Принцесса где-то там 2 - Сергей Сергеевич Мусаниф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может быть, это тоже чушь, но когда тебя именуют Дщерью Мести и Войны, ты можешь начать думать про себя всякое…
Или мы на самом деле внутри истории, только сами не способны этого понять. На самом деле ты ведь никогда не знаешь этого наверняка. Может быть, все синяки и шишки, которые ты получаешь, сыплются на тебя не потому, что у тебя нет сюжетной брони.
А потому что они этим самым сюжетом и обусловлены.
У меня до сих пор нет ответа на этот вопрос, да и у тебя его не может быть. Может быть, ты тоже герой. Может быть, даже не второстепенный, а главный, и моя история — это часть твоей истории.
А может быть, все это слоновья чушь и о ней вообще думать не стоит.
***
Мы все еще мчались по туннелю.
— Джон, — сказала я. — А ты не думаешь, что глядя на тебя даже самые добрые самаритяне принялись бы кричать «Вау-вау, братан, полегче!»? Я имею в виду, мы коллеги, напарники и друзья, но сколько мы знаем друг друга? Пару лет? А то, что ты делаешь, выходит за рамки дружбы, даже если бы мы были знакомы всю жизнь.
— Мне двести лет, Боб, — сказал он. — И я устал смотреть, как вокруг меня умирают хорошие люди.
— Э… — сказала я.
Я, в общем-то, не была уверена, что подпадаю под определение хорошего человека. Не с тем, что я сделала за последние пару часов. Да и в целом…
— Не благодари, — сказал он.
— Вообще-то, я хотела спросить, нет ли у тебя в аптечке мази от ожогов.
Призыв горящего топора не прошел даром, правая ладонь покраснела, кое-где выскочили волдыри. Конечно, это было не самое серьезное повреждение, но даже на фоне всего остального оно было довольно болезненным.
— Мази нет, — сказал Кларк. — Есть вода и бинты. Посмотри под сиденьем.
Я порылась под сиденьем, обнаружила там литровую бутылку минералки, достала из аптечки бинты. Полила ткань водой, замотала руку, стало чуть легче. По крайней мере, ее стало меньше дергать.
Эффект плацебо, не иначе.
Что-то как-то не очень божественно все это выглядит. Зевс вообще молнии голыми руками метал, у него никакой чувствительности не должно было остаться, все ладони наверняка в шрамах.
Или я просто не из того поколения? Молодежь, седьмая вода на киселе, опять же, недостаток практики сказывается…
На выезде из туннеля нас обстреляли.
Это была так себе засада, сооруженная наспех, они даже дорогу не успели полностью перегородить или ленту с шипами на нашем пути раскатать. Просто две машины, стоявшие поперек канала, и слева от них оставалось достаточно места, чтобы проехать. Мы и проехали, зацепив один из «эскалейдов» (я не рассмотрела точно, но это было что-то большое и черное) бампером, послышалось несколько автоматных очередей, Кларк заорал: «Пригнись!», и я пригнулась, и в следующий миг мне на спину сыпануло горстку битого стекла.
Кларк выжал газ, дернул ручник и вывернул руль, бросая машину в управляемый занос, меня почти выкинуло с сиденья, и я всем телом повисла на ремнях безопасности.
Пока нас несло боком, Кларк удерживая руль одной рукой, другой вытащил пистолет и принялся стрелять в окно. И все это на скорости. Это был трюк, которого я никогда раньше не видела (справедливо говоря, я и тогда его не видела, из моей позиции и с моим тогдашним зрением многого не рассмотришь), и который я точно никогда бы не смогла повторить.
Видимо, удовлетворившись результатами стрельбы, Кларк бросил ручник, снова вывернул руль, и мы вернулись на прежний курс.
Нас никто не преследовал.
— Не поднимай головы, — сказал Кларк. — Мало ли, кого мы там дальше встретим.
— Все ее уверен, что не хочешь соскочить?
— На Семьдесят Шестой улице есть многоуровневый паркинг, — сказал Кларк. — Минус третий уровень, зеленый «Камаро», ключи висят на магните в арке заднего левого колеса. В багажнике есть минимальный комплект для выживания.
— И зачем ты мне все это рассказываешь? — я заподозрила неладное и подняла голову.
Кларк загнал машину в какой-то переулок, остановился у обочины и заглушил двигатель.
Его рубашка стала мокрой и красной, и это был совсем не кетчуп.
— Куда? — спросила я, ныряя под сиденье за аптечкой. — Держись, я сейчас…
— Там три штуки, — сказал Кларк. — А может, даже четыре, нет смысла считать… Дальше иди пешком. Очень не вовремя….
Его глаза остекленели, и он навалился грудью на руль.
***
Пульс не прощупывался, дыхания не было, зрачки не реагировали на свет. Если бы речь шла об агенте ТАКС, даже сочетание этих факторов оставляло бы какие-то варианты, но Кларк был всего лишь городским детективом.
И он был мертв.
И хотя я его не звала, и он сам принял это решение, и был большим мальчиком, который не мог не понимать, во что он лезет, я все равно чувствовала, что он умер по моей вине.
Я оставила его в том переулке, в стоявшей на обочине машине, и дальше пошла пешком, как он и советовал. Наша поездка закончилась в районе семидесятой улицы, так что идти было не слишком далеко.
По счастью, это был не самый благополучный район, и толп, гуляющих на улицах, не наблюдалась, а от редких прохожих я шарахалась и пережидала в тени, пока они пройдут мимо. Видок у меня был тот еще, я подволакивала ногу, на мне был драный грязный пиджак, из-под которого проглядывал черный латекс, руки в крови Кларка, лицо в ссадинах, волосы спутаны, на плече висит ужасная розовая сумочка… Думаю, что в массовку «Ходячих мертвецов» меня приняли бы даже без грима.
Да еще этот топор…
Хотелось рыдать, но слез не было. Нельзя рыдать, когда вокруг враги, и все равно, что они тебя не видят. Нельзя дать им ни малейшего шанса увидеть, что они способны довести тебя до слез.
Из всех эмоций во мне осталась только ярость. Ярость, вызванная бессилием. Там целая структура, там правительство и десятки агентств, даже при помощи Кларка это дело выглядело безнадежным, сейчас же оно было немыслимым. Затянувшийся суицид, и уже ничего нельзя отыграть назад, а впереди дорога заканчивается уже в нескольких шагах.
Из-за того, что я была вынуждена прятаться, прогулка на не слишком длинную дистанцию заняла несколько часов (зато за то время у меня почти полностью восстановилось зрение и прошел звон в ушах), но в итоге я
