Комсомолец - Владимир Поселягин

Строители жили у меня — большая часть, меньшая на телеге одного из них ездили ночевать по домам. Так вот, после начала малярных работ они были вынуждены переселиться из дома в амбар. А там тогда только каркас был. Так они за несколько часов на втором этаже пол сбили, Егор привез свежескошенной травы, и на ней они и спали эти дни.

При ремонте нулевого, моего личного этажа, где я буду жить один — сестричкам отходили комнаты на первом этаже, у каждой будет своя, — когда вскрывали полы, был найден не погреб, а выложенный кирпичом небольшой подпол, как раз под будущей лестницей. Я приказал подпол реанимировать, его подчистили и сделали крышку в новеньком свежеокрашенном полу. Так что под лестницей у нас был тайный подпол. Пока я еще не решил, для чего его использовать, скорее всего, мешки с крупами и консервами туда спущу. Хотя, наверное, только половина всех запасов влезет. Сам еще не знаю. Там дальше посмотрим. Электричество туда было проведено — я успел дать задание электрику, а тот сделать. Жаль, что он получил повестку, работа для него еще есть.

Марья Авдотьевна работала на летней кухне. Ужин уже прошел, но мне оставили. Видимо, ее Егор и ждал. Сейчас он носил корзины с собранным урожаем в повозку. Значит, сегодня или завтра снова будут консервировать на зиму запасы. Марья Авдотьевна, по моей просьбе, учила этому Алю и Олю. Те учились охотно, понимая, что это им самим нужно.

— Картошку пора копать, — сообщила наша хозяйка, ставя передо мной полную миску со щами. Рядом уже чавкал Шмель, ему первому наложили, да еще с косточкой.

— Выкопаем, — согласился я, беря ложку. — Время свободное по вечерам есть, может, и с помощниками, но выкопаем, тут немного. Тем более погреб готов и после просушки можно спускать ее вниз.

— Курицу надо резать, завтра лапшу куриную хочу варить. Тесто уже для нее поставила. И так последние три дня все грибное. Мясное пора варить.

— Утром и зарежу. Завтра у меня только тренировки, на работу не поеду, отпросился.

За эти дни мы в основном питались покупным мясом и грибами, но изредка резали купленных мной кур. Несушек не трогали, я запретил, люблю яичницу по утрам, да еще с колбасой, но четыре курицы не неслись. Три уже прошли через нож и наш желудок. Осталась последняя. Потом придется покупать.

— Для чего? — Марья Авдотьевна присела на лавку напротив и, поставив локти на стол и положив на ладони подбородок, задумчиво глядела на меня.

— Одежду будем покупать, осеннюю и зимнюю. С утра на рынок поедем. А днем у меня тренировки.

Особо то, что учусь на летчика, я не скрывал, так что все знали, что скоро им стану. Да и про работу сестры и хозяйка знали. Правда, что я делаю и куда езжу, не знали, но то, что не в контору, были в курсе. Это поднимало мой рейтинг в их глазах не меньше, чем учеба на летчика.

— Скоро съезжаете?

— Дней через десять, — кивнул я и, на миг задумавшись, добавил домашней сметаны в щи, размешивая, после чего взял намазанную хреном горбушку хлеба и со смаком откусил. Прожевав, пояснил, а то молчание подзатянулось: — Не зимовать же нам у вас в амбаре. Хотя там у вас и неплохо. Привыкли уже.

Поужинав, я переоделся в комбез и направился тянуть проводку для звонка. К самой темноте я закончил, осталось только повесить саму коробку звонка и проверить, как он работает. Но это уже после того, как все будет закончено и полы высохнут. А то по брошенным на подставках доскам приходилось ходить. Можно сказать, по мостикам.

Причина закупаться была простой: холодало. Раньше я гонял в рубашке, и ничего, а сейчас вечерами уже в куртке ездил. Поначалу вообще ездил в комбинезоне танкиста, но армейцы на постах заколебали тормозить и проверять документы, принимая за своего, вот и ездил переодеваться в гражданку. Так что я помимо зимней одежды решил купить себе и кожаную куртку для поездок. Пора уже поискать ее, а то все тянул, времени не было. Вот завтра до полетов и устроим день покупок. Возьму мотоцикл и Егора с повозкой. Пока он сторожит оба транспортных средства, мы купим все, что надо.

