Кронштадт 1921 - В. Наумов

Все это делается в момент наиболее тяжелого положения в Республике (голод, топливный кризис, перебои в транспорте). ЦК РСДРП учитывает именно этот момент и использует его, стремясь своей агитацией вызвать недовольство фабрично-заводских масс; для лучшего выполнения своих замыслов сосредоточивает агитацию в крупных фабрично-заводских центрах, имеющих особую важность для республики, приводя таким образом к дезорганизации промышленности. В результате такой работы меньшевиков мы имели волну забастовок в Петрограде, Туле, Пензе, Москве и других фабричных центрах. Все сообщения с мест от Губчека в начале 1921 года говорят о злостной агитации меньшевиков и их разлагающем влиянии на местах, результатом чего были остановки фабрик и заводов. Местами меньшевики доводили рабочих до крайней взвинченности, объединившись совместно с С.-Р. и прочими антисоветскими партиями. Члены ЦК выезжали на места под видом командировок по службе и там выступали с докладами, предсказывая близкий конец Советской Власти. В конце концов гнусная политика РСДРП, пользуясь полуголодным положением и усталостью пролетарских масс, имела успех и привела к кронштадтским событиям, в которых принимали активное участие и ее члены, украсив кронштадтский ревком представителями РСДРП.

Недели за три до восстания в Кронштадте Центральный Комитет РСДРП командирует в Петроград своего виднейшего и популярного члена Гурвича-Дана для партийной работы. Из показания Дана видно, что он в работе петроградской организации принимает самое активное участие. Из письма этого же Гурвича-Дана к Назарьеву видно, что РСДРП готовилась к блоку с так называемой "оппозицией" и рассчитывала быть готовой принять участие в новом строении российского государства. В это же время петроградская организация выпускает целый ряд листовок, воззваний, в которых призывает к активной борьбе пролетариев Петрограда против РКП. В выпускаемой литературе злостно извращаются все начинания Советской власти и сама Советская Власть. Играя на пониженном настроении рабочих масс, вызванном тяжелым экономическим положением их, меньшевики призывают эти рабочие массы к срыву хозяйственных мероприятий Советской Власти и проведения посевной и других кампаний.

Заграничная делегация ЦК РСДРП в лице Мартова и Абрамовича имеет специальную цель создать на западе социал-демократический центр. В заграничной прессе меньшевики, не стесняясь никаких инсинуаций, бесстыдно травя РКП, стараются привлечь на свою сторону западно-европейский пролетариат. Посылают информации и секретные документы от своих членов, работающих в разных советских учреждениях, через специально выделенного для связи с заграницей члена Ц. Б. — Николаевского. С ведома ЦК и МК РСДРП издавался нелегальный подпольный журнал Союзом С. Д. Молодежи и ЦК, вырабатывал для него устав и разрешил печатание такового в помещении ЦК, в клубе "ВПЕРЕД". Организация такового союза была проведена по всей республике. ЦК выделил фракцию "Студенческую" и повел через них свою разлагающую работу среди учащейся молодежи.

В силу сказанного выше всем членам ЦК РСДРП инкриминируется руководство скрытой контрреволюционной активной деятельностью, которое вылилось 1) в остановку целого ряда заводов и фабрик, чем принесло республике колоссальный убыток, 2) привело к восстанию в Кронштадте в марте 1921 года.

Принимая во внимание, что РСДРП проявила себя за весь период революции, как партия, враждебная Советской Власти, когда меньшевики в разных местах участвовал и в заговорах, а ЦК РСДРП, выбранный в начале 1920 года, ничуть не изменил своего отношения к Советской власти и РКП в настоящее время работу свою направляет к срыву Советской Власти, отмежевываясь от этих обвинений лишь тогда, когда они — меньшевики попадали в руки ЧК, полагал бы во избежание дальнейшего разлагающего влияния РСДРП в связи с новыми начинаниями Советской Власти на трудовом фронте и в целях предупреждения нежелательных для республики событий, членов ЦК РСДРП подвергнуть высылке в отдаленные губернии под гласный надзор местной ЧК, сроком на один год каждого без права занимать выборных должностей, или должностей, связанных с общением с массами, а именно: 1) Гурвич-Дана Федора Ильича, 49 лет, происходящего из граждан г. Петрограда, в Марийскую область, Краснококшайский уезд кроме г. Краснококшайска,

