Кукольный домик (СИ) - Конопляник Станислав

Аэльи принялись собираться, начиная с самого утра. Кто не дошёл до заветного места буквально несколько долей, кто часть, а кто и пару частей. К обеду вовсю кипела работа: расставляли лотки с товарами, мастерили шатры, натягивали тенты. Зазывали, пели песни, играли на некотором подобии музыкальных инструментов. Торговались все со всеми: муньки, габук, азлей, ихтус, куриные яйца, маринованные помидоры, вяленое мясо, рыба, птица, багушкин сыр и творог — всё, что так или иначе сохранилось после зимы. Кроме прочего обувь, одежда, иглы, верёвки и нитки, рыболовные снасти, подковы, кирки, лопаты, стрелы и луки.

Гарри стоял рядом и всматривался в даль. Вдали ехало нечто, изрыгающее тьму и смерть. Эльфийское зрение позволяло разглядеть маленькую женскую фигурку на костяной лошади, за которой следовала целая делегация с настоящим крытым фургоном на лошадиной тяге.

— Гертруда Штольнбах решила понтануться, — усмехнулся он.

Радя уже шла встречать.

Сеамни же осталась стоять. Рядом стал Леголас, как обычно спокойный и уверенный. Он ничего не говорил просто потому, что всё уже было сказано. Заглянув Сеамни в глаза, он сдержанно улыбнулся и кивнул, она кивнула в ответ.

Вот, сейчас! Она подалась вперёд, шагнула навстречу. Он молча смотрел на неё.

Он не улетел, не оставил её. Была ли возможность? Были ли варианты? Она уверена — были. Достойна она теперь связать с ним вечность? Да, достойна как никто иной. Готова ли?

Сердце забилось чаще, в груди вспыхнул огонь.

Да, она готова.

— Леголас, — выдохнула она из себя весь воздух, чтобы вдохнуть полной грудью и забрать его себе. А вдруг он скажет нет? Сейчас или никогда!

Но воздух не желал возвращаться в лёгкие.

Тьма застелила взор, новое видение одолело сознание…

— Ты что-то хотела сказать, акинукиа? — всматриваясь в её глаза спросил Леголас, когда она, лёжа на сырой земле, пришла в себя.

Она покачала головой, чувствуя дрожь в коленях и горечь в груди.

Дура, почти решилась! Давай, говори! Ну же, скажи ему! Его глаза так близко!

— Три человека и два низушка сегодня вечером, — сказала она совсем не то, что хотела.

— Позвать Гарри?

— Нет, сами управимся.

«Я люблю тебя, но риск слишком велик. Лучше надежда, чем пустота.»

Френк сидел за длинным столом трезвый, как оптика снайперской винтовки.

Стол был длинен, хотя и не полон еды: трактирщик вынес на улицу и составил все столы, что у него были, а вдобавок местные мастера сбили дополнительные столешницы, поставили их на невысоких сваях. Начинаясь сразу на выходе из трактира, стол длился почти до самого края Аннуриена. Гости и горожане праздновали: стоял гвалт, стучали барабаны, звенели цимбалы, горланили песни пьяные и не очень глотки.

Аннуриен давно погрузился в глубокий вечер. В ночном небе летали первые жучки, горели высоко в небе звёзды, воздух был прохладен и свеж. Слишком прохладен. Масляные лампы, стоящие на столах и висящие на ближайших к столам домах давали приглушённый оранжевый свет, любой предмет отбрасывал длиннющие тени, но при этом всё оказалось позолоченным, праздничным и необычайно уютным.

Бывший морпех озирался по сторонам в поисках своей глазастой, о которой он начинал прилично переживать. Глазастая не спешила появляться, хотя пошла вроде недалеко за пивом и велела ждать здесь. Велела. А он послушно выполнял.

— И что? — нахмурился Френк, задавая этот вопрос себе и смакуя его на губах. — И ничего, — развёл он руками.

Ничего — значит совсем ничего. С одной стороны он всю жизнь выполнял чьи-то приказы — так было правильно, однако он считал, что одно дело выполнять приказы командира, другое дело жить в подчинении у женщины. Женщина, она существо простое, её место хорошо известно, и многолетний опыт Френка это подтверждал. Даже с Марьяной было так. Ведьма взрывалась, начинала возмущаться, отстаивать свои права, но после всё возвращалось на старый курс, который задавал Френк и он это чувствовал.

Сейчас же у штурвала была его глазастая. Женщина, правящая курс — не к добру, сказали бы те, кого Френк когда-то знал. И он ощущал дискомфорт от того, что балдел от подобного положения вещей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Рядом с ним сидел Дима. Один.

— Отпустили?

Дима фыркнул.

