Рыцарь понарошку - Олег Бондарев

Девушка засияла еще ярче и, перегнувшись через стол, чмокнула папу в щеку:

– Спасибо, отец!

– Да я при чем?.. – король аж покраснел. Да, не зря невеста рыцаря говорила, что Стронций ее безумно любит.

– А Фэта я потом отблагодарю, ближе к ночи, – загадочно сказала Джейн и задорно подмигнула рыцарю.

Настал его черед заливаться краской: прошлый раз у герцога был, конечно, не первым… вторым. Но он все никак не мог привыкнуть к такой любвеобильной и ненасытной девушке, как Джейн.

Хотя, конечно, ненасытнее ее мачехи Элизабет в замке не найти.

– Что ж, – король запихнул в рот последний кусок торта, – вы тогда идите, а мы с сэром Кушегаром еще кое-что обсудим…

Рыцарь и девушка согласно кивнули и отправились в покои к Фэту.

По дороге больше молчали. Рыцарь все думал о Кушегаре.

Вот не пойми почему, а думал! Подумать о чем-то еще Фэт уже не успел: захлопнулась дверь в комнату, и сладкие губы Джейн заставили позабыть обо всем.

Кроме самой леди.

Хорхиус, тихо похрапывая, сидел в старом кресле.

Магу снился чудеснейший сон: он гулял по летнему саду, любовался красивейшими цветами – розами, тюльпанами, гвоздиками. В вышине щебетали птицы – наверное, такие же прекрасные, как и цветы на клумбах.

Посреди высился фонтан, воплощение мысли архитекторов прошлого. Статуя изображала огромную рыбину, изо рта которой вверх летел столп брызг.

А возле фонтана, на скамейке с изысканной гнутой спинкой, сидела девушка.

«О Боже, как же она красива и стройна!» – подумалось магу.

Медленно подойдя к лавке, он спросил:

– Можно?

Девушка бросила на него заинтересованный взгляд и кивнула.

Волшебник, кряхтя, сел.

Несколько минут они вместе любовались фонтаном; тем, как капли разбиваются о водную гладь, заставляя ее вздыматься пузырьками и бурлить.

А потом маг решился:

– Как вас зовут, дорогая моя?

– Аннет, – ответила она, приветливо улыбнувшись старику. – А вас?

– Хорхиус! – осклабившись в ответ, кивнул маг. – Что делаете вы столь чудесным днем в саду? Гуляете?

Девушка загадочно улыбнулась и сказала:

– Мастер Хорхиус, просыпайтесь! Мы вернулись!

Волшебник нехотя приоткрыл один глаз. Второй.

Смерил Пижона и ангела взглядом.

– Надо бы тебя в лягушку превратить за то, что такой сон прервал. Ну, да пообещал же – в человека!.. Зуб достали?

– Вон, – Пижон указал на письменный стол, где лежал трофей.

– Отлично! – просиял маг. Мысли о прекрасной Аннет мигом вылетели из его головы: они все-таки достали его! – Теперь можете получить следующее задание…

– Эй-эй! – остановил его Валентин. – Не мешало бы силенок поднабраться!

– Ну, хорошо, – смилостивился Хорхиус. – Можете погулять… с недельку. Это как раз декабрь будет…

– А есть?.. – спросил Пижон с надеждой.

– Есть, есть, – усмехнулся маг и, выудив из кармана бутылочку с кровью, бросил вампиру.

Тот с жадностью припал к горлышку.

– А для меня? – сощурился Валентин.

– Ты чего, тоже? – изумился Хорхиус.

– Нет, не вампир. Но маг.

– Маг? – старик удивленно посмотрел на Пижона.

– Ну, маг, да, – подтвердил тот. – Иначе как бы мы так быстро добрались?

– А полетать никак?

– Я не умею перевертываться, – покачал головой Странник. – Только – мгновенный Перенос. А для него требуется слишком много сил, чтобы разбрасываться ими направо и налево. Уж вы-то понимаете!..

