Лёшка-"студент" - Александр Каменский-Мальцев

Белов выругался.

— Ковалев, вы меня слышите? — спросил бас.

— Слышу… — ответил Лешка.

— Ваши жена и сын находятся у нас. Им не сделали ничего плохого и делать не собираются. Просто нам нужны гарантии вашей благоразумности… Признаться, я давно мечтал познакомиться с вами и проверить, действительно ли ваши способности так удивительны! Павленков, кстати, думал о том же!..

Белов сел прямо на зеленое сукно стола и с грохотом бросил автомат.

— Алексей, вы дорожите сыном? — спросил бас, не обращая внимания на шум.

— Да… — Лешкины губы от волнения пересохли.

— Тем лучше. Надеюсь, вы не будете защищать бывшего секретаря обкома? Ведь вы не только не любите, но даже ненавидите коммунистов, так?!

Лешка промолчал.

— Для более четких ответов вам необходимо услышать голос сына? — спросил бас. — Или жены?

— Нет! — быстро ответил Лешка.

Он представил, как Костю тащат к микрофону, а ведь это был его сын, точно такой же упрямый мальчик, каким в детстве был он сам, Лешка Ковалев, и если его заставлять что-то делать, заставить было практически невозможно… Можно уговорить, объяснив причины, но Шилов этого не знал. А Ковалев не хотел, чтобы его сына заставляли. Не хотел, чтобы его ломали…

Белов, на секунду задумавшись и что-то вспомнив, вскочил со стула и вышел в приемную.

— Первое наше требование, — продолжал бас. — Чтобы вы, Ковалев, перед телекамерой прочитали речь. Но прочитали так, чтобы солдаты, да и остальные наши сограждане, увидевшие вас по телевизору, повернули оружие против придурков, подчиняющихся президенту, развалившему великую страну. Я знаю, вы можете такую речь прочесть, и знаю, что вам поверят! Эту же речь мы запустим по радио. Вы выполните наши требования?

— А вы потом нас отпустите?

— Конечно! — бас хохотнул. — Но вам самому после этого не захочется уезжать, уверяю вас. Ни одна страна, называющая себя демократической, вас не примет.

— Какая сволочь!!! — выдохнул полковник.

— Не большая, чем ты, говнюк! — мгновенно откликнулся бас. — Ты вспомни, чем занимался, чтобы заслужить полковничьи погоны! Напомнить?!

Каверзнев промолчал, но шея его пошла красными пятнами.

— Где сейчас атомные бомбы? — спросил Лешка.

— Как где? — удивленно переспросил бас. — Там, где положено! В арсеналах! А вы думали, в другом месте? — он удовлетворенно засмеялся.

— Мы думали, здесь… У вас… — пробормотал Ковалев, хотя уже все понял.

— Да нет, ядерные бомбы все на месте! Просто нам надо было вас заполучить. А что, красиво все было задумано, а? А как исполнено?! Павленков, где ты там, оцени!

— Язык бы тебе вырвать, гад! — устало сказал Павленков. — Да в ухо вбить, чтобы он с мозгами твоими погаными смешался…

— Тяжело проигрывать, я знаю… — сочувственно сказал бас. — Но мне приходилось, теперь вам пора. Ладно, лирика потом, после дела. Ковалев, вы согласны?

— Да.

— Кстати, вашим сопровождающим в случае вашего полного подчинения гарантируется жизнь.

— Я согласен. Но хотел бы убедиться, что моя жена и сын живы.

— Да не будьте вы ребенком! Живы они, живы. Просто я и мои люди не уверены, что вы не передали часть ваших способностей вашей жене и сыну. Глянет такая ведьма — и понос проберет! — бас, довольный своей шуткой, снова засмеялся.

— Проберет еще! — мрачно сказал Белов. — Если я смогу до тебя добраться…

— Дурак! — нисколько не обидевшись, констатировал бас. — Ты мозгами своими тупыми пораскинь, если бы я был настолько глуп, разве вы попались бы? Ты же сам, на блюдечке с голубой каемочкой, доставил мне Ковалева! Он, дорогой мой, а не атомная бомба самое страшное оружие, понял?! Ты поразмысли, благодаря чему страна семьдесят лет спокойно жила и ни одна чурка на сраном Кавказе не хваталась за оружие?! А?! Подумал? А все потому, что телевидению, газетам и радио люди верили! Они верили тому, что им говорили, а не тому, что видели. Вот сейчас все это вместо телевидения, радио и газет будет делать Ковалев! Вот так!

«Ничего… — думал Лешка. — Дай мне только добраться до тебя… Дай минут пять… Даже пяти секунд хватит, ты у меня совсем по-другому запоешь!»

