Пока я не умерла - Эми Плам

Моё настроение падало все ниже и ниже, от того, что наше задание начинало казаться с каждой секундой все глупее и нелепее, чем в нашем теплом и безопасном школьном коридоре.

— Подожди, — прошипела Джорджия драматическим шепотом. — Ворота открываются. И появляется… Артур! Он в мотоциклетном шлеме, но я знаю, что это он — на нем тот же самый жакет, что была вчера в кафе.

Я стараюсь выглянуть из-за неё, но сестра отпихивает меня назад.

— Тихо! — шикает она, хотя мы обе знаем, что находимся вне пределов его слышимости. — Он медленно подъезжает к концу квартала. Он слазит с мотоцикла и идет к тротуару. Вот это да — он типа прячется!

Комментарии Джорджии начинают звучать истерично.

— Что значит "прячется"? — я оттолкнула её с дороги. — Я никого не вижу.

— Ладно. В самом конце улицы. Сразу за последним зданием. Он прячется там.

— Он нас видел?

— Нет! Он даже не взглянул в нашу сторону, когда сошел с дороги.

— Тогда почему он…

— Подожди! — прервала меня Джорджия. Я высунула свою голову за угол, поверх её. Мимо нас только что проехало такси и теперь припарковывалось перед отелем. Ворота снова распахнулись, и из них вышла Виолетта, и, прежде, чем нырнуть в кабину машины, посмотрела по сторонам. Мы спрятались, подождали секунду, а затем снова высунули наши головы из-за угла.

Такси поехало к концу улицы и повернуло налево, на улицу с односторонним движением. Мы с Джорджией тут же натянули шлемы, взобрались на скутер, и поехали по rue de Grenele, когда увидели мотоцикл Артура, который ехал за такси Виолетты на безопасном расстояние.

Мы повернули налево, держась на расстоянии за несколько автомобилей за Артуром.

Следующие двадцать минут были потрачены на маневрирование между легковыми машинами и грузовиками, и старания держаться вне поля зрения Артура, даже несмотря на то, что тот не смотрел по сторонам. Его внимание было сосредоточено на такси Виолетты, и он очевидно точно так же не хотел, чтобы она его заметила.

Мы направились на север через реку, и проехали мимо Лувра и через весь город, пока не добрались до крутого холма под названием Монмартр и начали по крошечной однополосной дороге.

— Они направляются к Сакре-Кер, — проорала я, глядя на белый купол базилики, расположенной на вершине холма.

Рефрижератор с йгуртом, служивший нам прикрытием последние несколько кварталов, остановился и водитель выскочил из кабины, чтобы заняться доставкой. Мы заметили Артура от нас дальше на полквартала. Он парковал свой мотоцикл у лестницы Foyatier, достопримечательность на черно-белых открытках Парижа, узнаваема во всем мире. Её многочисленные перелеты крутых ступенек усеяны старомодными уличными фонарями из черного металла, и это словно погрузиться в Старый Париж. Глядя на это, не исключаешь возможности, что вот-вот внезапно появится сцена Мулен Ружа, где привычно отплясывается кан-кан.

— Быстрее! — крикнула я.

Джорджия оставила свой скутер позади мотоцикла Артура, привязав его к фонарному столбу. Там было довольно много народу, так что, если бы он даже обернулся, то едва ли нас заметил, как мы летим вслед на ним, перескакивая через несколько ступенек. Когда он добрался до вершины, он повернул направо и заторопился к дальней стороне церкви. Солнце стояло прямо над головой и белый церковный камень ослеплял в полуденном свете, затрудняя слежку за Артуром, который продвигался между группами туристов и паломников, выстраивающихся в очередь, чтобы попасть в базилику.

Он растворился в толпе людей в дальнем конце церкви. Пробиваясь к нему через толпу, я протянула руку, чтобы дотронуться до Джорджии, а вместо неё схватила весьма волосатую лапу. Высокий мужчина в бейсболке с надписью “Heck Yeah Cowboys” посмотрел на меня и удивленно улыбнулся: — Типа здрасте! — сказал он с техасским акцентом.

— Извините, — выпалила я, и бросилась искать Джорджию.

Увидела я её, примерно, в тридцати футах. Её волной подхватила толпа во главе с гидом, размахивающим итальянским флажком. Она только сейчас начала понимать, что меня нет рядом, и повернулась, чтобы найти меня, когда группа туристов пропала из виду и я снова её потеряла.

Проталкиваясь сквозь группу американцев, я следовала дорогой Артура, поворачивая за тот угол, за которым он исчез.

Я погрузилась во тьму, когда подошла к базилике, к пустынному каменному дворику с боку здания. Мне потребовалась секунда другая, чтобы мои глаза привыкли, после яркого солнечного света к затененному освещению дворика, пустому от туристов, такому тихому и умиротворенному.

Двор был довольно большим — по форме, напоминающий каток. Его внешний край граничил с пропастью и был огорожен железными поручнями, чтобы защитить посетителей от падения. По кругу дворика стояли неуклюжие статуи и ангелы, которые отбрасывали причудливые тени, создавая тем самым жутковатую атмосферу. Джорджии нигде не было видно.

Я заморгала в поисках Артура и увидела его неподалеку, спрятавшимся за статуей. Он пялился на каких-то людей, которые были наполовину скрыты тенью от здания. Прямо передо мной высилась фигура карающего архангела, борющаяся с невидимым врагом, занеся меч в очередном ударе. Я последовала примеру Артура и спряталась за статуей, выглядывая из-под меча архангела.

Одетая в джинсу девушка что-то авторитетно выговаривала двум, грозным на вид, мужчинам. Холодея от ужаса, я узнала тех нума из галереи Папи.

Когда девушка махнула рукой, то её голова слегка повернулась. Моя рука метнулась ко рту, чтобы подавить крик.

— Нет, — прошептала я. Что Виолетта делает?

Не похоже, что бы нума ей угрожали. Скорее было наоборот, они, казалось, ловят на лету каждое её слово.

Я покосилась на Артура. Он наблюдал ту же саму сцену, и он прятался. Я ничего не понимала.

А потом, неожиданно, я поняла.

Меня окатила волна понимания, мне стало не по себе. Я приложила руку к животу и молилась, чтобы меня тут же не стошнило.

А затем из тени церкви вышел третий. Это был тот самый мужчина, которого я видела с Артуром в Ла Палетт. И теперь, когда я увидела, что он был одет длинное меховое пальто, которое выглядело так, словно было предназначено для костюмированной драмы какого-нибудь лорда эпохи возрождения — я вспомнила, где видела его раньше. Я видела его на кладбище Пер-Лашез, в день похорон Филиппа, прячущимся между могил. Я тогда испугалась не просто так.

Потому что теперь, без сомнения, я могу сказать, что отсутствие цвета, высасывание его, которое происходит в воздухе, вокруг этого мужчины означало только одно. Он тоже был нума.

Он опустился на одно колено перед крошечной ревененкой и, склонив голову, поднес ее руку к своим губам. И когда Виолетта легонько коснулась его головы, призывая его подняться, я увидела как кто-то проскользнул на середину дворика. Ослепленная внезапной переменой света, она позвала: — Кейт?