За 30 милль... на Север (СИ) - Раст Сергей

– Кстати, Сэм, спасибо! Ты настоящий сталкер!

«Свободовец» не ответил. За него сказал бывший зэк:

– Придёт время, и ты спасёшь ему жизнь, или мне, или всем нам. Если не умрём. Такой порядок. Мы должны беречь другу друга, особенно тебя, вундеркиндер! Спасибо скажешь, когда вернёмся.

– Ну и ладно, – буркнул Пит, обиженно сопя носом.

Так прошло полчаса.

Ждать чего-либо в ночное время – затея сама по себе безумная. Ни тебе фонарик включить, ни костерок развести. Нельзя. А темнота и впрямь стояла густая: через саван не пробивались ни звёздное небо, ни бледный диск луны. Вытяни руку – и ты не увидишь её. Человек на фоне оставшегося животного мира в ночи выглядел беспомощным. Даже безглазые формы жизни лучше ориентировались во мраке, чем высокоразвитое социальное существо с интеллектом. Отсюда и боязнь темноты, поголовная фобия всех homo sapiens. Они не хотели рисковать, только молиться несуществующим богам о благополучном исходе ожидания. В ночное время бодрствовали мутанты, и даже малочисленная группа плотей могла доставить им неприятности.

– Сейчас половина одиннадцатого. Ждём до 11, и уходим. Не придёт – его проблемы. – сказал «анархист», снимая с себя ПНВ. – Долго оставаться на одном месте нельзя.

– Полчаса ничего не изменят, – поспорил с ним Пеппа. – Хотя мне побоку.

На том и порешили.

Глава 27. Ночь в Зоне

Глава 27. Ночь в Зоне

1.

– Он не придёт. Время вышло, – сказал Сэм и встал с холодной земли.

Напрасно Пит вглядывался во мрак, пытаясь усмотреть в кустах одиночную фигуру человека. Но Грешник не появился. Мёртвая опушка леса отдавала зелёной мглой. Ровно через десять минут старший отряда подал сигнал, и их маленькая группа смельчаков медленно поползла дальше в темноту.

Ночь, казалось, не закончится никогда. Зелёные пейзажи Зоны резали болью заспанные, напряжённые глаза. Часы показывали всего без десяти три ночи. А они шли и шли, с небольшими остановками и перекурами. Труднее всего доставалось проводнику Сэму. Из всего коллектива только он мог прокладывать нужный путь, что гораздо тяжелее, чем замыкать отряд в арьергарде. Это понимали и сам «анархист», и Пит, и шедший последним Пеппа. Каждый из них по-своему держал злость на пропавшего наёмника. На него рассчитывали, а он взял и в последний момент всех подвёл. Грешник предпочёл решить свои эгоистичные проблемы, вместо того, чтобы помочь отряду. Больше всего горевал по этому поводу молодой учёный Питюшин, которому выпала особая миссия, невозможна без участия Грешника. И если в начальной стадии экспедиции возникли осложнения, то неизвестно, что поджидало за очередным поворотом.

Пока им сопутствовала удача. Они добрались до окраин Красного леса почти без происшествий. «Почти» означало небольшие трудности на пути. Два раза они отбивались от стаи нахальных псов, что в количестве дюжины пытались их окружить. К чести для отряда, бойцы не дрогнули. Втроём они хладнокровно расстреляли тварей издалека. Даже ботаник и тот выдержал страшный натиск собак. Один раз они вспугнули кабана-подростка, что мирно спал в траве. Хряк просто убежал от них, недовольно хрюкая. Спустя минут десять, после того как они покинули ареал обитания диких кабанов, Сэм заметил, что им несказанно повезло. Будь хряк поматёрее, он запросто бросился бы на них. И неизвестно чем могла закончиться его атака. Отделались лишь лёгким испугом и «мокрыми штанами» по едкому замечанию Пеппы.

О худшем старались не думать. Втайне каждый мечтал, чтобы клятая тьма уступила место раннему утру. И ещё снять с головы дорогостоящий прибор.

Они пересекли опасный пятачок с резвящимися гравитационными ловушками, и вышли к вросшему в землю деревянному сарайчику без крыши. Пит догнал Сэма и тихо что-то ему шепнул. Вожак группы остановился, вытащил навигатор, загрузил карту.

– Всё, пришли! – сказал он, махнув рукой на сарай.

