Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3.
И Ленин, и ПБ, и ЦК, и Зиновьев опоздали. Изрядно опоздали.
Во все тот же ставший роковым день, 28 февраля, в Кронштадте, оставшемся
последней базой Балтийского флота, на одном из двух линкоров, все еще сохранявших боеспособность, — «Петропавловске» собрались матросы 1-й и 2-й бригад, чтобы морально поддержать и вышедших на улицы петроградских рабочих, и бастовавших рабочих кронштадтских заводов — электромеханического, ремонтного, деревообделочного.
1 марта на встречу с продолжавшими митинговать матросами пришли председатель президиума ВЦИК М. И. Калинин, комиссар Балтийского флота Н. Н. Кузьмин и председатель Кронштадтского исполкома Васильев. Попытались урезонить бушевавшую толпу, но не смогли. Вернулись в старую столицу. А матросы решили послать в Петроград делегацию с резолюцией, не очень отличавшейся от того, что писали в листовках меньшевики:
«1. Ввиду того, что настоящие Советы не выражают воли рабочих и крестьян, немедленно сделать перевыборы Советов тайным голосованием, причем перед выборами провести свободную предварительную агитацию всех рабочих и крестьян.
2. Свободу слова и печати для рабочих и крестьян, анархистов и левых социалистических партий.
3. Свободу собраний и профессиональных союзов и крестьянских объединений.
4. Собрать не позднее 10 марта 1921 г. беспартийную конференцию рабочих, красноармейцев и матросов города Петрограда, Кронштадта и Петроградской губернии.
5. Освободить всех политических заключенных социалистических партий, а также всех рабочих и крестьян, красноармейцев и матросов, заключенных в связи с рабочим и крестьянским движением…
8. Немедленно снять все заградотряды.
9. Уравнять паек для всех трудящихся за исключением вредных цехов.
10. Упразднить коммунистические боевые отряды…
15. Разрешить свободное кустарное производство собственным трудом»242.
Столь очевидное сближение позиций митинговавших матросов и меньшевиков, эсеров объяснил, но уже после подавления мятежа Зиновьев. Напомнил, что кронштадтские матросы уже не те, что участвовали в революции. «Коморси (командующий морскими силами Республики быв. контр-адмирал А. В. Немитц — Ю. Ж. ), — писал Григорий Евсеевич в Москву, — и Раскольников (командующий Балтийским флотом до марта 1921 г. — Ю. Ж. ) привезли 7 000 молодых украинцев, никогда моряками не бывших. Как нарочно, собрали цвет махновщины, одели в морские мундиры, посадили на о. Котлин и дали в руки 12-дюймовые орудия»243.
Но еще до этих объяснений Зиновьев, познакомившись с резолюцией матросского митинга, попытался сделать все возможное, лишь бы предотвратить сближение питерских рабочих и кронштадтских матросов. Подготовил воззвание «Ко всем труженикам и труженицам Петрограда», которое подписал вместе с ним и Калинин. А 3 марта это воззвание жители старой столицы смогли прочитать в местных газетах, в листовках, расклеенных по всему городу.
Начиналось воззвание признанием катастрофического положения.
«Республика наша вновь переживает трудное время, наступила весна, а весна все три года была для советской страны самым трудным временем. С хлебом плохо, с топливом плохо, с железными дорогами плохо. А Петрограду приходится особенно плохо.
Из-за недостатка топлива нам пришлось на время остановить часть наших фабрик и заводов. Это вызвало у рабочих понятную тревогу и недовольство. Из-за ряда причин нам пришлось на время сократить пайки. И это тоже вызвало законное недовольство».
Покончив с очевидным, воззвание перешло к успокоению. Перечислило то, что вроде бы уже делалось, умолчав — обещания даны ПБ только 28 февраля:
«Советская власть уже купила за золото за границей 10 миллионов пудов угля для Петрограда. Скоро мы начнем его получать, и опять оживут наши заводы. Советская власть дает нам 7 маршрутных поездов за хлебом и мы пошлем с этими маршрутами беспартийных представителей от всех крупнейших фабрик и заводов».
Сообщило воззвание и о том, что делается Петросоветом.
«Советская власть все подготовила, для того, чтобы питерские рабочие могли обработать и засеять в этом году побольше огородов… На этих днях будет приступлено к распределению сорока тысяч сапог, которые, конечно, будут выдаваться тем, кто работает, а не тем, кто волынит».
И только затем воззвание возвестило о ликвидации важнейших деталей «военно-коммунистической системы»: «Всех рабочих, пришедших из деревни по трудовой мобилизации в Петроград, решено распустить немедленно, ибо они находятся в особенно тяжелом положении. Красноармейцев трех последних возрастов, временно задержанных в казармах в Питере и Москве, также решено распустить по домам… Ввиду желания, высказанного некоторыми фабриками и заводами, будет приступлено к созыву беспартийных рабочих конференций… Советская власть для облегчения положения всех крестьян России намечает переход от хлебной разверстки к натуральному хлебному налогу с тем, чтобы лишь определенный процент хлеба шел государству, а остальное — в полное распоряжение хозяина».
И все же завершалось воззвание угрозой.
Объявляло: «Петроградский совет предупреждает всех и каждого: ввиду провокаций белогвардейцев в Петрограде установлено военное положение. Всякий, кто посмеет нарушить революционный порядок, тот поплатится головой».
Разумеется, воззвание содержало и прямое обращение к петроградскому пролетариату. Дважды. В середине текста: «Вы были всегда опорой революции. Вами гордилась вся революционная Россия. Вы должны и теперь стать в первых рядах защитников рабоче-крестьянской революции». И в конце: «Петроградский совет просит более передовых рабочих разъяснить положение более отсталым. Питерские рабочие должны, как и подобает сознательным рабочим, организованно преодолеть все препятствия и пережить трудное время.
К станкам! На работу! К единству братских рядов всех тружеников Петрограда и России!»244.
Пункты воззвания, обращенные непосредственно к петроградским рабочим, естественны и понятны. Они — пусть пока еще и обещания, но обещания вполне конкретные. Должны были если и не снять полностью, то хотя бы значительно ослабить напряженность. Но пункт, касавшийся лишь крестьян, да еще всей России, прозвучал резким диссонансом.
Подписав воззвание, Зиновьев и Калинин явно превысили свои полномочия. Взяли на себя слишком много еще до открытия 10-го съезда РКП, который только и мог заявить о том, что способно стать коренной реформой: о роспуске по домам трудмобилизованных, созыве беспартийной рабочей конференции и, главное, о намеченном переходе от продразверстки к продналогу. Но не упомянули о еще важном пункте резолюции кронштадтцев — о снятии заградотрядов, так как, скорее всего, знали о том — это произойдет и без их обещания решением ПБ от 3 марта.
Зайдя достаточно далеко, Зиновьев и Калинин принципиально проигнорировали такие требования резолюции, как освобождение арестованных, проведение перевыборов в Советы при тайном голосовании, свобода слова, собраний, печати, профсоюзов. Ведь даже обсуждение их стало бы признанием полной капитуляции власти.
И еще очень хорошо понимали авторы воззвания возможность повторения того, что уже дважды происходило в 1917 году — десанта матросов в Петроград, соединение их с рабочими и солдатами. Потому-то, выполняя свои прямые обязанности, Зиновьеву пришлось заняться обороной города. На набережных, у стоянок давно введенных в Неву линкоров «Гангут» и
