Ева-онлайн (СИ) - Сердюк Алексей

Короче, классический шахматный «пат». Боевая готовность объявлена, взаимные угрозы и оскорбления нанесены, реально друг по другу засандалить нечем, да никто и не спешит начинать! И неизвестно, чем бы сложившаяся ситуации разрешилась (скорее всего — максимум, обменом «озабоченностями» между дипломатами третьего звена, да какими-нибудь символическими извинениями, а то и без оных), но решивший проявить инициативу диспетчер усугубил конфликт до крайности:

— Эй, на «барагозе», уходи под щиты! Я открою окно, ныряй — и пускай ушастые долбятся в защиту хоть год! Ускоряйся, а то не успеешь проскочить!

То ли в диспетчерской башне сидел аграфо-фоб, за что-то не переваривающий ушастых (впрочем, кто их вообще переваривает — из тех, кто имел удовольствие личного общения?), то ли просто слишком молодой и экзальтированный имперский подданный… но услышал его не только Ал, но и этот, как его… Илоар ли Феррей. И отреагировал сообразно своим понятиям о возможном и допустимом — открыв заградительный огонь по направлению орбитального терминала… До первого выстрела — положение ещё можно было выправить, переведя в разряд «…да мало ли, кто чего ляпнет? Ну, погорячился капитан — стоит ли придавать его болтовне такое значение? Мы ему сами „ата-тат“ сделаем, отшлёпаем больно…». Но после открытия огня — о случайности говорить бессмысленно! Дипломаты, конечно, и такое разруливают — мол, неадекватный командир крейсера(!), неправильно оценил обстановку (ага, сапасем пирипутал!), да и не пострадал же никто, верно?! Вы же в ответ не стреляли?! И частенько действительно в ответ не стреляют — поскольку никому не хочется стать причиной межгосударственного конфликта; а команды, отдаваемые вышестоящими начальниками, и интерпретируются весьма причудливо (вроде приказа пограничникам «не поддаваться на провокации» — интересно, а на кой они тогда вообще нужны, и как представляли себе его исполнение — совместно с должностными обязанностями погранцов — те, кто подобное выдумывал?!), да и отдаются нередко так, чтобы чуть ли не противоречить друг другу — тогда всегда можно найти тот самый приказ, неисполнение которого и привело ко всем печальным последствиям… а все прочие приказы — просто «утерять»! И будь за пультом огневого контроля биологический разумный… Но вряд ли на боевых постах старой орбиталки вообще кто-то был — откуда бы взяться дежурному наряду в этом захолустье? А боевой искин станции, активировавшийся одновременно с тревогой, сомнений не имел и рефлексией не страдал — в ответ вмазав прицельно по крейсеру всем, чем только мог!

Из двух туннельников выстрелил только один — второй, судя по всему, вышел из строя… лет сто тому назад… Плазменные орудия отработали все — но одно из них тут же окуталось сразу конденсирующимся в иней паром и замерло, не реагируя ни на какие команды… Голос временно забытого всеми пилота «лоханки», заметно сбросившего ускорение после заградительных выстрелов крейсера и очень неуклюже сманеврировавшего при этом так, что нос его корыта оказался направлен на крейсер-преследователь (сидящий в ложементе Ал во время «неуклюжего» манёвра покрылся потом полностью, невзирая на адсорбирующие подкладки скафандра! Раз десять он порывался отдать команду на открытие огня, сдерживаясь только из-за скребущих позвоночник морозных уколов… а когда при очередном порыве не почувствовал своеобразного запрета — на секунду даже не поверил собственным ощущениям), привлёк внимание к виновнику конфликта вновь:

— Эй, урохо ушастое… У тебя есть последнее желание?

Занятый маневрированием — впрочем, не слишком сложным, точность давно уже устаревших систем наведения оставляла желать много лучшего — аграф с удивлением, переходящим в бешенство, отвлёкся на появившуюся на голоэкране мутноватую картинку (на всякий случай нормальное видео землянин решил не устанавливать) упущенного из фокуса внимания наглого хуманса, зачем-то самостоятельно напомнившего о себе:

— Что?! Ты от страха потерял остатки своего ничтожного разума? Какое ещё желание, ты бредишь?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Ал пожал плечами и кивнул — больше сам себе, чем собеседнику:

