Источник судеб - Клайв Леннард

— Ты великолепен, северянин, — прошептала Зана и нежно дотронулась до его щеки. Странно, но это прикосновение не было приятным.

— Она смотрит на нас, — хрипло сказал киммериец, отстраняя ее руку и указывая на статую.

— Ты заметил? — В голосе кофитки зазвучали гневные нотки. — Дрянь! Так я ее проучу…

Она вскочила с ложа и, не прикрывая наготы, подошла к стене, на которой висела длинная плеть с костяной ручкой. Сорвав ее, Зана подбежала к каменному выступу и хлестнула по спине девушки, еще и еще…

— Ты сошла с ума! — удивленно воскликнул киммериец, приподнявшись на локте и наблюдая за странными действиями хозяйки. — С каких это пор наказывают плетью бронзовые изваяния?

— Но ты сам сказал, что она подсматривает, — отвечала Зана, продолжая поднимать и опускать плеть. — В этом доме мне подвластны все, даже безмозглые статуи!

Ее волосы растрепались, в глазах зажглись странные зловещие огоньки, и Конан никак не мог поверить, что только что эта женщина вызывала в нем бурю страстных чувств и казалась воистину прекрасной. Он вскочил с постели и перехватил руку донны дель Донго.

— Перестань, ей больно!

Он сам поразился своим словам, но тут же нашел им объяснение: зрачки девушки, которую он поначалу принял за бездушный кусок металла, расширились, глаза увлажнились. Казалось из них вот-вот хлынут слезы.

— Она не чувствует боли, хоть и живая, — недовольно сказала Зана, — и отпусти мою руку, варвар!

Конан приблизился к каменной полке и заметил едва видные багровые полосы на спине девушки, которые стремительно светлели и исчезали. Ее прекрасные, широко распахнутые глаза, казалось, молили о пощаде.

— Ей больно! — решительно повторил киммериец.

— Так ты мне не веришь? — насмешливо воскликнула хозяйка виллы. — Смотри!

Она взяла со столика длинную костяную булавку и вонзила ее в плечо девушки. Острие вошло в тело на пядь, но ни один мускул не дрогнул на лице рабыни, только зрачки стали еще больше. Зана извлекла булавку — ни капли крови не выступило из ранки, которая быстро затянулась, не оставив на бархатистой коже ни малейшего следа.

— Ее можно бить, колоть, поджаривать на медленном огне — она не будет кричать и молить о пощаде, — довольно произнесла Зана. — Она способна часами изображать статую, глотать иголки и жидкий огонь, ходить по стеклу и горящим углям, а также пролезать в такие узкие отверстия, куда не протиснется и ребенок. Достойный экспонат моей коллекции уродов!

— Уродов?! — сердито перебил Конан. — Даже не обладай она столь удивительными способностями, любой ценитель женской красоты даст за нее немалые деньги.

— Ах вот как! — глаза Залы яростно сверкнули. — С каких это пор северянам стали нравиться чернокожие замарашки? Уж не собирается ли доблестный Бастан выкупить рабыню? Впрочем, ты прав, эта девчонка может украсить любой самый изысканный интерьер. В качестве светильника или вешалки для шляп. Правда, глаза ее выдают, надо с ними что-то делать. Может быть, вставить стеклянные?

Несчастная рабыня вздрогнула так, что затрепетало пламя лампад, а ее мучительница весело расхохоталась.

— Это шутка, деточка, всего лишь шутка! Сейчас ступай прочь. Ты плохо справилась с моим поручением. Отправляйся к Стино, скажи ему… Ну, ты сама знаешь что.

Девушка покорно спрыгнула с каменной полки, оставив на ней светильники, и удалилась, высоко подняв худенькие плечи.

— Беда с этим народом, — проворчала Зана, — ничего, кроме плетки, не понимают. Кстати, милый мой бритунец, тебе пора принимать лекарство.

Она кивнула на большие песочные часы, стоявшие на столике возле кровати, и хлопнула в ладоши. Сейчас же появился Родагр со своей склянкой и протянул ее Конану.

Киммериец медлил. Почему он должен слепо доверять этой женщине? Откуда ему известно, что радужная жидкость — противоядие, а не приворотное зелье, на которое очень похоже своим действием? Впрочем, у него нет выхода, надо попробовать пить лекарство некоторое время и посмотреть, станут ли возвращаться приступы смертельного холода. Против же любовных напитков Конан особо не возражал: многие аквилонские дамы испробовали на нем всевозможные смеси, добиваясь в лучшем случае кратковременной вспышки страсти. Ни корни путомола, ни сушеные жабры акулы, ни толченые коготки кролика, убитого горбуном в полнолуние на кладбище стрелой с серебряным наконечником, ни даже кровь регул, подмешенная в вино, не помогли приворожить сердце короля ни одной из соискательниц. Что ж, он не прочь потешиться с привлекательной хозяйкой виллы дель Донго, а если ее питье окажется всего лишь средством, разогревающим кровь, он в ближайшее время покинет Кордаву и отправится в земли пиктов на поиски заброшенного капища.

Конан одним глотком выпил радужную жидкость. Мир изменился, наполнившись тишиной и покоем, все заботы отступили куда-то в даль, и странным уже казалось, что он всерьез собирался куда-то плыть, кого-то искать, за что-то бороться… О Митра, каким глупцом он был до сих пор! К чему эта вечная погоня за удачей, славой, богатством, властью? Его, словно ничтожную щепку, долго носило по бурному морю жизни, но вот утлое суденышко с названием «Конан» достигло вожделенной тихой гавани. Там, за прибрежными рифами, осталось бушующее необъятное море, полное смертельных опасностей, страданий и разочарований. Так неужели он упустит возможность бросить якорь, сойти на берег и навсегда поселиться на тихом берегу в крытой пальмовыми листьями хижине, возле подножия поросшей чудесным лесом горы? Наслаждаться тишиной, покоем и любовью!

Да, любовью и покровительством самой прекрасной и могущественной женщины в мире! Она оградит его от всех неприятностей, она будет заботиться о нем, любить его, баловать, словно малого ребенка, потакать всем его прихотям, доставлять ни с чем не сравнимое наслаждение… А он в знак благодарности будет ласкать ее прекрасные ноги и предаваться сладостным, упоительным мечтам!

Если бы еще час назад какой-нибудь «литератор» приписал ему подобные бредни, варвар только расхохотался бы в лицо глупцу, а то и наградил хорошей оплеухой за подобные выдумки. Но сейчас эти мысли казались естественными и наполняли душу щенячьим восторгом…

— Иди сюда! — услышал он манящий шепот и, словно слепой, двинулся на этот зов сквозь розовый полумрак.

На этот раз он не чувствовал себя завоевателем и впервые позволил женщине распоряжаться собою в постели.

Зана уложила его на спину и уселась верхом, сжав коленями бедра варвара. Она наклонилась вперед и коснулась соском его губ. «Поцелуй меня!» — услышал он и покорно поцеловал ее груди. Зана довольно засмеялась и откинулась назад. Жаркая дрожь пробежала по его телу, когда он почувствовал ее обволакивающую теплоту и понял, что находится полностью во власти Хозяйки. Ему хотелось прижать ее к себе, слиться с ней, раствориться в огненных волнах соблазна, но могучее некогда тело онемело, и он недвижно лежал на атласном покрывале, раскинув руки и тяжело дыша. Зана начала стремительно двигаться, подобно наезднице в бешеной скачке, даря ему сладкие мгновения, словно милость ничтожному бедняку.