Этого ждали все участники, и даже сам Сэм – лидер команды. Хороший отдых после напряжённой ночи не помешает никому. Особенно перед не менее трудным участком пути.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По заверениям Пита, сарайчик был безопасным местом. Он бывал здесь пару раз, вместе с группой поддержки. В гравитационных плешах встречалась «сверхтяжёлая вода», отчего Питюшин и компания выбирала сарайку местом ежегодного паломничества для проведения замеров. И правда, кроме крошечной, но коварной «плесени», притаившейся в дальнем углу сарая, больше энергетических возмущений Сэм не встретил. Как и повышенного фона, естественно. Расположиться сталкеры решили внутри строения. Благо и резервный выход имелся. В амбаре они нашли деревянную лестницу, по которой могли взобраться на уцелевшие балки и стропила. Так что выбор для привала сделали верный. Но Сэм не полагался на хлипкие стены покосившейся хибары. Он велел ребятам установить сигнальные датчики недалеко от входа. Химик с Пеппой быстро поставили сигналки, после чего забаррикадировали единственный выход обломками шифера и кусками фонившей жести. «Свободовец» же соорудил для себя и товарищей бутерброды из колбасы и чёрствого батона.

– Полчаса завтрака, и выходим! – объявил Сэм остальным, кивая на бутерброды.

– Конечно, босс! – ухмыльнулся Пеппа и присел на корточки. В руках он держал толстый отрез хлеба и кусок колбасы.

В итоге они позавтракали в тишине. Включённые фонари, которые путники прикрыли шифером, едва освещали тесное пространство сарая. Пит закрыл глаза и неожиданно уснул, поджав под себя ноги. Сэм скомкал газету с крошками, и бросил её в угол к аномалии. Туда и отправилась пустая банка из-под энергетика.

– Мусоришь? – спросил навязчиво Пеппа, тыкая пальцем на замершую жестянку в метрах трёх. – Вот я ненавижу гадить. Даже в самом отвратительном месте на Земле, где срань господня, колбаса с батонами и отбросы общества. Зачем пакостить! Она всё видит, чувствует.

– Под словом «Она» ты имеешь в виду Зону? – спросил спокойно бывший «свободовец».

– Её самую. Только название неудачное. Зона – это территория, ограниченная забором или ещё какой преградой. А мы говорим о вполне живом разуме или необыкновенной форме материи. Я её называю Матерью. Она кормит нас, воспитывает, порой карает, учит. Конечно, у неё есть любимчики, этакие баловни судьбы. Одним она больше даёт, чем забирает. Другим, невезучим, – меньше.

– Зато ты материшься много!

– Это да! Ничего не могу с собой поделать. В таком мире живём! А также я ещё и какаю! – пошутил Пеппа.

– Интересно ты рассуждаешь! По твоей логике выходит, сталкеры, вроде нас, никчёмные люди.

– Точно! Кроме нашего ботаника. В нём есть что-то цивилизованное. Из цикла «Я познаю мир» на своей шкуре. А ты конченый! И я тоже! Мы настоящие отбросы в цивилизованном мире. Сдохнем, и никто о нас не узнает.

– Я с тобой не согласен. Я вполне нормальный. В меня стреляют, я отвечаю. Это очевидно!

– Да-да. Всё просто. Не нужно усложнять, мы на диком западе! Бухло, стрельба, погоня за лёгкими деньгами. Зачем спину гнуть, если можно умереть молодым? Нормальный он. Ха! Нормальные работают, а не шляются по джунглям Припяти и крокодилов местных дразнят.

– Если ты такой умный, какого же хрена ввязался в эту затею! – парировал выпад «анархист».

– Ну ты, дядька и тугодум. Я обыкновенный дурень. А ведь почти соскочил. Врать не буду, не по собственной воле в тюрягу загремел. Полтора года колонии здорово отрезвляют мозги. После первого годика на баланде я окончательно и бесповоротно решил: на Север – ни ногой. Что бы ни случилось, неважно, весомая причина будет или нет, ни за какие миллионы не вернусь обратно. Как знал, накаркал. Большие дяди-толстосумы решили за меня мою судьбу гадскую. После кандалов вывели против воли, как паршивую овцу, и вывезли сюда. Иди, друг, погибай за миллионы денег, сказали мне. И какая ирония! Я нахожусь за Периметром, а моё обещание не стоит ни гроша. Так что я типичный неудачник без денег и будущего, который сидит и давится колбасой в заднице мира с другими неудачниками. Кроме Пита, конечно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})