Академия любви и ненависти (СИ) - Коняева Иринья

И Роберт резко обмяк. Мышцы расслабились, уголки губ опустились. Никакой ледяной маски — лишь полное отсутствие эмоций.

- До нас дотянулось Древо и забрало наши эмоции, оно ими подпитывается или не поощряет излишнюю эмоциональность, - сообщил мужчина ровным тоном.

- Ясно. Радует, что мозг работает, но я это понимаю настолько отстранённо, что не радуюсь на самом деле.

- Извини, не успел предупредить. Идти ещё далеко, был уверен, у меня хватает времени и на разговор и на предупреждение.

Мы обменялись ещё несколькими фразами, словно благовоспитанные молодые люди на балу под присмотром любопытных кумушек, а затем замолчали. Отсутствие эмоций неожиданно положительно сказалось на работе мозга. Всё же, что ни говори, мы здорово друг на друга отвлекались.

Уверена, не будь Роберта в Каисторне, я бы уже выполнила задание де Луара и вернулась в Сантор к своим девочкам. Но мозг был занят чем угодно, кроме работы. Потому что я -глупая влюблённая дура, которая так долго бежала от своих чувств, что оббежала мир по экватору и вернулась в исходную точку.

Впрочем, Роберт поступил так же «умно», только бежал в другую сторону.

Добегались оба.

Я не была таким гениальным аналитиком, как моя подруга Серена. Меня такой и не растили. В отличие от её родителей, всё же герцог де Виль долгие годы был правой рукой короля, мои близкие жили себе спокойно на севере и в столицу выезжали лишь на светский сезон, да по праздникам, и ребёнка учили выживанию в суровых условиях гораздо больше, чем всему остальному.

Но Серена столько нам с девочками объясняла и рассказывала, так красиво раскладывала по полочкам информацию, что все мы, даже самые беззаботные и поверхностные девицы, нахватались понемногу. Настал черёд воспользоваться знаниями.

И первое, что нужно сделать, - рассказать Роберту о наших с парнями умозаключениях о Рубиновом мире и мире аэнири. Пусть тоже порассуждает, пока разум свободен от эмоций.

- Занятно, - произнёс он безэмоционально, когда я поведала всю историю с нашими предположениями и выводами.

- А ещё Анс верит, будто абсолютно всё, включая наше проклятье, взаимосвязано. Но лично я не нахожу точек соприкосновения. Только браслет с рубинами, который едва не лишил меня руки.

Роберт какое-то время молча шёл по направлению к Древу и меланхолично вздыхал, когда замораживал вырастающие на нашем пути растения. Стихийники обычно проявляют много эмоций во время сражения с опасностью, даже такие замороженные, как он, так что видеть новую манеру боя было удивительно.

Но ещё более удивительным был тот факт, что я не торопила его с ответом! А ведь я из тех людей, кто не перебивает только посторонних, малознакомых и врагов. Со своими я сильно расслаблялась и зачастую не могла сдержаться.

Однако сейчас я осознавала, что ему требуется время для обработки информации и вела себя выше всяких похвал. Жаль, это заслуга Древа, не моя.

- Смотри, какой интересный момент, - начал Роберт неожиданно. Речь же его звучала так занудно, что интереса не вызывала совсем. Но сейчас и я была столь же «странной», так что восприняла её вполне благодушно. Или, если точнее, нейтрально. - Браслет, который дала тебе мама вместе со своим благословением, был не просто семейной реликвией. Это один из первых артефактов вашего рода, древний, сильный, вобравший в себя часть личной магии каждого носившего.

- И я его почти уничтожила, - произнесла безэмоционально, но при этом понимая, как сильно расстроилась этому факту мама, и даже сквозь действие Древа испытав чувство вины.

- Суть не в этом. А в том, что камни на браслете действительно из Рубинового мира. Дэйнор уже прислал мне информацию, у него нет никаких сомнений на этот счёт.

- Как? Как вы с ним связываетесь? Почему я не могу?

Хочется возмутиться, но эмоции так и оседают где-то глубоко внутри. Лишь лёгкий флер разочарования и обиды достигает поверхности, тянет уголки губ к земле.

