Анастас Микоян - Андрей Викторович Рубанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Семья Микояна — жена и трое младших сыновей — также была вывезена из Москвы в Куйбышев (Самару) 17 октября 1941 года. Туда же — в Куйбышев — переехал весь Совнарком: работу на новом месте возглавил Николай Вознесенский. В Куйбышев выехали Калинин, Каганович, Андреев. Генштаб и Наркомат обороны перемещены в Арзамас. Нарком тяжёлой промышленности Иван Тевосян, уже нам знакомый, принципиально отказался уезжать из столицы.
Ни Анастас Микоян, ни Молотов, ни Сталин не покидали Москву и работали в Кремле. Однако отъезд всех руководителей страны обсуждался 16 октября, в самый, возможно, страшный день для жителей Москвы. В этот день все военные заводы в черте города заминировали. Также — мосты и метро. Населению предложили выходить на восток пешим ходом. В учреждениях жгли документы. В городе началась паника, но её быстро пресекли. Маленков и Берия срочно создавали подпольную сеть из надёжных людей, которые должны были организовать сопротивление в случае оккупации Москвы.
На следующий день, 17 октября, как пишет Микоян, «мысль об отъезде узкой группы руководителей отпала». По радио объявили, что товарищ Сталин продолжает работать в Кремле. Остались Молотов, Маленков, Берия и его заместитель Иван Серов.
Вместе с Микояном в Москве остались его помощники Александр Барабанов и Василий Смоляниченко, а также личный телохранитель чекист Селезнёв.
Двадцать седьмого октября немецкие войска заняли Волоколамск, но затем продвижение замедлилось. Вермахту не хватало топлива и боеприпасов, потери были велики, солдаты утомлены.
В начале ноября Сталин организовал подряд два мероприятия, имевших оглушительный эффект. Вечером 6 ноября он провёл заседание Моссовета на платформе станции метро «Маяковская». Он появился не один: с ним вышли Маленков, Берия и Жуков. Сталин произнёс уверенную эмоциональную речь, её транслировали по радио. У платформы стоял поезд с открытыми дверями, внутри — столы с закусками. Собравшиеся устроили Сталину овацию на десять минут. После заседания состоялся концерт.
На следующий день, 7 ноября, в 8 утра на Красной площади провели всемирно известный военный парад. Шёл густой снег. Из-за низкой облачности в этот день германская авиация не нанесла бомбовые удары по Москве. Однако все участники парада получили приказ сохранять строй, порядок и дисциплину даже в случае прямой атаки с воздуха. Газеты и радио разнесли сообщения о параде во все концы страны. Товарищ Сталин никуда не уехал, он работает, он принял парад! Вот фотографии, он стоит на трибуне Мавзолея, а рядом — товарищ Молотов! Москва — держится! Люди воспряли духом. До перелома в войне было ещё очень далеко, но перелом в сознании миллионов граждан уже произошёл. Родилась вера в Победу.
Микоян не участвовал ни в «подземном» заседании Моссовета, ни в военном параде. Нетрудно догадаться, что его участок работы — обеспечение тыла — был самым трудным и неблагодарным. Все лучшие специалисты его наркоматов ушли добровольцами на фронт. Никто не хотел сидеть в тылу и считать шинели и валенки, все хотели сражаться с оружием в руках. На тыловиков, не нюхавших пороха, везде смотрели свысока и относились пренебрежительно. В обиход вошло оскорбительное выражение «тыловая крыса».
Между тем в тылу царила такая же неразбериха, как и на переднем крае. Люди точно так же работали без сна и отдыха. В 1942 году Микоян возглавил Комитет по разгрузке железных дорог, затем преобразованный в Транспортный комитет. Железные дороги находились в ведении Кагановича, однако тот плохо справлялся со своей работой. Микояну пришлось, говоря современным языком, «разруливать» огромные заторы из сотен эшелонов.
Транспортный комитет ежесуточно распределял более 50 тысяч вагонов. В июле 1942 года постановлением ГКО надлежало перемещать ежедневно более 53 тысяч вагонов, из которых, кстати, на долю военных перевозок приходилось только 11 тысяч, остальные — более 40 тысяч — перемещали народно-хозяйственные грузы.
Примечательное постановление ГКО вышло 5 сентября 1941 года — «Об уточнении численности Красной армии и установления категорий продовольственных пайков». Даже в этом постановлении численность бойцов не была определена точно: от 7 до 8 миллионов. Масштаб войны и количество людей, вовлечённых в боевые действия, был так велик, что определить точное число солдат и офицеров было просто невозможно.
А вот разработанный Микояном нормированный паёк для военнопленных, установленный, между прочим, в сентябре 1941 года: в месяц 3 килограмма крупы, 3 килограмма мяса и рыбы, 600 граммов сахара. Впоследствии паёк был сильно урезан. На таком коште, конечно, сыт не будешь, но и от голода не умрёшь.
Ещё цифры, на этот раз по военнопленным. За всё время войны в советский плен попало 4 миллиона 417 тысяч немецких солдат, из них скончалось 650 тысяч. Со стороны противника — солдат Красной армии в немецкий плен попало 4 миллиона 39 тысяч, из них домой не вернулись 2 миллиона 233 тысячи.
И последнее. К великому счастью для всех нас, советские солдаты умели воевать зимой. К 15 октября 1942 года в резервах находилось 6 миллионов комплектов тёплой одежды, включая ватные телогрейки, полушубки, валенки, рукавицы, шапки и тёплое бельё. К зимнему сезону 1942 года армия получила 1 миллион 900 тысяч полушубков, к сезону 1943 года — более двух с половиной миллионов.
6
Ленд-лиз
Переговоры о помощи СССР начались уже в июле 1941 года. 30 июля в Москву прилетел специальный представитель президента США Гарри Гопкинс, бывший министр торговли, личный друг и ближайший соратник Рузвельта. Английскую сторону представлял Стаффорд Криппс, посол в СССР.
Изначально речь шла исключительно о поставках в долг. Микоян попросил поставить все 100 процентов позиций в кредит, но англичане не согласились, и в итоге советская сторона обязалась 40 процентов стоимости оплачивать золотом или долларами.
Трёхсторонняя советско-британско-американская конференция (Московская конференция) работала в столице с 29 сентября по 1 октября 1941 года. Советскую делегацию возглавлял Молотов, а Микоян был участником делегации и разработчиком полного перечня необходимых поставок, поделённого на категории.
По списку «А» запрашивались