— Что наверху? — спросил он спокойно. — Они должны были начать штурм…

— Начали, — ответил бас. — Мы контролируем телефонную связь Кремля с Белым домом США, президент заверил Клинтона, что с вашей головы, Ковалев, не упадет ни один волос. Не хотят они вами рисковать! Ценный вы кадр!.. Они-то это давно поняли…

Павленков тронул Лешку за рукав и отрицательно покачал головой. На листке, вырванном из блокнота, он быстро написал: «Блефует, это невозможно! — через секунду добавив: — Технически!»

— Ковалев, я уверен, что вы разумный человек, — продолжал бас. — По моей команде вы выйдете из коридора и повернете направо. Как только вы остановитесь перед телекамерой, заслонка будет поднята.

Пока бас говорил, Лешка толкнул в бок Каверзнева и показал на потолок.

— Телекамер здесь нет! — шепнул он полковнику на ухо.

Каверзнев недоуменно смотрел на Лешку. Он ничего не понял.

Лешка выхватил из рук Павленкова блокнот. «Где он может сидеть? — написал он. — Далеко?»

— Вы пройдете еще две бронированные двери, спуститесь по лестнице, и вас встретят… — инструктировал бас. — Не вздумайте по пути на ком-то попробовать свои способности, все эти люди не могут пройти ко мне. Я от остальных совершенно изолирован…

«Внизу, — написал Павленков. — На четвертом этаже телецентр и штаб», — он начал рисовать план.

— В студии вы пару раз прочтете текст, чтобы не сбиться при записи, а потом запишете речь на видеомагнитофон, — продолжал бас. — Мы попробуем на парочке пленных, чтобы проверить вас, и дадим запись в эфир.

Штаб на плане Павленков отметил жирным крестом, провел от него стрелку в соседнюю комнату и приписал: «Телестудия, а между ними стена в два метра».

— Вы слышите меня, Ковалев? — спросил бас. — Почему не отвечаете?

— Слышу. Я согласен.

Лешка вырвал из рук Павленкова ручку.

«Есть шанс, — быстро писал он. — Я могу внушить тем, кто смотрит на нас через монитор, что я — один! У меня это уже получалось! Идем все вместе!»

Павленков скептически поморщился.

«Да!!! — на том же листке написал Каверзнев. — Он так убежал из нашей тюрьмы!»

Белов сунул под нос Ковалева кулак с оттопыренным большим пальцем.

— Через минуту выходите, — сказал бас. — Вы готовы?

— Да.

Павленков перевернул лист и быстро чертил второй план. Он обозначил лестницу, коридор, двери, показывая, как пройти к кабинету Шилова. У двух дверей он поставил кружочки, приписав: «пост охраны».

— Пройдем, — шепнул Белов. — А телекамеры?

«Только на этом этаже», — написал Павленков.

— Это точно? — одними губами спросил Белов.

«Да! — писал Павленков. — Не успели поставить, они на складе лежат! Четвертый этаж только-только построили!»

Лешка взял у Павленкова ручку.

«У меня выкрали жену и сына. Они где-то здесь. Где?»

Павленков отрицательно покрутил головой и написал в ответ:

«Я не знаю. Это может быть где угодно».

Снова захрипели динамики.

— Ковалев, время! Всем остальным оставаться на месте. Впрочем, — бас хихикнул, — если есть желание, можете попробовать пробить дырки в соседние комнаты. А то зря стенобой тащили!.. Да и надо же вам чем-то заняться! — бас засмеялся, довольный собой.

«Вы идете за мной метрах в трех, — написал Лешка. — И по пути, обозначенному на плане, идете к Шилову».

«Я с тобой», — написал Каверзнев. Лешка посмотрел на полковника и кивнул.

— Время! — повторил нетерпеливо бас. — Ковалев, выходите!

Лешка вышел в приемную. Майор, сжимая голову руками, сидел в углу и раскачивался из стороны в сторону.

— Что с ним такое? — недоуменно спросил Иван. — Минут двадцать уже так! Сел на пол, закачался, потом застонал…

Лешка присел перед майором. Его зрачки были странно расширены. Видимо, майор наглотался какой-то наркотической дряни… Лешка встал и посмотрел на сержанта, что-то прикидывая про себя, перевел взгляд на майора, и, схватив сержанта за здоровую руку, силой усадил его на пол рядом с майором.

— Слушать только меня! — энергично зашептал он, рискуя быть услышанным через скрытые микрофоны. — Мы сейчас уйдем. Вы, оба, через две минуты после нашего ухода сойдете с ума! У каждого из вас все накопившееся напряжение вырвется наружу! Вам наплевать на весь мир, вам наплевать на все! — он говорил очень быстро. — Вы начнете громить мебель, но в первую очередь разобьете телекамеры! Все телекамеры, какие только увидите! Все!!! Это они виноваты в том, что вы здесь сидите, без ваших семей, без родных и друзей! Телекамеры! В себя вы придете ровно через час. Вы знаете, что сделаете это! Иначе — смерть.