- Кори, мы работаем в одном подразделении тайной канцелярии, у нас свои методы. И они точно не стоят того, чтобы тебе поступать к де Луару на полную ставку. Достаточно того, что он использует всех аристократов и их дары, до кого только сможет дотянуться. Кто-то, как ты, работает ради страны и благополучия будущих поколений, кто-то, вроде нас с Дэйнором, к общим целям приплетает личные.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- И какие цели у вас? - спросила, испытывая странное глухое раздражение от того, что он постоянно пытается меня отговорить работать на свою собственную страну.

Словно...

А вдруг они с Дэйнором и есть те самые заговорщики, которых ищет де Луар?!

Я испытала такой ужас, что даже Древо не смогло погасить его полностью. В животе сжался ком, налился тяжестью, к горлу подступила тошнота.

Только не это!

Нет, нет, нет!

Дэй всегда грезил механизмами и бесился, что в наш мир запрещено их привозить, иначе он хотя бы собственные владения обустроил по своему вкусу. Помани его этим. Да ещё напомни историю родного края.

«Все северяне немного предатели Арратора», - цедила прежняя королева при любом вопросе, касающейся семей из наших краёв.

И отчасти была права.

Патриоты своей земли — да. Но не королевской семейки, бросившей Север на произвол варваров.

Я никогда этого не говорила никому из подруг, сама старалась не вспоминать, но всё моё детство было пропитано желчью и ядом северян по отношению к правящему дому. У нас плохо умеют прощать. Предателей убивают быстро и безжалостно, никого не щадят, не ждут столичных проверок, не сдают своих. Тому же Наяру очень повезло, что мы пошли навстречу его родителям и не стали афишировать случившееся, урегулировав всё между семьями, столько веков дружившими между собой. И когда правда всё равно всплыла, была растрезвонена всеми газетами, многие отнеслись с недовольством именно к охочим до жутких подробностей журналистам, а не к виновнику происшествия, ведь мой отец сказал на одном из светских мероприятий: «Это дело двух семей, никакой травли, мы разберёмся по-своему».

А королева лютовала и даже лично делала заявления об оборотнях и опасности северных земель.

И отчасти именно поэтому Север с удовольствием и готовностью поддержал новую власть. Каждый из них доказал преданность народу Арратора в сложную минуту, не подвёл, не предал. Честь и любовь к Родине — две святыни, два столпа нашей страны.

Только вот Дэйнор давно живёт в другом мире и мало ли, что там себе думает, особенно, если учесть, что его контакт — Роберт, который всегда был себе на уме.

И эта его варварская магия.

Кто знает, вдруг прапрапрародитель из ледяных степей может им управлять? Или он сам имеет определённые убеждения и мечтает отделиться от Арратора? До смены власти в нашей стране такие идеи муссировались в каждой второй или даже первой семье северян. И признать готовы были лишь кого-то из нас — Фиорди и Осторна.

На лбу выступила испарина. Кажется, я сейчас упаду в оборок.

«Древо, ты там чего вообще? Забери эти эмоции!» - рявкнула я про себя.

- Мы не об этом говорим, - произнёс Роберт, возвращая меня из царства паники и тьмы сюда, в мир Древа, которое издевательски не желало мне помогать.

Я никак не могла успокоиться. В голове пульсировала мысль о предательстве и не желала её покидать. И тело реагировало на тяжёлые размышления ярко и жутко!

Между тем, мужчина продолжал развивать идею, благо, не глядя в мою сторону.

- Браслет Дэй пообещал восстановить, но на это потребуется время. Только ты вряд ли сможешь его носить из-за защиты аэнири. Так вот, если придерживаться теории Анса, то наше проклятье прекрасно укладывается в границы общей картины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Давай уже ближе к делу, - фыркнула я.

- Допустим, Рубиновый мир дружил с миром аэнири, предал их, пострадал сам и закрылся на долгие годы. Однако им пришлось заключить с Каисторном договор, ведь они лишились магии, а жить без неё не научились. И очень интересно, что у них была за магия, раз та самая тёмная сила всю её забрала себе. Предполагаю, что это именно вода. Или, скорее, лёд.