Барраяр - Лоис Буджолд

СБшники расступились перед личным помощником адмирала Форкосигана. Ку повел Корделию, Ботари и Дру внутрь базы. Корделия крепко затянула завязки пакета и повесила шнурок на запястье…

— Мы идем вниз, на штабной этаж. Весь последний час адмирал провел на закрытом заседании. Вчера к нам тайно прибыли двое старших командующих Фордариана. И ведут переговоры о том, чтобы его продать. На их содействии строится самый удачный план спасения заложников.

— Об этом они пока не знают? — Корделия подняла пакет.

— Не думаю, миледи. Вы только что изменили все. — Его усмешка теперь была свирепой, а неровный шаг сделался тверже.

— Думаю, спасательная операция нам еще потребуется, — вздохнула Корделия. — Даже потерпев поражение, фордариановцы остаются опасны. Еще опаснее, потому что они в отчаянном положении. — Она подумала о форбарр-султанской гостинице, где, насколько она знала, до сих пор держали малышку Елену. Заложники рангом поменьше. Сможет ли она убедить Эйрела выделить на их освобождение побольше сил? Увы, что бы она ни свершила, солдаты без работы не останутся. «Но я старалась. Боже, я старалась».

Они спускались все ниже и ниже, к мозговому центру Базы Тейнери. Наконец, они добрались до охраняемого конференц-зала, у дверей которой стоял наизготовку вооруженный взвод. Махнув рукой, Куделка провел их мимо охраны; дверь отъехала в сторону, чтобы снова закрыться у них за спиной.

Корделии предстала живописная сцена: все сидевшие за большим полированным столом уставились на вошедших. В центре, разумеется, сидел Эйрел, Иллиан и граф Петр — по обе стороны от него. Там же был и премьер-министр Фортала, и Канзиан, и еще несколько старших штабных офицеров в парадных мундирах. Напротив сидели потенциальные перебежчики, дважды изменники, со своими адъютантами. Уйма зрителей. Она предпочла бы остаться с Эйрелом наедине, избавиться от всей этой толпы.

«Скоро». Эйрел в молчаливой муке смотрел ей в глаза, потом на его губах мелькнула ироническая усмешка. Этого хватило; в груди Корделии разлилось тепло надежды и уверенности в нем. Никакого больше льда. Все будет хорошо. Они снова дышали в унисон, и никакие слова и объятия не могли бы сообщить это явственнее. Наши объятия впереди, обещали ей серые глаза. И Корделия тоже улыбнулась — впервые за… сколько дней?

Граф Петр хлопнул ладонью по столу. — Боже правый, женщина, где ты была? — воскликнул он сердито и яростно.

На нее накатил приступ безрассудного сумасшествия. Она оскалилась графу в ответ с не меньшей яростью и приподняла пакет. — Ездила по магазинам.

На мгновение старик чуть было ей не поверил; по его лицу вихрем пронеслись противоречивые чувства: изумление, недоверие и, наконец, гнев, когда до него дошло, что над ним издеваются.

— Хотите взглянуть, что я купила? — продолжила свою черную шутку Корделия. Она рывком раскрыла мешок, и голова Фордариана покатилась по столу. К счастью, кровоточить та перестала уже несколько часов назад. Голова остановилась прямо перед графом, скалясь на него и глядя мертвыми глазами.

Петр разинул рот, Канзиан подскочил, офицеры разразились проклятиями, а один из предателей отпрянул с такой силой, в буквальном смысле свалился со стула. Фортала закусил губу и изумленно поднял брови. Куделка, гордясь своей ролью в режиссуре этого исторического момента, когда одна женщина взяла верх над целой толпой мужчин, положил шпагу на стол в качестве дополнительной иллюстрации. Иллиан фыркнул, и торжествующая улыбка расплылась у него на лице, несмотря на шок.

Эйрел был безупречен. Он лишь на мгновение расширил глаза, а потом оперся подбородком на сцепленные шалашиком пальцы и поглядел через плечо отца с выражением хладнокровного любопытства.

— Ну, конечно же, — выдохнул он. — Любая фор-леди ездит за покупками в столицу.

— Я заплатила за нее слишком дорого, — призналась Корделия.

— И это в русле традиций. — Сардоническая усмешка утвердилась на губах Форкосигана.

— Карин погибла. Застрелили в суматохе. Я не смогла ее спасти.

Над этим шутить не стоило, и Эйрел разжал ладонь стряхивая с пальцев чуть было не произнесенную шутку. — Понимаю.

Они переглянулись. «Ты в порядке?» спросил он одними глазами и явно прочитал ответ: «Нет».

— Джентльмены, не будете ли вы так добры оставить нас на несколько минут? Я хотел бы побыть наедине с женой.

