! Да! ― радостно подтвердил Рю.― Река, воздух, зелень, и никаких комаров, никаких вредных насекомых!..

— Очень благоустроенная планета,― повторил Мбога.

— А купаться можно? ― спросила Таня.

Рю посмотрел на реку. Река была зеленоватая, мутная, но это была настоящая река с настоящей водой. Леонида была первой планетой, на которой оказались пригодный для дыхания воздух и настоящая вода.

— Купаться, я думаю, можно,― сказал Рю.― Правда, я сам не купался ― времени не было.

— Мы будем купаться каждый день,― сказала Таня.

— Еще бы! ― закричал Фокин.― Каждый день! Три раза в день! Мы только и будем делать, что купаться!

— Ну ладно,― сказал Комов.― А там что? ― Он указал на гряду плоских холмов на горизонте.

― Не знаю,― сказал Рю.― Там еще никто не был. Валькенштейн заболел внезапно, и Горбовскому пришлось улететь. Он успел только выгрузить для меня оборудование и улетел. Некоторое время все стояли молча и глядели на холмы у горизонта. Потом Комов сказал:

— Дня через три я сам слетаю вдоль реки.

— Если есть еще какие–нибудь следы,― сказал Фокин,― то их, несомненно, нужно искать возле реки.

— Наверное,― вежливо согласился Рю.― А сейчас пойдемте ко мне.

Комов оглянулся на вертолет.

— Ничего, пусть остается здесь,― сказал Рю.― Бегемоты на холмы не поднимаются.

— О,― сказал Мбога.― Бегемоты?

— Это я их так называю. Издали они похожи на бегемотов, а вблизи я их не видел.

Они стали спускаться с холма.

― На той стороне трава очень высокая, я видел только их спины.

Мбога шел рядом с Рю мягкой скользящей походкой. Трава словно обтекала его.

― Затем здесь есть птицы,― продолжал Рю.― Они очень большие и иногда летают очень низко. Одна чуть не сбила у меня локатор.

Комов, не замедляя шага, поглядел в небо, прикрываясь ладонью от солнца.

— Кстати,― сказал он.― Я должен послать радиограмму на «Подсолнечник». Можно будет воспользоваться вашей рацией?

— Сколько угодно,― сказал Рю.― Вы знаете, Перси Диксон хотел подстрелить одну. Я говорю о птицах. Но Горбовский не разрешил.

— Почему? ― спросил Мбога.

— Не знаю,― сказал Рю.― Но он был страшно рассержен и даже хотел отобрать у всех оружие.

— У нас он его отобрал,― сказал Фокин.― Это был великий скандал на Совете. По–моему, очень некрасиво вышло ― Горбовский просто раздавил нас всех своим авторитетом.

— Только не Тора–Охотника,― заметила Таня.

— Да, я взял оружие,― сказал Мбога.― Но я понимаю Леонида Андреевича. Здесь не хочется стрелять.