— Будто бы я спрашивал. На мне сейчас всё хозяйство будет. Зарабатывать будем сажая габук! — поднял он указательный палец. — Но я одно пиво, послушаю княгиню нашу и домой, завтра семена пойду искать. Тебе про габук рассказать?

Френк покачал головой, Дима лишь пожал плечами.

Люди из тех, с которыми ему приходилось проводить время в Пандемониуме, распределились равномерно. Сися и малый где-то в толпе с местными, вместе с Барадирами Курт, Майклсон и Нинтр. Нюхт с местной красавицей на дальнем конце — Френк их мельком видел пока шёл к этому краю и даже не поздоровался. Остальных он не видел сегодня, но подозревал, что кроме шестерых, отправившихся охранять другие деревни, были на Празднике Жизни все.

Совсем недалеко от Френка слева устроилась компашка высшего общества: Милфорт, Радя, Гертруда со своим мужем, Гарри, Леголас с Сеамни и мелким, который за Сеамни ещё в Пандемониуме прятался, Марсенас с женой, чуть дальше Луанна со своим учеником-мужиком, Марьяны с некоторых пор он в деревне не видел… Дальше шли те, кого он не знал: могучая тётка с пухлым лицом, парень в солнцезащитных очках, при том что была уже ночь, бородатый заросший мужик с девочкой на коленях, щупленький паренёк с чёлкой на один глаз и орлиным носом со знатной дамой с благородной осанкой и высокой шляпой, и женщина низушек со своим мужчиной — кто из них барон, а кто придаток понять было сложно.

Интересно, если в этот момент на колокольню посадить снайпера и начать расстреливать наше «высшее общество», кто-нибудь успеет что-нибудь сделать? Начать, скажем, с Леголаса, он здесь самый сильный. Потом пройтись по элитам: Радя и Гарри…

Френк не успел додумать, словив на себе удивлённый взгляд Гарри и стушевался.

— Говнюк ещё и мысли читает, — буркнул он себе под нос.

— Нет, всё ещё не научился, — раздался женский голос на ухо.

Френк аж дёрнулся от неожиданности. Глазастая буськнула его в щёку и поставила пиво, указав на собирающуюся говорить Радю. Та взяла кружку с пивом, резво вскочила вначале на стул, а после и на стол.

— Приветствую всех здесь собравшихся на Празднике Жизни, — заговорила она и голос разлетелся далеко-далеко. Заглохли музыкальные инструменты, замолчали аэльи. Радя на мгновение задумалась. — Да, давайте вначале за здравие. Аленой жив, развивается и растёт. Мы ещё маленькие, нам только четыре годика и недоразвиты многие внутренние органы, но мы стараемся, кушаем деньги, выращиваем продукты, производим, — она обнесла руками всё вокруг, словно собираясь обнять, — вот это вот всё мы производим. И каждый является важной частью… в этом процессе, — внезапный порыв ветра вдруг сделал голос княгини значительно тише.

Френк ощутил на щеке дыхание глазастой, повернул к ней голову. Серебряные глаза были широкими от удивления, один уголок губ застыл в улыбке. Он мог часами любоваться этими глазами, которые были столь глубоки и прекрасны на сером бархатном лице, как может быть прекрасен глоток воды в пустыне или свежесть оазиса. Глядя в эти серебряные бесконечно глубокие омуты он забывал, что происходит вокруг, забывал, что сам себя считал недомужчиной, раз он и слова поперёк сказать не может, забывал и растворялся.

— Мои сиськи ниже. Гарри исчез, — шепнула она, отводя подбородок Френка от себя.

Действительно, Гарри больше не было. От мага осталось лишь мокрое место — по его креслу стекала вода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Радя сделала паузу, многозначительно глядя по сторонам. Сеамни что-то зашептала, после закусила губу и какое-то время водила руками. После Радя вновь заговорила, и слышно её уже было замечательно.

— Мы много делали и много получили. Каждый барон уже получил необходимую сумму денег на жалования, каждый барон отчитался мне лично о новых успехах и свершениях. Пусть все узнают, что у нас творится: в Груваале построят деревообрабатывающее предприятие, Эрлоэну расширит обработку металлов и там зреет проект, который изменит всё, Анатор обязуется начать мостить дорогу между центрами, АнДремуэрМар начнёт готовить врачей, Адон Аум совместно с Аннуриеном будут поставлять лошадей по доступным ценам, АнЭмиваэль намеревается снабжать всех рыбой, а Аннуриен откроет первую в Аленое школу! Я не уверена на счёт таких маленьких кусочков нашей новой родины, как Аэглир Лоэй и Анитуэн, но вот увидите, и они тоже что-нибудь придумают. Глоток за живых!