«Если», 1998 № 04 - Кир Булычёв

Но я не бросился к нему, а вместо этого заставил себя проверить остальные двери лаборатории. Их было четыре — по две в противоположных концах комнаты. Поэтому в любом случае я всегда буду находиться спиной минимум к одной из них.

Но с этим я ничего поделать не мог. Я подошел к двери напротив и прижался к ней ухом на долгую минуту, пытаясь определить, нет ли кого-нибудь с другой стороны. Затем проделал ту же операцию с остальными дверями, но услышал лишь биение собственного сердца. Если здесь вместо полевых сканеров используют звуковые сенсоры, то я крепко влип.

Я так ничего и не услышал, но когда подошел к каталке, мои нервы были напряжены, как у кота. Кажется, я даже затаил дыхание.

Под простыней лежал мертвый мужчина. Он был обнажен, и я ясно увидел на его груди пулевые отверстия. Их было много. Слишком много. Он выглядел так, словно его обработали из пулемета. Но произошло это давно. Тело было холодным и окоченевшим, а крови не было.

Теперь я понял, зачем Ашре и Парацельсу потребовался крематор. Не могли же они посылать родственникам тела в таком состоянии.

Я оказался прав: в этом резервате люди охотились на людей.

Вдруг все лампы в лаборатории вспыхнули, а я едва не рухнул на пол.

Эвид Парацельс стоял у той же двери, через которую вошел я. Его рука еще касалась выключателя. Непохоже, что он только что поднялся из постели — на нем по-прежнему был белый халат, словно находиться в лаборатории в час ночи для него дело обычное. Что ж, может, так оно и есть. Почему-то при лабораторном освещении он выглядел более крепким и еще более опасным.

И он ничуть не изумился. На меня он смотрел так, словно у нас тут назначена встреча.

Первые несколько секунд у меня в голове вертелась лишь одна мысль: «Вот и полагайся на технику». Наверное, их сигнализация была основана на каких-то своих принципах.

Потом Парацельс заговорил, и его высокий старческий голос прозвучал почти самодовольно:

— Ашре заподозрил вас сразу. Мы знали, что вы вернетесь сегодня ночью. Ведь вы здесь с особой миссией?

От его слов мне почему-то стало легче.

— И что теперь? — поинтересовался я, стараясь изобразить браваду. Спецагентам полагается быть храбрыми. — Вы намерены меня убить?

— Я уже ответил на этот вопрос утром, — вспылил Парацельс. — Я врач. И не отнимаю у людей жизни.

Я пожал плечами и кивнул в сторону каталки:

— Ваши слова его наверняка утешат. — Мне захотелось уязвить доброго доктора.

Но он словно не услышал меня.

— Прекрасный образец, — подмигнул он. — Его гены мне очень пригодятся.

— Он же мертв. Какой толк от мертвых генов?

Парацельс едва сдерживал довольную улыбку:

— Некоторые части его тела еще не мертвы. Вам это известно? Они будут живы еще два дня. А потом мы его сожжем. — Кончик его языка неторопливо прошелся по губам.

Вероятно, это должно было меня насторожить. Но я наблюдал за доктором так, будто, кроме него, мне тревожиться не о чем. И не услышал, как за моей спиной открылась дверь. Уловил я лишь последний быстрый шаг. Потом меня что-то ударило по голове, и мир выключился.

Все это лишний раз доказывает, что быть киборгом вовсе не означает действовать строго по задуманной схеме. Киборгам стоит больше полагаться на себя, а не на свое оборудование, иначе в ситуации, когда им потребуется нечто помимо бластера, этого «нечто» у них не окажется.

Два года назад ни зверь, ни человек не смог бы подкрасться ко мне сзади. Резерваты научили меня остерегаться нападения со спины. Ведь животные не знают, что я на их стороне, к тому же они всегда голодны. И я, чтобы выжить, научился беречь тылы. А сейчас потерял форму. Теперь я Сэм Браун, спецагент, киборг-стрелок. И, судя по всему, практически покойник.

Руки у меня были связаны за спиной липкой лентой, и я лежал, уткнувшись лицом в то, что некогда, пока не засохло, было грязью. Солнце медленно поджаривало меня. С трудом разлепив глаза, я смог увидеть лишь веточку в паре сантиметров от носа. Прошло немало времени, пока я набрался сил, чтобы приподнять голову и посмотреть вперед. Оказалось, что лежу я на тропинке, пересекающей заросшее низкими кустами поле. Вдалеке виднелись деревья.

И еще слабо пахло кровью. Моей кровью. С затылка.

Затылок болел страшно, и я снова уткнулся лицом в землю. В такой ситуации полагается выругаться, но даже на это у меня не хватило сил — я понял, что произошло.

Ашре и Парацельс связали меня и бросили посреди своего резервата. Я источал запах свежей крови. Они не собирались меня убивать… сами. Просто я стану очередным погибшим охотником.

Что ж, по крайней мере, я узнаю, кто и на кого здесь охотится.

Прошло несколько минут, пока я накопил сил проверить, связаны ли у меня ноги. Оказалось, что нет. Ах, как благородно и спортивно. Интересно, чья это идея — Ашре или Парацельса?

Должно быть, удар по голове сдвинул мои мозги набекрень. Я целую вечность провел в размышлениях о том, кто решил не связывать мне ноги, а потратить это время мне следовало совсем иначе. Собраться с силами. Встать. Попытаться найти воду и смыть кровь. Поразмыслить над тем, как выжить. Прошло еще больше времени, пока я вспомнил, что в голове у меня передатчик, и можно вызвать помощь.

Но помощь прибудет не сразу. Возможно, меня даже не успеют спасти. И все же стоит хотя бы попытаться ее вызвать. Тогда «Шэрон пойнт» гарантированно закроют. Ашре и Парацельса обвинят в преднамеренном убийстве — а это верный смертный приговор. Так что попробовать стоит.

Язык словно превратился в губку, но я сосредоточился и сумел отыскать во рту выключатель передатчика. Потом попробовал заговорить. На это времени ушло больше. Пришлось несколько раз сглотнуть, смачивая пересохшее горло. Но наконец я сумел произнести кодовое слово, означающее срочный вызов в аварийной ситуации.

И ничего не произошло.

А должно было произойти вот что; кодовое слово включит автоматические мониторы в аппаратной. Мониторы передадут сигнал тревоги в комнату дежурных. Немедленно. Должен примчаться инспектор Морганстарк и ответить мне (правда, не словами — голоса мое оборудование не принимает. Только модулированное гудение. Но я это гудение умею читать). Словом, мой передатчик должен сейчас загудеть.

А он молчал.

Я ждал, но он упорно молчал. Я повторил кодовое слово, а он все равно молчал. Я произнес все кодовые слова, но он и теперь молчал. Я ругался, пока не выбился из сил.

Тишина.

И тогда я понял (отдохнув и подумав), что мой передатчик не работает. Может, удар по голове вывел его из строя. А может…