В топоте ног и скрипе отодвигаемых стульев Корделия расслышала, как кто-то пробормотал: — Храбрец…

Корделия смерила пятившихся от стола фордариановцев свирепым взглядом. — Офицеры. Советую вам, когда совещание возобновится, сдаться безо всяких условий на милость лорда Форкосигана. Возможно, у него она еще осталась. — «У меня — нет», подразумевалось продолжение. — Я устала от вашей дурацкой войны. Заканчивайте ее.

Петер осторожно обогнул невестку. Корделия с горечью ему улыбнулась, он неохотно скривился в ответ. — Похоже, я тебя недооценил, — пробормотал граф.

— И не пытайтесь больше… перебежать мне дорогу. Держитесь подальше от моего сына.

Она перехватила взгляд Эйрела и сдержала волну, готовую вот-вот выплеснуться из чаши ее гнева. Они с графом обменялись осторожными кивками, словно два дуэлянта поклонами после поединка.

— Ку, — заметил Форкосиган, озадаченно покосившись на страшный предмет на столе подле себя, — Не мог бы ты забрать эту штуку и отнести ее в здешний морг? В качестве настольного украшения я от нее не в восторге. Пускай полежит там, пока не представится возможность похоронить ее вместе с остальным телом. Где бы это тело сейчас ни было.

— Вы точно не хотите ее оставить здесь, чтобы фордариановские штабисты были посговорчивее? — уточнил Ку.

— Нет, — ответил Форкосиган твердо. — Она и так произвела свой благотворный эффект.

Ку осторожно взял из рук Корделии мешок, открыл и закатил туда голову, не касаясь ее, точно в сачок.

Эйрел осмотрел измученный маленький отряд, отметил горе Друшняковой и нервный тик Ботари. — Дру. Сержант. Вы свободны — идите мыться и есть. Доложитесь мне в моих комнатах, когда закончится совещание.

Дру кивнула, сержант откозырял, и оба они вышли вслед за Куделкой.

В ту же секунду, как с шипением задвинулась дверь, Корделия упала в объятия Эйрела, прямо ему на колени, когда он только попытался встать. Они рухнули в кресло вместе, чуть не опрокинув его. И обнялись так крепко, что им пришлось чуть отодвинуться друг от друга для поцелуя.

— Никогда больше, — прохрипел он, — не выкидывай таких номеров.

— А ты никогда не создавай такой необходимости.

— Договорились.

Эйрел держал ее лицо в ладонях, чуть отстранившись, впившись в нее взглядом. — Я так боялся за тебя, что забыл бояться за твоих врагов. Мне следовало об этом помнить. Милая капитан.

— Я бы ничего не сделала в одиночку. Дру была моими глазами, Ботари — правой рукой, а Куделка — нашими ногами. Ты должен простить ему эту самоволку. Мы его, можно сказать, похитили.

— Я так и понял.

— Он уже рассказал тебе о Падме?

— Да. — Эйрел горестно вздохнул, уходя мыслями в прошлое. — Изо всех потомков Ксава только мы с Падмой пережили день Резни Юрия. Мне было одиннадцать, а ему — год, совсем младенец… и я всегда думал о нем как о ребенке. Старался за ним приглядывать… А теперь я остался один. Юрий почти что доделал свое дело.

— Дочка Ботари, Елена. Ее надо спасти. Она куда важнее, чем эта чертова куча графов во дворце.

— Как раз сейчас мы над этим работаем, — обещал он. — Задача первоочередной важности, теперь, когда ты сняла с наших плеч проблему императора Видаля. — Он помолчал, медленно улыбнулся. — Боюсь, ты шокировала моих барраярцев, любимая.

— Почему? Они что, думают, у них монополия на жестокость? То же пытался мне сказать Фордариан перед самой смертью: «Вы бетанка. Вы не можете».

— Чего не можете?

— Он не успел договорить, чего.

— Страшноватый трофей ты везла с собою на монорельсе. А что если кто-нибудь потребовал бы от тебя открыть пакет?

— Открыла бы.

— Ты… с тобою все в порядке, милая? — Несмотря на улыбку, голос был серьезен.

— Хочешь спросить, контролирую ли я себя? Не совсем. Совсем не. — Руки у нее все еще тряслись, с самого утра, и эта дрожь не проходила. — Мне показалось… необходимым привезти сюда эту голову. Не то, чтобы я собиралась прибить ее на стене над камином рядом с охотничьими трофеями твоего отца, хотя мысль неплохая… Я, наверное, не сознавала, зачем тащу эту штуку с собой, пока не переступила порог этой комнаты. Если бы я заявилась сюда с пустыми руками и объявила бы всем, что покончила с Фордарианом и их игрушечной войной, кто бы мне поверил? Не считая тебя.

— Иллиан, возможно. Он уже видел тебя в деле. А остальные… наверное, ты права.