Повелитель гроз. Анакир. Белая змея - Танит Ли

На палубе тот пепельно-алый свет, который проник в его каюту, был заревом, охватившим небо и море. Все остальное смутно чернело — огромная королевская мачта с обвисшим парусом, слабо трепыхавшимся на легком ветру, туша башни, широкий нос, группки жмущихся друг к другу мужчин и женщин, замерших, прислушиваясь и вглядываясь в алеющий горизонт. В воздухе висел негромкий зловещий гул, точно звук какой-то гигантской трубы, ревущей глубоко в сердце земли. Но определить, откуда доносился этот гул, было нельзя — он был повсюду вокруг, всеобъемлющий, как это утро.

Одна из женщин вдруг завыла, крича о морских дьяволах. Здоровый моряк, вразвалку проходивший мимо, ударил ее по лицу.

— Заткнись, потаскуха.

Это был Джарл. Не глядя по сторонам, он направился к люку, ведущему в трюм, и его угрюмо-насмешливое лицо казалось лишенным каких-либо чувств. Откуда-то с палубы прозвучала команда Элона. Мужчины тут же принялись за работу, женщины поспешили к канатам. Подняли якорь, поставили паруса. Огромный корабль точно по мановению волшебной палочки ожил — весла коснулись воды. Деревянный корпус, напрягшись, пришел в движение, подгоняемый легким теплым ветерком, словно живой. Но это была лишь иллюзия жизни. Рассвет замер. Солнце не поднималось, а темнота не рассеивалась; лишь розовато-серая дымка все так же висела над морем. И так же звучал этот дьявольский гул, казавшийся ее звуковым выражением.

Ральднор подошел к поручню.

Внезапно где-то под поверхностью воды раздался оглушительный грохот, который ничуть не удивил его, хотя внутри у него все заледенело от страха, над которым он был не властен. Дьявольские трубы умолкли. Море чудовищно вздыбилось, подхватив их беспомощный кораблик, и Ральднор кувырком покатился по палубе,  успев заметить вырвавшуюся из воды молнию. Свечение ширилось, превращаясь из малинового в зловеще-белое. Его лицо, руки и шею опалил обжигающий черный дождь. Люди кричали. На корабль трепещущими крыльями огненной птицы налетел ветер.

Вцепившись в поручень, Ральднор с трудом поднялся, глядя на вздымающееся и опадающее море.

Океан содрогался в родовых схватках, но дитя, выходящее из его чрева, было чудовищным, невообразимым: тлеющий черный конус, рвущийся к небу. Трещины в его расплавленных боках пыхали белым паром. Зияющий рот изрыгнул молнию и извергся жидким пламенем.

— Огненная гора!

Обезумевшие от страха моряки заметались по палубе. Все они знали легенду об Эарле, горящих горах, поднимающихся прямо из моря — драконьих глотках, изрыгающих огонь. Закорианцы кричали от ужаса. Они попали в ад, и начались их вечные муки.

Ральднор попятился по палубе назад и распахнул дверь, ведущую в башню. Он попытался крикнуть им, чтобы укрылись внутри, но люди лишь повернули к нему побледневшие лица и невидящие глаза и тут же отвернулись, не переставая кричать. Внезапно в самую их гущу полетел град раскаленных углей. Люди бросились к люкам, и лишь теперь некоторые побежали к башне. Они сталкивались, дрались и ругались, пытаясь протиснуться внутрь. Ральднор увидел, как над чревом морского пика небо раскололось пополам, а вода расцвела белыми цветами взрывов. «Дочь Рорна» встала на дыбы. Люди с дикими воплями катились по палубе и, вываливаясь за борт, оказывались в кипящих волнах. Парус, точно по волшебству, вдруг охватило пламя.

Он почувствовал, как под палубой дрогнули и остановились весла.

Перед его глазами с ужасающей четкостью встала картина паники, снова охватившей гребцов в маленьком аду гребной палубы. Он сквозь напирающую толпу пробился к двери, добрался до люка и каким-то образом спустился в зловонную тьму. Там царило смятение, а возвышение, на котором в прошлый раз отбивал ритм Джарл, пустовало. Спрашивать о том, куда он делся, сейчас было не время. Ральднор уселся на его место и взял молоток, как уже сделал когда-то. Оглушительными ударами он начал выбивать ритм. Наступила относительная тишина; в каком-то смысле они все были рабами этого неумолимого боя.

— Гребите! — прикрикнул он на них.

— Корабль горит! — завопил кто-то. Остальные подхватили его крик.

Он с грохотом опустил свой молот.

— Мне что, испробовать эту дубину на ваших головах? Давайте, по местам, ишь, распустили сопли!

Подчиняясь ему, они заняли свои места. Его тон и поведение сейчас почти в точности повторяли Джарла. Гребцы как один похватали свои весла.

 Сверху донесся грохот, приглушенные крики, полыхнул огонь.

Он ускорил ритм. Это была скорость, которую использовали в бою, для тарана или для бегства. Он не оставлял им времени на панику.

Лишь инстинкт подсказал ему, когда они очутились в относительной безопасности. Сквозь люки океан казался залитым кровью и чернилами, но корабль перестал содрогаться. Он замедлил ритм, потом вообще прекратил стучать. Они повисли на своих веслах, точно кто-то одним махом погасил в них жизнь.

Он поднялся по трапу вверх, но люк никак не хотел открываться. Когда Ральднору все же удалось приоткрыть его, оказалось, что его придавило мертвым телом.

Палуба тоже была усеяна мертвецами. Мертвецами и трепещущим фиолетовым пеплом. Кое-где еще виднелись бессильные языки пламени; но выбравшиеся из укрытия люди уже боролись с ними. Парус пылал. Ветер кружил искры, точно стаи светлячков. В воздухе висел удушливый дым.

Вулкан остался позади, полускрытый во мраке, озаряемом белыми и красными зарницами. Время от времени по морю пробегал отдаленный рокот.

На многие мили вокруг на воде покачивались обгоревшие предметы. Они скинули туда же своих мертвецов. На этот раз никаких молитв не было.

16

В заштопанных парусах пел ветер.

— Мы больше не держим курс, — сказал Элон. — Наши инструменты испорчены. Звезды указывают, что мы далеко от Элисаара, но их очертания очень странные, и доверять им совершенно нельзя. Таллат говорит, что по его мнению пыль от огненной горы искажает размер и очертания всего в небе. Кто может в этом усомниться? Прошлой ночью луна была огромной и цвета синей сливы. Нет, мы не можем определять путь по звездам.

— Нужно вернуться назад, — рявкнул Джарл, сидевший напротив него за столом Дроклера.

— И снова пройти через Огненные врата? Буря и горящая гора унесли половину нашей команды, и еще десять гребцов. Они поднимут бунт, если я прикажу им снова пойти на такой риск.

— Ты слишком мягкий и безвольный, Элон. Они поднимут бунт потому, что знают, что ты спустишь им это с рук. Уступи свое место мне. Вот увидишь, я все улажу.

— Вообще-то, это ты уступил свое собственное место вулкану, — заметил Ральднор.