Дыхание любви - Рина Трейн

на мое слово. А это очень нехорошо для всех. С третьей, зверь все еще на взводе, да и я сам не спокоен, чего очень не люблю. С четвертой… Опять все уперлось в заразу и мою доброту. Она рассказала мне, что не переносит одиночество, и сейчас точно не лучший момент, чтобы ее оставить.

Я снова сел на ее кровати, таким образом показывая, что пока остаюсь, и, если хочет помочь, пусть помогает. Главное, чтобы не навредила еще больше. Девушка едва заметно выдохнула, суетясь в поисках мази, которую наносила, едва касаясь кончиками пальцев моей кожи, и подпитывала своей магией для исцеления. Место удара потемнело и опухло, так что эта осторожность лишней не была.

- Я правда не хотела. – Тихо заговорила джинния.

- Я верю. – Ответил искренне, глаза в глаза.

Эта страдальческая моська заставляла меня чувствовать себя последним козлом. Были бы в нормальных отношениях, я бы прижал заразу к себе и успокоил какой-нибудь чушью, что всякое могло случится и переживать не стоит, но… У нас нет отношений. Я не должен привязываться к ней, и не должен даже допускать, чтобы заноза привязалась ко мне. Если что-то пойдет не так, Кэрри будет очень больно. Потому что она не Джун. И хоть по паспорту ванильке за двадцать, но она все еще слишком молодая, наивная, как ребенок. С заразой нельзя быть жестким, потому что она слабее, нежнее, менее приспособлена к суровой жизни. А я вроде взрослый мужик, который должен вести себя разумно и быть во всей этой ситуации умнее. Но я и так веду себя подобным образом, насколько это возможно. Но что-то идет не так и явно не туда. Потому что должен был уйти, но почему-то вот он я сижу на кровати ванильки и смотрю в ее виноватые серо-зеленые глаза.

- На тебя не действует моя магия? – прозвучал вопрос, которого я очень долго ждал. Ванилька ведь прекрасно осознавала, что без контроля ее дар весьма сильно влияет на окружающих.

- Я умею ей сопротивляться по большей части.

И опять целая гамма чувств исказила лицо ёжика. Кэрри прекрасно понимала, благодаря кому этот иммунитет у меня появился, и это ее бесило, но с другой стороны, джинны не всегда могут быть уверены в том, что их партнер с ними по собственной воле. А теперь зараза точно знала, что плевать мне на ее магию, и сплю я с ней только потому, что хочу сам. В большинстве случаев.

Сигнал смс разрезал тишину весьма удачно. Да и само сообщение о том, что ведьма возвращается домой, оказалось кстати. Теперь я мог уйти, не терзаясь муками совести, что Кэрри останется одна. Хотя мог бы и остаться, но границы нужно соблюдать. Мы только любовники и все. И даже прощальный поцелуй – излишество.

-20-

Кэрри

Я хотела написать волку. Эта мысль крутилась у меня в голове на протяжении последних двух дней. Сначала я прятала руки, боясь саму себя за то, что не справилась с даром, не смогла его удержать и навредила мужчине моей мечты. Поборов в себе чувство вины, я предприняла попытку написать, но... Безуспешно. Я смотрела в белый экран, писала-стирала, писала-стирала, а время неумолимо бежало. Мне надо было прийти в себя, вспомнить о проклятии и дать крохотному «мы» свободу, но я не могла. Меня не покидало ощущение, что чем больше мы молчали, тем дальше отдалялись друг от друга. Что нас - заботливых одиноких любовников - больше не будет в природе. Казалось, что общение, словно сотканное из паутины, медленно расплеталось, и я ничего не могла с этим поделать. Такое предчувствие не покидало меня с тех пор, как за оборотнем закрылась дверь. Картинки, в которых я больше не услышу смех Уолта, не увижу насмешку в его глазах, взъерошенные волосы и невероятные руки, преследовали меня. Я понимала, что надо что-то написать, разрушить угнетающую паузу в нашем общении, но все слова казались неправильными. Так прошли два дня: на работе, где я пыталась сосредоточиться на своих обязанностях, и дома в кровати, в борьбе с бессонницей, но в конечном итоге я проигрывала и встречала рассвет с мыслью, что этот день должен пройти лучше предыдущего.

Мы и раньше с Уолтом могли молчать по несколько дней, но тогда тишина казалась естественной. Не возникало ощущения, что я ходила по тонкому льду, и между нами не стояла Джун, от одного упоминания которой во мне вспыхивала зависть. Я должна корить себя за злость и слова в адрес сестры, но тогда это будет ложь. За все время общения я была честна перед Уолтером, и он знал моё отношение к сестре, а я не стремилась сделать вид, что все нормально. Мне было плевать на знакомых оборотня, но не на Джун Морен. Будь на месте оборотня другой мужчина, я бы ничего не делала. Молча послала бы его к своей сестре и их «дружбе», позволив угаснуть чувствам и нашему притяжению. Стать друг для друга никем.

Но нет, Уолтер – мой идеальный мужчина, все также существовал в этой реальности и общался с моей сестрой, а я никак не могла на это повлиять. Зато я могла исправить трещину в «нас», пока не стало слишком поздно.

На третий день, утром, в свой первый выходной я привычным жестом потянулась к телефону, но он молчал. Ни сообщения, ни единого звонка. Какие-то оповещения из социальных сетей, от работников, но ни слова от волчонка. Точнее, от Мужчины моей мечты, как я его переименовала относительно недавно подобно героине «Секса в большом городе». Глупость, конечно, которая не делала нас парой, но вызывала у меня улыбку.

С тяжёлым вздохом я открыла нашу переписку и пару минут смотрела в пустое окошко. Я не хотела банально здороваться или обсуждать то, на чем мы остановились в моей спальне. Только не вот так: на расстоянии, где не видно друг друга и можно подумать над ответом. Больше всего на свете я желала сейчас увидеть Уолтера. Но имела ли право вторгаться в его личное пространство без предупреждения и разрешения?

«Я могу к тебе приехать?», - написала я деревянными пальцами.

Как