Наркоза не будет! - Александра Сашнева

Коша тихо засмеялась.

Она опустилась на прохладный гранит, едва тронутый утренними лучами.

Человек, так Пугавший ее Прежде, опустился рядом.

Через мгновение они вместе шли по широкой аллее, ограниченной волосатыми стволами пальм. Широкие блестящие листья слепили глаза. Впереди, в слепящем солнечном свете возвышались пилоны древнего храма. Это и был Логос, выраженный в тяжелых увесистых глыбах. Коша оглянулась — Человек, Который Так Долго Пугал Ее, шел рядом.

Они шли бесконечно долго, но храм не приблизился ни на йоту. Твердый слоистый воздух с трудом поддавался их терпеливым шагам.

Одиночество, так пугавшее ее обычно, перестало отягощать, открыв свой истинный смысл. Коша внезапно увеличилась в размерах, вобрав в себя огромную площадь пустыни.

И проснулась.

ЛЕГКАЯ ЖИЗНЬ

(Коша)

Коша открыла глаза и увидела новый день. Солнечный свет резко выхватил предметы в комнате, вычерчивая их будничную реальность. Было около полудня. Она все еще чувствовала запах песка. Ощущение откровения заполнило Кошу мучительным предоргастическим напряжением. Невыносимая потребность изложить это словами потянула ее руку к листу бумаги, но она вовремя остановилась, узнав как-то, что эта попытка будет безрезультатной. Любое из существующих слов не годилось для высказывания того, что было открыто во сне. Она вернула руку назад.

— Доброе утро, моя девочка! — сказала сама себе Коша и встряхнула головой, сползла с дивана, пожала плечами и добавила, — Ну и что? Фигня какая…

Простыня скользнула вслед за ней на пол, и осталась лежать в квадрате солнечного света. Босыми ногами Коша ступила по теплым крашеным доскам. Она распугала тишину звуками и движениями. Щелкнул выключатель. Полилась вода, зашумел газ в колонке.

Коша стояла под горячим душем и пыталась хоть как-то собрать разрозненные события. Она чувствовала, что между ними есть какая-то неосязаемая парадоксальная связь. Но не могла понять — какая. Она отчетливо понимала, что с тех пор, как она познакомилась с Роней, в ее жизни не произошло ни одной случайности. Все происходившее медленно, но верно продвигало ее к какому-то непонятному финалу.

Коша выключила воду и потянулась за полотенцем.

Вдруг прямо перед ней по зеркалу побежал огромный паук. Она заорала. Паук исчез. Просто растаял в воздухе.

Дверь в ванну открылась. Коша заорала снова, но тут же с облегчением замолчала — на пороге, с вечной улыбкой на лице, стоял самый настоящий живой Чижик. От него пахло морем, солнцем, соснами и скошенной травой.

— Привет! — сказала Коша и с опаской глянула в зеркало.

Паука не было, но над поверхностью стекла отчетливо виднелся мутный синий туман. А так же ей показалось, что за спиной кто-то стоит. Она никак не могла отделаться от ощущения взгляда. Она оглянулась — никого.

— Ты так заорала, что я потерял всякую совесть! — весело сказал Чижик. — Извини! Я подумал, что ты увидела паука…

— А я и увидела… — оторопело пробормотала Коша и обмотала себя полотенцем. — Вот здесь. С ладонь величиной. Только он исчез куда-то…

Чижик посмотрел на стекло и покачал головой:

— Это был не паук — это была трещина. Кто-то хочет тебя захватить… Кто-то хочет вломиться в твое жилье… Человек. Лысый… Пока больше ничего не могу сказать. Тебе лучше уехать отсюда в ближайшее время. У тебя сейчас не хватит энергии, чтобы устоять. Читай пока ОММАНИПАДМЕХУМ по утрам и вечерам. Сейчас иди в комнату. Там у тебя чисто.

— Блин! Чижик! — в отчаянию взвизгнула Коша. — Но я не верю во все это! Это все бред из бульварных газет! Нет никаких духов! Нет! Это все — галлюцинация!

— Если ты пойдешь в комнату, то какое-то время их тут не будет. Думаю мне удастся притормозить дело на несколько дней.

— Хорошо, — сказала Коша и ушла.

Чижик встал перед зеркалом и, опустив руки вниз, коротко выдохнул:

— Оссс!

Лампочка над ним моргнула и потемнела. От зеркала потянуло сквозняком, и в глубине его Чижик заметил черную фигуру с крупной лысой головой. Лицо, приближалось, обретая черты и выражение. Профессор усмехнулся, и его лицо почти вывалилось из стекла.

Чижик снова вдохнул и выбросив руки резко перед собой, снова сказал:

— Оссссс!

(вклейка)

Профессор сидел в лаборатории, в огромном кожаном кресле.

Его резко очерченные губы дрогнули, он поморщился, и рука с четками нервно сжалась. Вслед за этим на его лбу появилась огромная ссадина. Он отшатнулся, резко открыл глаза и в ярости вскочил. Ноздри его хищного носа нервно раздулись.