На следующее утро я проверил стройку. С покраской было покончено, осталось только подождать, когда она высохнет, и можно завозить мебель. В принципе покупать можно и сейчас, амбар был наполовину готов, пока поставим там. Посмотрим на рынке мебель. Конечно, был в бригаде и плотник, что подправил в доме все окна, чтобы они нормально открывались, а на нулевом этаже так вообще поменял, гниль там одна была, и делал сейчас раму для амбара. Там проем уже был готов, можно ставить пока без стекол. В общем, плотник в наличии был, но мне требовалась не крестьянская мебель, сбитые из досок табуреты и столы, а нормальная, профессиональная, я бы сказал. Простая, крепко сбитая мебель мной заказана для летнего домика, и плотник уже частично к ней приступил, но для дома я буду покупать все сам. Слухи тревожные по Москве уже пошли о крушении фронта под Киевом, так что, думаю, будет выброс мебели бегунов, вот и воспользуемся этим.

Марья Авдотьевна с нами не поехала, ощипывала курицу, зарезанную мной. Анна с Егором возили завтрак, состоявший из гороховой каши, строителям, сейчас они освободились и поедут с нами. Как я уже говорил, Егор будет перевозить покупки и охранять вещи и мотоцикл на стоянке у базара, а Анна поможет с покупками сестрам.

Закончив со стройкой, я направился к мотоциклу, после чего поехал на место постоя за сестрами. Амбар был практически готов. Он понизу был практически весь обшит, остался верх стен и частично незаконченные полы второго этажа, где будет храниться сено. Кстати, насчет сена я договорился с двумя мужиками, и они уже неделю накашивали мне в лесу на полянах траву, суша ее и собирая в стога. Перевозить я уже буду сам. Но сена надо много, все-таки две лошади да еще коза. Благо амбар мог вместить запасов на пять лошадей и десять коз.

Сегодня строители закончат с основными работами по амбару и поднимут сруб бани. Каменщики уже наполовину подняли кирпичную коробку гаража, работа стояла в основном из-за отсутствия цемента, он и до вой ны был в дефиците. Но вот его подвезли, и работа закипела. Сегодня они должны закончить, пару дней коробка будет сохнуть, потом будут поднимать над ним щитовой летний домик для меня. Изнутри домика должен быть ход в гараж. Люк в полу и лесенка.

Забрав сестер, я догнал Егора на повозке и Анну, что сидела рядом с ним. Там Анна села позади меня, а сестрички втиснулись в люльку, убрав недовольно ворчавшего Шмеля под ноги. Ехали мы не спеша, чтобы Егор не отстал.

По прибытии я сразу же стал отдавать команды. Девчата шли со мной, а Егор остался коротать время, лежа на повозке. В общем, как и договорились.

— Шмель, рядом, — скомандовал я щенку, и мы углубились в лабиринт рынка, где продавали, покупали, крали и стенали обокраденные люди.

Найдя два прилавка рядом, где продавали вполне приличную детскую одежду — преобладала девчачья — я оставил сестер и Анну, велев выбирать, что душа захочет, главное, чтобы не мерзли зимой, и, сообщив, что отойду на минутку, направился к примеченному ранее прилавку.

Дело не в том, что я обнаружил желаемую кожаную куртку, нет, полдня впереди, еще найду, а в том, что здесь сидел часовых дел мастер. Он не только занимался ремонтом, но и продавал вполне новые наручные часы. Были у него и женские. Причина такого моего интереса банальна. Через четыре дня у Али был день рождения, ей исполнялось двенадцать лет. Вот я и хотел ей сделать столь дорогой подарок. Для местных это очень круто, так что я решил порадовать ее. Конечно, у меня были в запасе еще восемь трофейных часов, кроме тех, что я носил на руке. Но это были сугубо мужские хронометры, и на тонкой девичьей руке они бы не смотрелись.

Когда я нашел прилавок — оказалось, он был в четвертом ряду, а не в третьем, как мне запомнилось, — то обнаружил, что у него уже стоят покупатели. Это были военные. Двое летчиков лет по двадцать пять на вид, с наградами на груди. Один старший лейтенант, другой лейтенант, у последнего была нашивка за ранение. Третья была девушка в форме военфельдшера с кубарями в петлицах. Блондинка с обалденной фигуркой, как я рассмотрел со спины. Кубари увидел, когда она немного повернулась.

Девушка перебирала образцы на прилавке. А вот один из лейтенантов негромко разговаривал с продавцом. Что примечательно, я расслышал заданный вопрос. Говорил он на западноукраинском суржике. В какой-то степени правильно, мало кто его в Москве знает, однако я знал.

Часовщик, заметив мое приближение, сделал незаметный знак лейтенанту молчать, но движение я уловил. Приглядевшись к девушке — берет у нее был поднят достаточно высоко, открывая висок, — я оскалился и громко сказал:

— А я так и думал, что мы встретимся. Обернись, тварь, я хочу посмотреть на твое лицо!

Девушка вздрогнула, слегка зябко поежилась и обернулась, бросив на меня быстрый взгляд. Судя по расширившимся глазам, узнала, а я, с некоторым недоумением ее разглядывая, держал руку на рукоятке пистолета, сунутого сзади за пояс и до этого прикрытого рубашкой.