Ставка больше, чем жизнь - Анджей Збых

— Куда идти на ночь глядя? Разве комендантский час вас не касается? Пойдёте утром, если Бартек разрешит.

Говоря это, Флориан пытался вспомнить фамилию тщедушного снабженца.

— Я патриот, пан командир, каждый это подтвердит. Лесничий Рудзиньскии наговорил что-то на меня, поэтому и не отпускаете? Он мой тесть, зол на меня и всегда пытается подложить мне свинью. А с комендантским часом я как-нибудь справлюсь. Не могу больше ждать, мой товар, который я закупил в городе, испортится.

— Хватит, пан Заенц, — наконец вспомнил его фамилию Флориан. — Командир приказал никого из отряда не отпускать до его возвращения, и я обязан выполнить этот приказ.

Заенц вышел. Флориан решил немного вздремнуть, но тут вошли Анка и белобрысый мальчишка.

— Что случилось? — спросил сонным голосом Флориан. — Бартек возвратился?

— Этот парнишка хочет сообщить тебе что-то важное, — сказала Анка Флориану. — Поговори с ним.

— Ей богу, я не ошибаюсь! — с волнением воскликнул парнишка. — Поверьте мне, командир, вы же знаете, я никогда не обманывал.

— Никто и не думает, что ты обманываешь, — сказала Анка. — Но ты мог ошибиться.

— Ну перестаньте же! — с раздражением сказал Флориан. — О чём, собственно говоря, идёт речь? Выкладывай всё по порядку.

Паренёк, волнуясь, начал рассказывать о том, как два дня назад, на улице Глувной, полицейский преследовал торговку булками, на полном ходу грубо расталкивая прохожих. Он пнул даже хромого солдата, а потом в азарте преследования чуть не сбил с ног немецкого офицера, который остановил полицейского и строго его отчитал. Пригрозил даже пожаловаться на него начальнику полиции.

— Ну и что из этого? — не понял Флориан.

— Он утверждает, — сказала Анка, — что тот немецкий офицер и наш гость Янек, которого я только что уложила наверху спать, — один и тот же человек.

— Я присмотрелся к нему, когда он уже уснул, — добавил паренёк. — Тогда на улице, когда он отчитывал полицая, я стоял от него в пяти шагах.

«Этого ещё не хватало! — подумал Флориан. — И почему это Бартек так долго не возвращается?.. Значит, так. Янек хотел с ним встретиться, правильно назвал пароль. Это с одной стороны. Но с другой — провал Филиппа. Что теперь известно гестапо?! Неужели это новый удар?» — подумал Флориан и приказал позвать Франека и ещё двух парней, а потом привести и гостя.

— Что случилось? — спросил Клос, мгновенно проснувшись, когда девушка дотронулась до его плеча. — Вернулся Бартек? — И тут он заметил что-то тревожное в её взгляде и увидел партизан, которые держали оружие наготове.

— Нет, Бартек ещё не вернулся, — ответил Флориан. — Но мы хотели бы с вами поговорить.

— Это он, тот самый немец, я узнал его! — порывисто проговорил паренёк, стоявший рядом.

— Документы! — строго потребовал Флориан.

— Я жду Бартека, назвал пароль. Разве этого вам недостаточно?

— Возьмём сами, — сказал партизан с рябинками на лице.

Его рука молниеносно оказалась в кармане Клоса и наткнулась на пистолет. Партизан вынул его, бросил на стол. Паренёк подбежал к столу:

— Это для меня!

— Оставь, — сказал Флориан. — Предъявите ли вы документы добровольно?

— Я уже сказал, что ожидаю Бартека, — повторил Клос. — И вам также рекомендую подождать.

Клос оказался в довольно сложной ситуации. Он не мог сказать им всего, но и не должен был допустить, чтобы документ, который он взял с собой на всякий случай, если повстречаются немцы, попал в руки партизан.

Однако неожиданно его схватили стоявшие около него партизаны, а паренёк быстро ощупал карманы его куртки и вытащил офицерское удостоверение, блокнот и пропуск.

Флориан, приблизившись к карбидной лампе, прочитал:

— «Все немецкие гражданские, полицейские и военные власти обязаны оказывать обер-лейтенанту Гансу Клосу всяческую помощь, какую он потребует при выполнении специального задания. Полковник Роде». Ну и что ты теперь скажешь? — Флориан помимо воли перешёл на «ты».

— То, что уже сказал: я должен увидеться с Бартеком. Дело срочное.

— Что за специальное задание поручил тебе полковник Роде?

Клос молчал. Не скажешь, ведь, что он Янек, тот самый «J-23», который доставляет для их радиостанции наиболее ценную разведывательную информацию! Этот небольшой партизанский отряд имел задание осуществлять его радиосвязь с Центром.

Об этом Клос не мог сказать им даже в обычной обстановке, а тем более сейчас, когда ему известно, что в отряде находится предатель, агент гестапо.

«Раз агент существуют, — подумал Клос, — то он будет стараться помочь мне. Вряд ли он допустит, чтобы партизаны расстреляли немецкого офицера на его глазах. Он знает, что Гейбель не простит ему этого».

А если в отряде нет агента, если в опасной для отряда ситуации партизаны решатся на ликвидацию задержанного офицера? Но Клос надеялся, что они всё-таки дождутся Бартека. А если Бартек не вернётся до утра? Если потребуется срочно передислоцировать отряд? Не будут же они таскать его с собой?!

— Дело ясное! — сказал партизан с рябинками на лице. — Чего с ним возиться? В расход его!

— Отведи задержанного в подвал, — распорядился Флориан. — Да хорошенько охраняй! И без приказа — не трогать…

— Дело твоё, — заметил партизан, — но я на твоём месте… — Пистолетом он подтолкнул Клоса к двери.

— Ты прав, — сказала Анка, когда они с Флорианом остались одни, — мы должны подождать Бартека.

— Что-то здесь не так, — проговорил Флориан. — Ведь там, в абвере, не дураки сидят. Если бы они засылали агента в партизанский отряд, то обеспечили бы его такими документами, которые не вызывали бы у нас сомнений.

— Он хотел увидеться с Бартеком до полуночи! — вдруг как бы вспомнив о чём-то, воскликнула девушка. — Не он ли…

Флориан сразу её понял, но покачал головой:

— Да, но мы не нашли при нём никакой информации.

Лесник Рудзинский вошёл в избу без стука, молчаливый и, как всегда, чем-то недовольный. Он поставил перед Флорианом и Анкой кувшин с парным молоком.

— Пейте, пока тёплое, — сказал он. А через минуту добавил: — Пан комендант Бартек будет недоволен тем, что вы отпустили из лагеря…

— Кого? — спросил Флориан. Он сразу подумал о Гансе Клосе, офицерское удостоверение которого держал в руках.

— Да того проходимца, моего зятя, значит, Заенца…

— Снабженца? Я запретил ему отлучаться из лагеря.

— Однако в лагере его нет, — ответил Рудзинский. — Как только схватили того шваба, парни, наблюдавшие за Заенцом, поднялись наверх, чтобы послушать, как вы с ним будите разговаривать, а он, видимо, в это время и удрал… Но товар свой оставил.