– Да уж не глупее тебя! – фыркнул Хорхиус. – Знаю, как в Астрате со Стоком дела обстоят… Но ты не волнуйся: мы эту проблему решим. А пока – гуляйте!

Пижон и Валентин кивнули и вышли из землянки. Маг зябко поежился: зима была не за горами. Да и Новый год, будь он неладен…

Глава 8

СБОРЫ,

или ПОЧТИ НА МЕСТЕ

– Горько! Горько! – кричали гости, поливая друг дружку вином.

Конечно, мало кто вытерпел и не упился еще в самом начале свадебной церемонии. Но крик получался дружным, даже несмотря на то, что многие откровенно спали, уткнувшись рожами в салаты, а то и вовсе – в пустые тарелки, куда вездесущие слуги так и не успели положить еду.

Но зато на донышке каждого бокала багрилось красное вино. Хотя бы не слизанная еще капелька.

Фэту, конечно, нравилось целоваться. Но не столько и не при таком количестве народа, с завистью и просто пьяно глазеющего на них с Джейн.

Поэтому, когда гости в очередной раз собирались заорать «Горько!», он поднял руку, прося всех замолчать.

Люди вняли ему не сразу.

Кто-то понял этот жест как призыв к действию и пустился в пляс – прямо на столе. Более трезвые, конечно, живо их оттуда стащили, но скатерть уже была безвозвратно испорчена. Кто-то потянулся к бокалу, решив, что надо в который уж раз выпить за здоровье жениха и невесты.

Но посуда почти всегда оказывалась пустой, и озлобленные выпивохи начинали колотить соседей, которые якобы «воруют вино у друзей». Благо стычек таких случилось немного, и буйных споро угомонили.

А кто-то просто поднял голову из салатницы и мутными глазами уставился на жениха, ожидая слов. Да не простых, а торжественных – свадьба никак!

Фэт это понял. Только вот с умными словами у него обычно возникали некоторые проблемы. Поэтому он решил сказать по-простому:

– Хорош уже задницы насиживать – пляшите давайте!

Король, сидевший от невесты по левую руку, довольно хрюкнул («Коротко и ясно!») и хлопнул в ладоши.

Тут же в дело вступил небольшой ансамбль – две виолончели, скрипка и мандолина, на которой подыгрывал себе совсем еще юный бард с лицом исхудавшей псины. Но пел он, несмотря ни на что, очень здорово. Красиво. О любви и ненависти, о дружбе и вражде. О жизни.

Однако гости, видимо, чересчур уж прониклись его словами. Потому что остались на местах. На стол никто не лез, некоторые даже обнимались. «Салатники» молча опустили головы обратно, видимо, окончательно разочаровавшись в столь двуликой – хорошей и в то же время плохой – жизни. В салате оно как-то спокойнее…

Фэт сморщился и с мольбой посмотрел на короля: все ж таки праздник, свадьба! Весело должно быть! Подумать – оно всегда успеется: и в дороге, и дома, и на похоронах, и на советах. А вот плясать, чтобы без единой мысли – это только на свадьбе можно. Когда хмель в голове и в ногах легкость.

Стронций Барий мигом разобрался в ситуации. Сорвав с головы корону, он швырнул ею в барда.

Бедняга едва успел отпрыгнуть. Однако корона и не думала останавливаться: вместо певца она выбрала мишенью одного из музыкантов, выбив его из ансамбля… эдак на полчаса.

– За что, Ваше Величество? – жалобно спросил бард.

– За все хорошее! Вишь – развел мне тут похоронку! За жизнь будешь в таверне петь, из которой я тебя вытащил! А тут что-нибудь веселое давай, плясательное! Ох, не буду горевать – буду танцевать! – и Стронций Барий, сбросив парадную мантию с плеч, самым первым отправился в пляс.