Пылающий лед - Виктор Точинов

Артистка удовлетворенно кивнула… Боеголовку в такую емкость не упрятать. И радиоактивные отходы тоже – вес у контейнеров с ними в разы больше, за счет массивных свинцовых стенок, экранирующих излучение.

Дальнейший разговор касался технических деталей – как нам добраться до арктического объекта, как эвакуироваться оттуда с добычей… У благородных таинственных незнакомцев, как выяснилось, имелись на сей счет продуманные планы, выглядевшие вполне реализуемыми. Но возникал один естественный вопрос, и озвучила его Артистка:

– Кто и как будет управлять субмариной «NPI», если мы ее захватим? У нас нет специалистов, способных хотя бы проконтролировать работу экипажа, не говоря уж о самостоятельном управлении.

– Подводным танкером будет управлять его штатный экипаж, причем без принуждения.

Артистка не поняла. Я тоже. Фантом разъяснил: заказ и его оплата происходят по той же схеме, что уже обкатана в деле барона Гильмановского. Десять процентов оплачивает корпорация «NPI», у которой возникли проблемы со взбунтовавшимся персоналом, и она же предоставляет подводный транспорт. А девяносто процентов – он, фантом, благо госпожа Занг имела возможность убедиться в его платежеспособности и надежности в качестве делового партнера. Аванс будет перечислен в течение часа после завершения переговоров. После удачного завершения, разумеется. Затем фантом назвал сумму контракта. Сумма впечатляла.

– Налицо конфликт интересов заказчиков, – констатировала Артистка. – У руководства «NPI» будет возможность контролировать ход операции в режиме реального времени. Как только они увидят, что мы не просто и не только усмиряем бунт персонала, – наверняка что-то предпримут, например, отдадут приказ на погружение субмарины… Идея зазимовать в Арктике не кажется мне удачной. Даже за такой гонорар.

– Обещаю, что как только вы начнете высадку, руководству «NPI» станет не до вас и не до Арктики.

Недоверчивая Артистка обещаниям не поверила и потребовала подробностей. Фантом объяснил суть отвлекающей акции. Пожалуй, такое и в самом деле сработает…

Пока начальница задавала уточняющие вопросы, я ломал голову: неужели не «Памир»? Неужели генерал ошибся? Судя по всем предосторожностям, которыми обставлен заказ, – они, «Памир». Но с чего их потянуло в нефтяную отрасль?

Тут со мной приключилось гениальное озарение. И, как все гениальное, ответ оказался донельзя прост. И в самом деле, «Памир», при всей маниакальной осторожности, чересчур уж засветился в деле загрязнения планеты радионуклидами… Наверняка не только ОКР, но и все другие спецслужбы мира стоят на ушах и планируют всевозможные хитроумные ловушки. Даже наемники, вроде Артистки, почувствовали неладное… При таких условиях надо или сворачивать деятельность, или резко менять вектор атаки. Кто сказал, что одна лишь радиация способна сделать наш мир безлюдным и неуютным? Бактериологическое оружие тоже может внести свою немалую лепту, особенно если учитывать плачевное состояние здравоохранения после Толчка…

Кажется, я догадался, что за биологические материалы потребовались виртуальному господину. Уж точно не вакцина от кори… При чем здесь нефть и нефтяники? А ни при чем. Положение об Анклавах давно стало ничего не значащим документом, кругом и всюду военные действуют за ширмой известных и уважаемых корпораций…

– Сколько времени мы провели на переговорах? – спросила Артистка, поднимаясь в вертолет.

Сабитов назвал цифру, причем с точностью до секунд. Заранее было условлено, что он прохронометрирует наше отсутствие. А то разные казусы могут случиться в гостях у малознакомых людей. Вдохнешь распыленный в воздухе наркотик – и пара часов совершенно исчезают из жизни. За это время можно весьма капитально промыть мозги, заставив подопытного в час «Ч» сотворить нечто весьма неожиданное и для окружающих, и для него самого… Например, угнать и взорвать энергоблок передвижной станции «Памир-24М».

Но нет, цифры, названные вертолетчиком, совпадали и с хронометражем наших «балалаек», и с субъективными ощущениями. В зомби, распыляющих над Европой вирусы боевой чумы, превратиться нам с Артисткой не грозит. И то ладно.

Но лично мне грозило другое…

– Теперь ты знаешь о предстоящей операции практически все, Мангуст… А это значит… – Она сделала многозначительную паузу и заблокировала дверь, ведущую из пилотской кабины в пассажирский отсек.

– И что же это значит?