— Что ж, тогда — прощай, ублюдок. Коряг тебе под ноги на пути к Великому Древу…

Аграф, услышав пожелание-аналог земному «земля тебе стекловатой», расхохотался — хуманс, хамящий из ложемента древней торговой колымаги, действительно поехал крышей от бессильной злобы и пытается угрожать высокородному, разве не смешно?! Взвывшие баззеры системы предупреждения заставили ушастого подавиться хохотом — но было уже поздно… удар! Землянин, предварительно взяв на сопровождение так и не отвернувший десантный аграфский бот с прикрывающим его от возможного ракетного залпа с «барагоза» истребителем, с интересом смотрел на агонию прекрасного и совершенного корабля противника. Поднятые процентов на пятьдесят щиты крейсера могли противостоять плазменным зарядам древних орудий станции — чего от них и требовалось, по мнению команды длинноухих кроликов. От монструозных снарядов единственного действующего туннельника станции лёгкий крейсер просто уворачивался, да и не выдержали бы щиты такого попадания, будь они даже подняты на все сто и более… Но точный выстрел малого туннельника, которому просто неоткуда было взяться, просадил щит носовой полусферы едва не в ноль, второй же выстрел на себя приняла броня корабля… и, разумеется, не выдержала! Перезарядка накопителей гауссовки уже не имела практического смысла — крейсер после единственного попадания в то, что считалось на таких корабликах броневой защитой, превратился в абстрактную конструкцию… более-менее целыми оставались двигательная секция и реакторный отсек, плюс некоторая периферия. Рубка же, носовые отсеки и центральная секция приказали «долго жить» вместе со всеми, кто в них находился! Боезаряд в снарядах туннельников не так уж велик, и только подрыв ВВ такого эффекта вызвать не способен — но чудовищная кинетическая энергия, переданная на встречном крусе корпусу крейсера полностью, превратили его в некий отдалённый аналог «Титаника» после встречи с айсбергом… Но и это оказалось лишь началом — в пространстве яркими точками вспыхнули двигатели пяти тяжёлых противокорабельных ракет, выброшенных в «холодном» режиме по курсу движения корвета при «неудачном маневрировании», и активировавшиеся только сейчас, с получением команды на атаку! Противодействовать этой угрозе руина, в которую только что превратился красавец-корабль, не могла — нечем и некак… Истребитель, бросивший охраняемого и ринувшийся на перехват смертоносных «посылок», успел расстрелять только одну ракету. Четыре оставшихся, одна за другой, врубились в развороченный корпус крейсера, выжигая плазменными зарядами целые палубы… То ли третья, то ли четвёртая «рыбка» добралась до реакторного отсека — и на месте ещё пару минут назад грозного и неуязвимого для наличествующих сил корабля вспыхнуло крохотное, но яростное солнышко! Истребитель, на свою беду слишком приблизившийся к добиваемому кораблю-носителю, слизнуло вспышкой как кусочек масла на раскалённой сковороде! Со станции, успевшей жахнуть вторым залпом плазменников, удивлённый голос диспетчера осторожно поинтересовался:

— Это мы его так? Чем?!

Пилот аграфского бота, стремясь отомстить за гибель своего корабля, выжимал из двигателей своей скорлупки всё, что только мог. Пусть не операторам станции, сбившим щит крейсера и позволившим этому корыту атаковать стаей ракет — стрельба из туннельного орудия в пространстве фиксируется только по отрабатыванию двигателей коррекции корабля-противника, а потому аграф посчитал, что в разрушении крейсера виновна орбитальная станция — но ведь уничтожили крейсер с подачи этого хуманса? Ракетная же атака — и вовсе дело его рук, а значит… Ал тоже не хотел затягивать схватку. А поэтому, как только бот, торопясь проскочить среднюю дистанцию, на которой опасность ракетного обстрела оказалась вполне реальной, приблизился на дистанцию гарантированного поражения башенными установками — открыл огонь! Плазменное орудие — как и любая другая конструкция, система или механизм — имеет как достоинства, так и недостатки. К недостаткам плазмобоев относится сравнительно небольшая дистанция действенного огня (плазма стабильна только краткий период времени), высокое энергопотребление, растущее с увеличением калибра в геометрической прогрессии, повышенная теплоотдача… К достоинствам же — хорошая точность (даже в условиях планетарной силы тяжести плазма слабо подчиняется законам баллистики — по крайней мере, на дистанциях эффективного поражения), простота обслуживания, вандалоустойчивость, лёгкость пополнения боезапаса (в крайнем случае, хоть очищенную воду в кассету заливай — и огонь!), повышенная скорострельность (при наличии достаточного количества энергии) и… чудовищная мощность! Если уж боезаряд попал в цель — жаловаться обычно некому! Торопящийся проскочить наиболее, как ему казалось, опасную дистанцию, пилот бота вместо ожидаемого выхода на абордажный рывок — сам влез в прицел башенной спарки. Командир абордажного наряда только-только начал отдачу команды «приготовиться к атаке», пилот только-только оскалился мстительно, собираясь что-то вдохновляющее сообщить коллегам — два плазменных сгустка, в которые кораблик по сути сам и воткнулся, один за другим, плотно облепили несчастный бот… То, что вывалилось из разреженного облака, уже не было ни ботом, ни вообще чем-то походящим на творение рук разумного существа. Оплавленные, изодранные внутренними взрывами, перекорёженные и растрескавшиеся обломки, общей массой значительно меньше изначальной массы бота, даже без учёта массы абордажной группы, разлетаясь по расходящимся векторам, начали своё бесконечное путешествие в пустоту…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})