Пять из шести - Александр Антонов

— А если нет? — спросил Коршунов. — Если вас поместят в разных местах? И, вообще, как ты подашь сигнал?

— Извини, но этого я тебе сказать не могу. — Галкин посмотрел на расстроенное лицо Коршунова. — Это не недоверие, это обоснованная предосторожность. Твоя задача: отследить моё похищение и вовремя предупредить наших. Группа захвата прибудет в течение нескольких часов.

Чужие мужчины ушли, свои вошли, и теперь, оба два, таращились на баулы.

— Посылка от Дяди Миши, — пояснила Катя.

В баулах оказалось спецснаряжение и оружие.

— Другое дело! — повеселел Максимов и начал сортировать «подарки». Остальные молча за ним наблюдали.

Закончив дело, майор взял в руки первый предмет.

— Винтовка снайперская, одна штука! — провозгласил он. — Кому?

— Мне! — протянула руку Светлана. — Я по второй специальности снайпер.

— А по первой? — ляпнул Максимов.

Светино лицо пошло пятнами.

— Блядь я по первой! — зло выкрикнула она. — Ты это хотел услышать?

Бедный Максимов головы поднять не мог под осуждающими взглядами товарищей.

— Света, прости, — пробормотал он. — Ляпнул, не подумавши.

— Ладно, живи, — смилостивилась Света, которой тоже стало неудобно от своей выходки.

Мир в коллективе был восстановлен, и раздача слонов продолжилась.

— Новинка сезона! — стараясь придать голосу прежней бодрости, провозгласил Геннадий. — Купальник женский бронированный. Изготовлен для каждой дамы по её размеру. Разбираем!

Вяземская с недоверием взяла в руки яркий купальник, внимательно осмотрела, взвесила в руке.

— Неужели правда броник? — спросила она. — Хотя, для купальника он, конечно, грубоват.

— Бронежилет нового образца индивидуального изготовления, — подтвердил Геннадий. — В нём можно даже купаться. По крайней мере, так написано в сопроводиловке.

— Ну, ну, — недоверчиво хмыкнула Светлана. — Лично я закрытые купальники не люблю, особенно такие толстые. Однако, как я понимаю, нам их теперь придётся носить в приказном порядке?

— Правильно понимаешь, — кивнул Старх.

— Тогда, девочки, пойдём примерять?

Дамы убежали в другую комнату. Мужчины обменялись снисходительными к женским слабостям взглядами и продолжили распределять гостинцы. Через некоторое время дамы вернулись.

— Ну, как? — спросила Лариса, вертясь перед мужем.

— Здорово! — Геннадий старался быть искренен. — И, главное, не полнит тебя нисколько.

— Врёшь, — рассмеялась Лариса. — Мы всё уже про них поняли. Но раз для дела надо…

— Разбирайте остальное! — распорядился Старх. Взрывчатку и гранаты мы с Геной оставим себе, как и РПГ, ножи, аптечки и прочее делим поровну.

— А зачем Дядя Миша прислал пистолеты? — спросила Лариса.

— Может, не знал, что мы наградное оружие с собой прихватили, — пожала плечами Катя. — А, вернее всего, посчитал, что стволы лишними не бывают.

Вениамин Галкин стоял на балконе своего номера. Вид со второго этажа был совсем не панорамный, Зато в голову лезли мысли о патриархальщине, тишине, покое. Веня поймал себя на мысли, что ему нравятся новые ощущения. И тут по задворкам сознания проскользнула ещё одна мысль. Веня нахмурил брови, пытаясь понять: что это было? Но мысль ускользнула. Веня вздохнул и вернулся в комнату: пора было приступать к активным поискам Бухлова.

Следующие два часа Галкин доставал расспросами работников гостиницы. Ничего нового не узнал, так ведь он ни на что подобное и не рассчитывал. Зато крепко надеялся, что его активность вызовет интерес со стороны похитителей Бухлова.

Дело было сделано. Теперь надо дать гангстерам время на осмысление ситуации. А пока можно подкрепиться.

Мотаясь по гостинице, Галкин заприметил вблизи ресепшн дверь с вывеской «Ресторан». Туда он и направился. Однако, оказавшись возле самой двери, заметил, что, помимо большой вывески над дверью, на самой двери весит маленькая табличка с надписью «Ремонт». Галкин чуть кривовато усмехнулся и пошёл к выходу из гостиницы. Оказавшись на улице, осмотрелся.

На другой стороне площади, на которой стояла гостиница, его внимание привлекла вывеска «Трактир». Галкин пошёл через площадь, решив, что если и на той двери он увидит неаппетитную табличку, то враз поменяет положительное мнение о патриархальщине. Табличка на двери трактира таки была, но надпись на ней красовалась вполне располагающая: «Открыто».

Галкин толкнул дверь и вошёл в помещение. Миновал пустовавший по случаю лета гардероб и прошёл в прохладный зал. «А ничего тут у них, уютно», — подумал Галкин, приглядывая себе, среди множества свободных, столик. Сел и начал листать меню. Увлёкся чтением ничего не говорящих, но забавных названий, и не заметил, как к столику подошла официантка.

— Что-нибудь закажете? — прозвучал в ушах приятный голос.

Галкин поднял глаза и увидел перед собой женщину свой мечты. Такое иногда случается в нашей суетной жизни: вдруг видишь перед собой именно ЕЁ. И неважно, молода ли она, красива ли, стройна ли — главное, что это ОНА!

Женщина между тем терпеливо ждала заказ, а и Галкин, переборов себя, начал тыкать пальцем в названия блюд. Она слушала его с грустной материнской улыбкой, когда он закончил, сказала:

— Всё, что вы заказали, относится к вечернему меню. А в это время у нас только дежурные блюда. Но они очень вкусные! — добавила женщина, видимо, испугавшись, что Галкин сейчас встанет и уйдёт.

А он не ушёл бы отсюда, предложи она ему лишь хлеб и воду.

— Несите дежурные! — махнул рукой Вениамин.

Женщина улыбнулась и кивнула.

— А пить что будете? — спросила она.

— Не употребляю, — зачем-то соврал Галкин.

Женщина немного смутилась.

— Я не это имела в виду. Могу принести пива, но рекомендую квас. Он у нас фирменный, к тому же, — женщина хитро улыбнулась, — он хмельнее пива.

— Несите квас! — решил Галкин.

Вкуса поданных блюд Вениамин оценить не сумел. Наверное, они были и вправду отменными, но из этих рук он был готов есть любую дрянь. А вот квас действительно ударил в голову. Может поэтому, когда официантка принесла счёт, он спросил:

— Вы во сколько заканчиваете?

Женщина поколебалась, но ответила:

— В восемь.

Больше Вениамин ни о чём не спрашивал. Оставил на столе много больше денег, чем предписывал счёт, и не реагируя на разговор о сдаче, покинул заведение.

Потом он несколько часов бродил по городу, влюбляясь в него всё больше и больше. Когда хмель вышел из головы, влюблённость в город осталась. К трактиру вернулся без четверти восемь, держа за спиной букет цветов. Когда женщина вышла, шагнул навстречу и молча протянул цветы. Решил: «Если начнёт отказываться, суну букет силой, повернусь и уйду!» Но женщина букет приняла. Скрывая смущение, спрятала лицо за цветами, потом чуть приподняла голову, искоса глянула на Галкина, произнесла: — Люба, — и медленно пошла прочь. Галкин обалдело смотрел ей вслед. Когда сообразил, что его пригласили, в два прыжка нагнал Любу и представился: — Веня!