Не один - Отар Кушанашвили

Нетленок, конечно, мало, но «Зал Джимми» вы посмотреть обязаны; шедевр. Я, может, бахвал, но вкус у меня отменный.

Может, это характеризует меня не с лучшей стороны, но лучше триста раз посмотреть «Зал Джимми», чем один раз – новый «Экипаж» (который, чтобы досмотреть, мне лично понадобился подпития раж).

Я стараюсь сделать так, чтобы каждый день был результативным. Каждую удачу, считая явлением, каждую неудачу (их значительно больше) – уроком.

Надо досмотреть ЧМ по хоккею и разгадать секрет успеха Тэйлор Свифт, которую выставляют певуньей «на стыке культуры и неокультурного бытия» и под которую мне почему-то особенно удаются плевки на дальность.

Бродского (с него начинается каждое мое утро) я боготворю, но вот этого вот: «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку» – этого не разделяю.

Выйди и покажи им всем.

Но выходи готовым, как я.

Жерар Депардье и сюрреалистический жест

Два года тому Жерар Депардье, который жизнь тому был большим актером, по мнению многих, выдающимся, совершил сюрреалистический жест – будучи французом с мировым именем, он первый из французов с мировым именем вступил в российское гражданство.

Он и сейчас для многих не аутсайдер какой-нибудь, даром что играет все хуже и хуже, а вполне себе легенда.

Но меня не легендарность занимает, а означенный жест со всеми сопряженными смыслами и вытекающей из него бессмыслицы.

Его привело в нашу страну обстоятельство неодолимой силы: он просто не хотел платить налоги в своей; тут можно нагородить каких угодно красивостей, но сути это не меняет: он посчитал, что священным коровам платить не надо, на то они и священные.

Я на днях встретил его в порту, он был облеплен людьми, судя по которым, можно заключить, что они уверены, что ЖД излучает божественную актерскую и человеческую благодать.

Он, похоже, тоже уверен, что излучает.

Годы делают его все хуже, лицо его стало хуже, чай, не Ричард Гир, но страшнее другое: выражение лица стало хуже (над избыточным весом смеяться не буду, нехорошо, может, там гормональный сбой).

Я работал с французами восемь лет, то были прекрасные годы, но я отчетливо помню, что это самые прагматичные ребята изо всех, что я встречал. Никакой поэтической легкомысленности, которая якобы, с подачи кино и литературы, помогает им справляться с жизнью. Нет, это вполне себе крепколобые капиталисты, ничего общего со стимфалийскими птицами не имеющие. Ради наживы они мигом организуют герилью.

Француз исповедует демократические идеалы, и как Депардье, исповедуя, склонен к эффектному радикализму, но он еще распираем-раздираем тщеславием, ему хочется масштаба, но чтоб малой ценой.

Он не признает власть других, ему бы хотелось, чтобы именно он обладал наибольшей властью, но мы-то видели, как ЖД признал власть тогда, когда признать надо было.

Глава VIII

Телепузики и профи

Выдающийся режиссер Александр Гордон пытался оскорбить ничтожного Фрэнсиса Форда Копполу

Просмотр любого выпуска «Закрытого показа» на «Первом канале» требует от меня такого же напряжения ума, воли и лицевых мускулов, как просмотр в пубертатном возрасте каталогов женского белья.

Но когда к Александру Г. (Гордону) пожаловал выдающийся, без скидок, режиссер Фрэнсис Форд К. (Коппола), до сих пор ведущий себя, как бедовый мальчишка какой, у меня просто челюсть отвалилась. Зачем? Может, ему невнятно объяснили, что такое «Закрытый показ»? Не сказали, что в «Закрытом показе» все, что снято не Гордоном, – дерьмо?

Или ему плевать? Впрочем, и мне вскоре после начала стало плевать: то, что говорил К., было гораздо важнее, чем то, где и кому он это говорил – он говорил это мне.

Что касается Г., то он всегда производил на меня впечатление человека, которого хлебом не корми, а дай поговорить о нравственном перерождении, ввинчивая в рассуждения имя Кьеркегора. И человека, приходящего в негодное расположение духа, как только у кого-нибудь обнаруживается противоположная точка зрения. На этот раз, видимо, памятуя, что Коппола в любимцах у Эрнста, Гордон все же сдерживался.

Но себя не переборешь.

С Копполой обсуждали его новый фильм («Между»), все время намекая, что старик уж не тот. Гордон совершал пешие прогулки по студии, как Ганди, «всех живых жалея», потом останавливался, говорил что-то вроде «то есть ваш рефлексирующий герой не уничтожает, а нейтрализует насилие?» и – ухмылялся.

Гордону уже и без меня давно поставили зачет по сарказму, но тут-то не Литвинова сидела, а исполин, у которого Г. должен автограф брать и, если дадут, обувь чистить. Но не таков мастер на все руки Г. Он ведь и сам режиссер, снял два, что ли, фильма. Я смотрел последний, с Фандерой: там и нравственное перерождение, и киноманская эрудиция, и рефлексия; настоящее дерьмовое экзистенциальное кино.

Может, поэтому г-ну Г. показалось, что знатный старикан утратил умственную живость и свежесть дыхания?

