Строгий режим - Дёмочка Виталий

— В один шесть? С семь восемь? Срочный? — удивился Бандера. — Это что-то новое… Может, Солома перепутал, может, это нам? А кому там?

— Не-е, тёлкам, точно, — спокойно доставая крючком контрольку говорил Вано. — Написано Ольге Ш.

— Кому? — резко поднял голову Бандера.

— Ольге Ш. - повторил Вано и, взглянув на напряжённое лицо Бандеры, понял всё. Он ещё раз посмотрел на малёк и сказал как-то удивлённо: — Ну-у, ей.

Бандера не отводил взгляда от малька и сдвинул брови в раздумье. Для него вдруг сразу всё сошлось: и почему этот парень из восьмёрки говорил о том, что Ольгу, скорее всего, трахать должен был Солома, и почему сам Солома так изменился тогда в лице, когда Юрик сказал ему, что Ольга — его девушка, и почему Солома потом прислал маляву прессануть Юрика, даже не разбираясь, как действительно мог попасть к нему этот гашиш. Ведь он даже не спрашивал у Протаса, куда он мог деть тот крапаль, что он ему посылал, ведь это так просто. Перед глазами ещё и вместо лица Ольги встали все мальки Протаса, содержание которых уже забыл, но смысл вспомнил сразу. Он предлагал Бандере стать смотрящим за тюрьмой, а потом ещё и предлагал вроде любую помощь против Соломы или что-то в этом роде. А ещё он рассказывал о человеке, который обратился к нему за помощью, а сам выхватил его девчонку. «Уж не Солома ли это тебе дорогу перешёл? — подумал Бандера. — И уж не Ольгу ли он у тебя увёл? Ну да, кто ещё мог к тебе обратиться за помощью, когда ты сидишь в тюрьме?»

Пристальным взглядом Бандера провожал малёк, который Вано, осторожно поглядывая на Бандеру, привязал к контрольке и потихоньку просовывал через реснички. Потом Вано, придерживая контрольку в натяг, посмотрел на Бандеру уже в упор, но нерешительно. Они оба понимали, что Солома — это не Юрик, и его мальки читать или изымать они не станут. Бандера молча провожал взглядом уходящую из руки Вано контрольку, которую тянули на себя женщины. Потом он развернулся и посмотрел на Юрия, который тоже смотрел на Вано во все глаза. Он, конечно же, тоже слышал слова Вано, кому предназначена эта малява. Но догадался ли он, что это именно той Ольге? Ведь он тоже был в курсе, что её хату раскидали.

Но потом, поняв, что Юрий ему уже не конкурент, вернее, не главный конкурент, он переключился на Солому. Первым делом он решил написать Протасу и спросить, кто увёл у него девчонку и какую. Протас вроде бы тогда писал, что это всё на воле произошло, пока он здесь был, но что-то говорило Бандере, что его домыслы могут быть верны.

Не успел он взяться за ручку, как увидел поднявшегося со шконки сонного Потапа и его мысли сразу перекинулись в другую область. Нужно было как-то узнать у Ольгиных подруг, с кем она общается и как близко. И помочь ему в этом деле мог Потап, обладающий даром закрутить роман с двух-трех писем или мальков даже не показываясь женщине на глаза.

— Потап, ходи сюда, — не медля ни секунды позвал его Бандера.

— Щас, Виталь, поссу только, — тут же отозвался Потап и залез на парашу. Выйдя оттуда, он стал ещё тщательно мыть руки.

Бандера нервничал, смотря на эту картину. Он хорошо знал, что на воле мало кто моет руки после посещения туалета, попав же в тюрьму начинают показывать себя чистоплотными даже бывшие бомжи. А то ведь может и сказать кто-нибудь: «За член брался? Хули теперь до моей тетради дотрагиваешься?», или что-нибудь в этом роде. Потап был как раз из тех бомжей. Жил на воле по подвалам и только попадая каждый раз в тюрьму его мозг очищался от водки и начинал работать. Скрипя зубами, Бандера ждал, пока он отмоет свои руки после прикосновения к половому органу, но ничего не говорил. Потап нужен был ему для дела, и он старался не злиться на него. Наконец Потап вытер руки полотенцем и подошёл.

— Садись, — кивнул на место напротив себя Бандера, усевшись по-турецки на своей шконке. Руками он тасовал карты, совсем не думая о них, просто автоматически. Покосившись на спящего Лешего и глядя прямо в глаза расположившемуся напротив Потапу, он сказал, стараясь говорить потихоньку: — Надо закрутить с кем-нибудь из тёлок в один шесть.

