Квартирный вопрос (сборник) - Алекс Клемешье

— Да нет, конечно! — тряхнув головой, я сбросил оцепенение.

— Почему — конечно? — вздернув брови домиком, улыбнулась девушка. — Там хорошо.

— Сомневаюсь.

Я быстро зашагал в сторону метро. Алёна старалась не отстать, более того — пыталась заглянуть мне в лицо.

— Не сомневайся! Действительно хорошо. Я там работала… правда, недолго.

— Ты? Там?

— Ну а что такого? Поехала добровольцем то ли в Шестой, то ли в Седьмой волне. Хотелось изменить мир к лучшему, — она негромко рассмеялась. — У нас какой сейчас лозунг? «Дорогу молодым!»

— И как?

— Условия замечательные, врачи опытные, персонал почтительный…

— Прямо-таки рай! — я покачал головой. — А что ж уехала?

— Уволили, — просто, без эмоций ответила она. — Там очень строго — за любую жалобу увольняют. А контингент — сам понимаешь. Я санитаркой работала, а одна бабуля, лежачая, выразила начальству недовольство: дескать, я морщусь, когда задницу ей подтираю. Ну и… Зато представляешь, какое там с пациентами обхождение? Место-то потерять никто не хочет.

Я покивал грустным мыслям. Не знаю, буду ли я морщиться, если вдруг однажды мама перестанет вставать, но почему-то я был уверен, что ни одна почтительная санитарка с проплаченной государством улыбкой не сделает для чужого человека то, что каждый из нас — для родного. Я представлял, как будет стесняться мама такой вот Алёны, как будет переживать… Ни воды, ни валидола ведь не попросит! Нет, пока я могу ухаживать сам — буду сам.

— Алёна, о чем всё же ты хотела спросить тогда, в прихожей?

— Забудь.

Она поскользнулась, забалансировала сумочкой, удержалась, но предпочла взять меня под руку. Очень мило. Тот самый случай, когда женское присутствие меня весьма тяготит. Если при пробуждении настроение еще хоть как-то напоминало вчерашнюю веселуху, то теперь оно сравнялось с окружающим миром: не темно и не светло, не зима и не весна. Мне бы на работу настроиться, а тут — она.

Прохожие узнавали меня, кивали и здоровались. Алёна наконец догадалась отцепиться, пошла параллельным курсом на расстоянии вытянутой руки. В какой-то момент я заметил, как она с удивленной улыбкой качает головой.

— Что?

— Надо же, не обманул! Получается, я даже не представляла, как мне повезло?

Ах, да! Всплыло: она же говорила вчера, что не смотрит новостей, а потому и не признала меня ни сразу, ни после того, как я уже дома ей представился. «Понтанулся», — поправил меня внутренний голос, и я не стал спорить. Какой же мужчина упустит случай рисануться, распушить хвост перед женщиной, даже если та — легкого поведения?

Я поморщился. Образ утренней Алёны никак не сочетался с определенными, не раз подтвердившимися на практике стереотипами. Да и наших ночных кувырканий я не помнил, хоть убейте! В роли санитарки она представлялась мне реалистичнее, нежели в роли шлюхи. Такой вот диссонанс. Совсем кстати.

«Ладно, — думал я, — доберемся до метро, а там, сославшись на спешку, убегу по эскалатору или потеряюсь в толпе».

Но до метро мы не дошли.

— Мне сюда, дворами ближе.

— Ты недалеко живешь?

— Я недалеко работаю. Большой такой торговый центр на площади — наверняка ведь знаешь. Отдел бытовой техники. Понадобится новая плазма — заходи, подберем.

— А… это? Или ты не…?

— О, нет! — она вновь рассмеялась. — Только в случае острой социальной необходимости!

— Так подожди! — я смешался. — Может, тебе какая-то помощь нужна? Деньги?

— Я же не сказала: «В случае финансовой необходимости», я сказала: «Социальной». А с этим ты мне уже помог. Да и усыпанное охапками роз заднее сидение заинтриговало…

Ощущая себя придурком, каких свет не видывал, я стоял и не знал, что сказать, как попрощаться. Мялся, тер зябнущие пальцы. Алёна по-своему поняла мои терзания.

— Да расслабься ты! — она, как тогда, возле лифта, положила мне руку на плечо. — Я никому не скажу… про маму. Кстати! Понадобятся услуги сиделки — обращайся. Я и уколы делать умею. Ну, если вдруг… Удачи, телезвезда!

Она крутанулась на высоких каблуках и побежала вглубь микрорайона.

— Алёна! — крикнул я ей в спину. — А всё же — о чем ты хотела меня спросить?

— Ты и правда хочешь знать? — казалось, ничто не может омрачить ее жизнерадостность. — Я хотела узнать, встретимся ли мы сегодня вечером. Но ты вовремя напомнил мне мое место. Пока!

Если бы мы все же дошли до метро вместе, свое намерение удрать от Алёны я бы осуществить не смог. Толпа в вестибюле станции была такой огромной и плотной, что ни продраться к эскалаторам, ни раствориться в ней не представлялось возможным: нас бы намертво прижали друг к другу, а дальше… А дальше — топ-топ, шарк-шарк.

Толпа на пути к турникетам — явление уникальное. Сотни — а иногда кажется, что тысячи, — плотно спрессованных человек переминаются с ноги на ногу, покачиваются в едином ритме, продвигаясь вперед столь незначительно, что могли бы просто стоять на месте, делая шаг раз в тридцать секунд. Но у толпы, стремящейся к турникетам, свои законы: шарк-шарк, шарк-шарк… Попробуй остановись! Выдернуть любого из толпы и рассмотреть в отдельности — обхохочешься: губки поджаты, локоточки растопырены, ножки расставлены, и, переваливаясь из стороны в сторону, — топ-топ, топ-топ…

Когда же ты сам находишься внутри, в процессе, смешного мало.

Задумавшись, я преодолел половину пути, когда по ушам резанул свисток дежурной. Толпа заколыхалась активнее, и из нее двое в фуражках действительно кого-то выдернули, потащили против течения.

— Р-разбер-ремся! — доносилось до меня раскатистое милицейское.

— Мне правда пятьдесят девять! — плаксиво оправдывался кто-то, яростно вращая лысоватой головой то ли в ожидании поддержки, то ли в поисках возможностей отступления.

— Р-разбер-ремся! — повторял молодой лейтенант, прокладывая путь сквозь толпу.

Сбитая с ритма толпа загудела.

— Вот козёл! — с чувством произнес мужчина в бейсболке с логотипом движения «Дорогу молодым!». — Им же всё легкое метро отдали!

— И монорельс! — добавил кто-то.

— И монорельс, — согласился мужчина в бейсболке. — А они всё сюда прутся!

— Линии легкого метро не идут в центр, — нейтрально констатировал я в пространство над головами.

Сказал негромко, но меня услышали.

— А что им делать в центре, а? Вот вы мне скажите, а? На Мавзолей смотреть, что ли? За шестьдесят лет ни разу в Третьяковку не попали, а теперь в рабочий день, в самый час пик, им приспичило, а?