То-то К. расстроится. Бросит, наверное, теперь кино, ничтожество.

Я из тех идиотов, что боготворят ТВ!

Для меня «Партийная зона» на «ТВ-6» Москва стала пропуском в высшую лигу; я пришел туда неотразимым антропоморфным чудищем, а теперь могу даже гривуазные шутки отпускать; уж всяко потоньше, чем Бегбедер. Я из тех идиотов, что боготворят ТВ, как Митяев сантименты, мало того, я верю в искупительную силу ТВ, когда там заканчивается «Магазин на диване».

Мы с Лерой Кудрявцевой дали добро на возрождение «Партийной зоны» на канале «МУЗ-ТВ», и кто-нибудь непременно припишет это жадности или, не дай Бог, странным флуктуациям ума.

Ни то, ни другое, а токмо результативная ностальгия и непреоборимое влечение друг к другу расстававшихся в силу грустных (ироды убили «ТВ-6») причин.

Но сейчас другая эпоха, другие звуки, другие журналюги даже, что само по себе, может, и прекрасно, но не тогда, когда ты, смешной, как Сталлоне в «Неудержимых», не пытаешься с этой эпохой говорить на нормальном языке, в котором нет мусора и не отзванивает металл, есть мысль. В нашем динозавровом тандеме Лера Кудрявцева работает Красотой, я – морщинистым, но непрошибаемым Профессионализмом, Арман Давлетьяров, реаниматор, – в белом продюсерском пиджаке и адвокатской мантии, канал «МУЗ-ТВ» же – наш талисман на удачу.

Максима «Партийной зоны»: неважное настроение возможно, но победить его можно! Это музыкальная и многословно-многослойная епитимья.

Я, пентюх с микрофоном, стою посреди молла «Вегас», воскресенье, любуюсь Лерой, я разрешаю вам подойти, полюбуемся вместе, она помашет нам в ответ.

Нельзя разбрасываться Ургантом

Человек неисчерпаем. Особенно такой человек, как Константин Эрнст. Но он, похоже, задался целью исчерпать Ваню Урганта, который еще год назад тоже казался самым неисчерпаемым принцем эфира.

Почти каждый вечер Иван Ургант принужден изображать не просто небожительское благополучие, но и небоскребную гордость за эпохальные достижения родного канала.

Остроумный ход – назначить главным рекламным агентом канала главного своего остроумца – на поверку оказался не столь уж остроумным.

Оно конечно, Иван Ургант, даже говорящий о претензии перехваленных братьев Пресняковых («После школы») или признающийся в любви «бесприданнице» Гузеевой, все равно резко контрастирует со всеми прочими телегероями. Но есть подозрение, подсказанное ушами и глазами, что герою из вечера в вечер трындеть о кипучей деятельности родного канала все более и более в тягость. Видно, что шутейное анонсирование всякого чиха на «Первом» вступает в жестокий диссонанс с очевидным желанием быть теле-Довлатовым.

Претензия ведь, кажется, другая была, легко объяснимая с учетом гиперсамолюбий Эрнста и Урганта: в последнем счете предъявить народу зеркало, даже через Земфирову премьеру, даже через бла-бла с Де Ниро; это должно было быть хроникой масскульта без слюней. Но пока дело ограничивается слюнявым нарциссизмом, а тут уж, когда на первый план вырвался запрос на саморекламу, любой будет смотреться индюк индюком, к месту и не к месту рассказывающим, какое высшее кино снял родной канал, какое сильнейшее ток-шоу, бьющее током, спродюсировал, какую убойную трансляцию уготовил, каких гениев-ведущих (Малахов, Нагиев, Настя, блин, Заворотнюк) выпестовал и т. д. и т. п.

В классическом кино красивая героиня, перехватившая по части хамства с пьяных глаз, придя на секунду в себя, сокрушенно выдавила: «Уйду, пока не утратила обаяния».

Ваня Ургант выше всех в РФ по части обаяния, он король, но ведь обаяние – это такая штука… Его подпитывать надо, иначе катастрофа. И вообще, заставлять Урганта из вечера в вечер выступать рекламным агентом проектов канала – это все равно, что айфоном гвозди заколачивать.

Или даже не айфоном, а самим «константином вашероном».

Как я благодаря «Взгляду» эволюционировал из обезьяны в человека

Я был влюблен в их голоса, как Басков в свой, я песни пел в предвкушении их эфиров, и когда Любимов улыбался, пространство преображалось; даже кепка Политковского была лекарством от провинциальной безнадеги, а сам АП был пусть ледащим, но настоящим «тафгаем» от журналистики. Мне было тогда не до философии, я до того, как «взглядовцы» вторглись в мою кутаисскую, полную пубертатных эскапад, фрустраций и двухкопеечных глупостей, жизнь, искал и не находил, делать жизнь с кого. (Тогда я самому себе казался самым глубоким из всех сущих вьюношей, грузины не знают несерьезного слова «подросток», грузины сразу нарождаются «вьюношами» и мужами), а мир казался увязшим в глубочайшей трясине. Когда наступал день эфира, я готов был петь гимн «Взгляда» и гимн «Взгляду», если бы такие гимны существовали.