— Зачем? — удивился Потап.

— Надо, Потапыч, — убедительно произнёс Бандера. — Потом скажу зачем. Подцепи там кого-нибудь на крючок, желательно из цивильных. Кто там есть вообще? Я уж не помню.

— Да я и сам не знаю, кто там есть, — покачал головой Потап и кивнул на Лешего. — Надо у пацанов спросить или по малявам посмотреть, на кого туда идут.

— Ты чё, за всё время здесь так ни с кем там и не снюхался?

— Да на кой они мне? — улыбнулся Потап. — Чтоб конфеты да всякую херню им слать? Мне такие нужны, чтобы мне слали. Вольные.

— Ну а щас надо там кого-то прихватить. На время. Даже слать если чё-то надо будет, я дам. Вот пока тебе, кстати, покуришь нормальных.

Бандера подвинул ему запечатанную пачку «Кэмела». Потап сразу изменился в лице и раздобрел. Теперь он был заинтересован и его лицо прямо засветилось сразу озарившими его мыслями.

— Может Сержантку попросить, чтобы она с кем-нибудь из один шесть познакомила? Они-то наверняка общаются.

— Чё за Сержантка? — не понял Бандера, думая про кого-то из дубачек.

— Инка Сержанина, в один семь сидит, — пояснил Потап. — Я её по воле знал, девка нормальная.

Бандера сразу задумался. Прокручивая в голове придуманный им вариант со знакомством Потапа с кем-то из Ольгиных подруг он пришёл к выводу, что этому ловеласу может не хватить одного или даже двух дней, чтобы уже можно было задать ей вопросы об Ольге.

— Давай тогда лучше вот как сделаем, — произнёс Бандера. — Ты сначала спроси у неё, у Сержантки этой своей, кто из один восемь сегодня к ним заехал. А дальше уже решим.

— Хокей, — кивнул головой Потап и, спрыгнув на пол, взял со шконки пачку подаренных ему сигарет и пошёл писать маляву.

— Вано, — позвал Бандера трассового, тоже спрыгнув на пол и открыв свою сумку, — на вот носки нейлоновые, расплети по-быстрому.

Ты смотри, да? Этот лошара рогатый даже не поблагодарил пацанов за грев, — всё не унимался Лис, зло поглядывая на кабуру в восемь семь.

— А может, он по решке прогонял? — предположил Стае.

— Да ты чё?! Если б они кричали, мы бы по-любому слышали.

— Да не, это херня всё, — подытожил Валёк. — Прогонял, не прогонял, какая разница? Нам-то чё с этого?

— В натуре, — поддержал его Стае. Лучше в восемь пять отписать, спросить у них раскумариться. Интересно, кто там ему эту химку толкнул?

— Ага! Отпиши! Кому ты там писать будешь? Ты чё, знаешь там кого? — продолжал злиться Лис больше всех и опять зло посмотрел на кабуру. — Тут вон друзья, бл…дь, не дают ни х…я, а ты хочешь у незнакомых спросить. Хотя какие они теперь на х…й друзья?!

— Ну-у, — согласился Валёк, который не без оснований считал, что Протас просто обязан был с ним поделиться. — Протас в натуре гандон…

— Да ладно, чё ты? Ну не считает нужным внимание нам уделить. Чё он после этого, гандон, что ли? — рассудительно заметил Стае.

Валёк внимательно посмотрел на него и подумал, что если бы его друг знал истинное положение вещей, то первый бы материл Протаса ещё и не такими словами. Атак получалось, что он в чём-то прав, поэтому Валёк согласно кивнул и сказал:

— Да не, я ж ничё не говорю. Зачтёца, говорю, просто ему всё. Бог не Яшка, видит, кому тяжко.

— В натуре, Валёк. Ну их…й на него, на этого Протаса. Чё, теперь из-за него гамки гонять, что ли? Пускай в дупло себе забьют эту хим… — договорить Лис не успел, его перебил зовущий голос из кабуры.

— Валёк, ты где там? — звучал знакомый до боли голос Протаса.

— Во бля, вспомни гамно, оно и появится, — потихоньку проговорил Валёк и сказал Стасу: — Скажи ему, что я сплю.

— Он спит. Чё вы хотели? — спросил Стае, подойдя и встав под кабуру.

— А-а-а, ну малёк вот возьмите, отправьте на восемь пять. А это вот Вальку дадите, когда проснётся, — сказал Протас и с потолка упали запаянная малява и что-то завёрнутое в бумагу.