– Это значит, что до ее завершения ты всегда будешь рядом со мной… Да, вот так… И даже еще ближе…

Я успел подумать: хорошо, что генерал не решил чуть раньше внедрить меня в команду покойного Дзю. Такая близость с непосредственным начальством допустима, на мой вкус, только если начальство относится к противоположному полу…

5. Черный крейсер

Море подбиралось к пароходику незаметно, подползало, как диверсант к задремавшему растяпе-часовому.

Река постепенно становилась все шире и шире, два берега все дальше отодвигались друг от друга, так что и не понять – на волнах Печоры-матушки еще пыхтел трудяга «Р-13» или уже на морских. Проще всего было бы перегнуться через низкий кормовой фальшборт да и зачерпнуть воды, попробовать на вкус: пресная или соленая?

Но Алька не хотел затевать эксперимент: при одном взгляде на свинцово-серые волны становилось еще холоднее… А холод и без того донимал. Мерзли Алька с Наилем, Хват на холод не жаловался, он вообще ни на что и никогда не жаловался, но не отходил от решетчатого люка, сквозь который поднимался горячий воздух из моторного отсека… Командир, казалось, не заметил изменений в температуре воздуха, но с него какой спрос.

Спасались, как могли. Единственный обнаруженный на пароходике ватник, похоже, использовал как подстилку здешний моторист, когда подбирался снизу к своему чуду техники, – надевать пропитанную маслом одежку желающих не нашлось… Алька и Наиль напялили спасательные жилеты, но спастись от пронизывающего холодного ветра не удалось, приходилось все реже подниматься на палубу, подолгу оставаясь в каюте.

Алька подозревал, что они опять незаметно для себя потеряли дни и недели, что лето давно закончилось… Еще у Ольгиного Креста заподозрил: когда второй раз входили в туман, березовый стланик на берегах был зеленый, вышли – к зелени густо добавилось желтого… А после третьей попытки даже желтых листьев осталось мало, зеленых не стало совсем.

Осень… Хотя на календаре мог быть и август – короткое в этих широтах лето, одно название, очень уж далеко занесла их нелегкая от столицы мятежной республики. Далеко на север…

Катер полз, почти прижимаясь к западному берегу Печорской губы. Командир не покидал рубку, никому не доверяя сменить его у штурвала. Берег кое-как прикрывал от ветра, волны здесь били в борт пароходика относительно небольшие, но даже с ними с трудом справлялась посудина, предназначенная для плаваний по речной воде. А уж мористее, где на просторе гуляли волны высокие, с белыми барашками, лучше не соваться. Там очень быстро придется использовать спасательные жилеты по их прямому назначению…

Но и у берега не так уж безопасно, то встает на пути гряда камней, едва видимых среди волн, то песчаная коса, вообще не видимая, позволяющая засечь себя лишь по изменившемуся характеру водной поверхности. В общем, Командир был прав, не подпуская к штурвалу Альку с Наилем. Они бы тут нарулили…

В береговой линии обнаружился разрыв. Большая бухта с узким входом-проливом вдавалась в берег. Или не бухта, небольшой залив, Алька смутно представлял, чем они отличаются друг от друга. Командир направил «Р-13» туда, в бухту или залив, выплыл на середину и сбросил обороты двигателя до самых малых.

Приплыли? Здесь точка встречи? Никакого корабля Алька в иллюминаторы не увидел и выбрался на палубу, заранее поеживаясь. Но здесь оказалось теплее, высокие береговые скалы надежно прикрывали от ветра. И волны скорее заслуживали названия крупной ряби… Но никто не ожидал их в этом весьма удобном для ожидания месте. Что будет, если рандеву не состоится, Алька предпочитал не думать. Все равно ничего хорошего тут не надумаешь. Припасы, взятые на борт в Усть-Куломе, заканчивались. И нефти всего две бочки, плюс какие-то остатки в баке… Да хоть бы и имелось вдоволь горючки – куда плыть?

Командир, похоже, никаких сомнений не испытывал. Заглушил двигатель, вышел из рубки, приказал:

– Бросайте якорь, пока на скалы не снесло.

Якорь отправился за борт, вытянул весь трос, заменявший на пароходике якорную цепь, – и повис, не касаясь дна. Пришлось наращивать, благо в трюме нашлась еще одна бухта троса. Дрейф прекратился.

– А теперь что? – невесело спросил Наиль, поглядывая по сторонам.

– Ждать.

– Сигнал, наверное, надо подать? – спросил Алька. – Костер хотя бы запалить… Что мы тут уже…

– Незачем. Думаю, нас уже заметили.