— Осссс! — сказал он и его ладони полыхнули синим цветом.

Он подошел к зеркалу и осмотрел себя — кровь залила пол-лица.

— Сопляк! — произнес он с удовольствием ощупывая губами каждый звук.

Он прикрыл рану ладонью.

Через пять минул, когда Демьян Серафимыч убрал руку, на лбу остался только свежий розовый шрам.

— Дерьмо… — сказал профессор и направился в туалет.

Кровь с лица он мог смыть только самым банальным способом — засунув голову под кран в сортире.

Уборщица, которая орудовала там ржавой скрежещущей о кафель лентяйкой, покосилась на него, но воздержалась от комментариев.

Профессор брезгливо умылся и отправился по малой нужде.

(Коша)

Коша села на диван и растерянно осмотрела комнату. Из норы среди дня вышла крыса.

— Ты офонарела, подруга! — сказала Коша, глядя крысе в глаза. — Может, ты и пожрать у меня попросишь? А? Манька!

Крыса послушно отступила в нору, но не ушла совсем. Она пристально смотрела чуть левее Коши. Коша оглянулась — на столе лежала флейта.

— Ты думаешь — я Нильс? — спросила Коша у крысы. — Странно, что ты не боишься меня… Я же Кошка.

Она протянула руку и взяла флейту. Долгое «фа». «Ми». «Рэ» вверх. «Фа».

Крыса удовлетворенно осела мягким комочком. Зашелестела листва за окном.

Вернулся из ванной Чижик.

Он окинул комнату внимательным взглядом и возбужденно произнес:

— Я знаю этого человека. Это мой Враг. Его надо разозлить. Когда он злится, он материализуется, и его можно убить. Я неплохо засадил ему. Наверняка у него пару дней будет на лбу ссадина. Короче, если увидишь его, вызывай его любыми способами сюда. Когда он теряет равновесие, он становится слишком материальным, и его можно повредить обычными средствами. Застрелить, например…

Коша все еще сидела на диване обернутая одеялом с флейтой в руках. Мокрые растрепанные волосы свисали острыми плоскими хвостами, напоминая формой листья осоки.

— Его нет… — сказала она, глядя прямо перед собой. — Это моя галлюцинация. Это — моя галлюцинация. Я хочу быть нормальной. Никто не видит ни духов, ни лысых мужиков, даже Роня их не видит. И я — не вижу, это мне — кажется!

— Хорошо… — тихо сказал Чижик и присел рядом на диван. — Думай так.

Коша потянулась рукой за футболкой:

— Отвернись. Я оденусь.

Чижик молча повернул голову. Крыса осторожно выдвинулась из норы и нерешительно остановилась.

— О! Какая нахальная крыса, — удивился Чижик. — Она по тебе ночью не ходит?

— Нет. Это Манька — моя воспитанница. Я ей объедки — она мне вежливость. Слушается, зараза. Манька! Проваливай! Я больше не буду играть! Дай с человеком поговорить…

Крыса послушно смылась.

Чижик рассмеялся:

— Она что, приходит послушать флейту? Может тебе в цирке с ней выступать?

— Может… А кто это — о ком ты говорил? — спросила Коша.

— Я сам не знаю. Не знаю ни кто он, ни что он. Только знаю, что за ним тянутся следы. Хотя сам он никогда не появлялся на моем пути. Это реальное существо. Возможно, не совсем человек. Маг. Экстрасенс и так далее. Он где-то есть живой. А это образ, который он формирует в тонких полях и посылает для контакта. Он появляется в зеркалах, стеклах, снах. Иногда его видят на улице. Но не все. Часто только тот, кого он сам хочет видеть. Я например, сам его пытался достать — но безрезультатно. Я не знаю, какие у него задачи, но бывает так, что люди с которыми он развлекался, попадают в дурку или кидаются с крыши. Ну и в таком духе…

— А по-настоящему? Когда он совсем настоящий?

— Думаю, что он неуязвим в таком состоянии. Человек такого уровня слишком крут, чтобы сойтись с ним лицом к лицу. Я знал одного такого. Он меня учил. В натуральном виде он — неуязвим… Дело в том, что мы существуем не в реальности, а в том, что мы считаем реальностью. Мы не знаем — какая она. А он — знает. Мы живем среди слов, а он — среди форм. Поэтому он предвидит и успевает измениться. Он легко отказывается от своих планов, поэтому их нельзя разгадать. В посланном образе его тоже трудно достать… Но если он увлечется и начнет материализоваться, то его можно прижучить. Потому что материя еще слаба, а образ уже плотен. Дух уязвим только тогда, когда вступает в человеческую игру. Эмоции! Вот что образует контакт. Нет эмоций — нет контакта. То же самое и простые духи. Пока ты не боишься, они тебя не трогают… Но даже самые крутые — иногда ловятся на эмоции. Человек не может жить один. А значит у него есть слабости. Нас объединяют слабости.