2) Цедербаума-Ежова Сергея Иосифовича, 42 лет, почетный гражданин г. Одессы, в Тюменскую губ. Тобольский уезд,

3) Айзенштадта-Юдина Исая Львовича, 54 лет, мещанина гор. Вильна, — в Архангельскую губ. Мезенский уезд,

4) Николаевского Бориса Ивановича, 37 лет, журналиста-литератора, в Северо-Двинскую губ. Яремский уезд,

5) Липкина-Череванина Федора Андреевича, 51 года, из граждан Могилевской губ., — в Семипалатинскую область за исключением губернских городов,

6) Плескова Артура Абрамовича, 37лет, из мещан, в Семипалатинскую область, кроме губернских городов. Дело о них оставить во 2-м отделении СОВЧК.

Начальник 2-го Спец[иального] отд[ела] СОВЧК

[Подпись неразборчива]

17 декабря 1921 г.

ЦА ФСБ РФ, д. Н-1379, лл. 35–37. Полтинник.

№ 10

ПОДПИСКА ДАНА О НЕВЫЕЗДЕ

1922 года января 10 дня я, нижеподписавшийся, даю настоящую подписку коменданту Московской Бутырской МЧК тюрьмы в том, что по освобождении меня из-под стражи обязуюсь никуда не выезжать и явиться во 2-ое отделение СОВЧК не позднее 17 сего января за получением соответствующих документов для выезда в место, указанное в постановлении ВЧК, объявленном 10 сего янв[аря] Заместителем] председателя] ВЧК т Уншлихтом

Проживать буду Покровка, Введенский пер, 14, кв 14

Ф. Дан-Гурвич

ЦА ФСБ РФ, д Н-1379, л 43 Подлинник

№ 11

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ДАНА О ЕГО ПРЕБЫВАНИИ В ТЮРЬМЕ

Места в тюрьме не было1. Рассчитанный на 700 человек, Д П. 3. вмещал теперь свыше 2000

Кое-как мы разместились на койках и на полу Я лично предпочел лечь на пол, так как больше всего боялся набрать вшей, которых, как обнаружилось потом утром, действительно было немало.

Утром начали знакомиться с многочисленной и разнообразной публикой, переполнявшей остальные две камеры и коридор. Наиболее интересными оказались две группы инженеры, работавшие по постройке электрической станции на одной из рек, и кронштадтцы. Арест инженеров, по их словам, был следствием столкновения их с политическим комиссаром, коммунистом. Они уверяли, что комиссар этот производил грандиозные хищения, когда же они попытались бороться с ним, то он донес на них, как на контр-революционеров и саботажников. В вину им ставилась также покупка продовольствия для рабочих на вольном рынке с обходом установленных декретами правил. По этим правилам они должны были предварительно обращаться за продовольствием в разные инстанции и ждать, пока эти инстанции доставят им требуемое или ответят отказом. На бумаге все это очень гладко и хорошо, но в действительности рабочие не стали бы ждать результатов всей этой канцелярской волокиты, а просто разобрались бы. Теперь, по словам инженеров, все проделки комиссара уже раскрыты, и он сам также арестован вместе со всею "комячейкою". Сколько помнится, все эти инженеры потом судились и были оправданы. Что стало с комиссаром, не знаю. Инженеры с интересом расспрашивали нас о позиции социал-демократии, но больше всего занимал их вопрос, стоят ли социал-демократы за свободы печати и для инакомыслящих, в том числе и для "буржуев". Получив утвердительный ответ на этот вопрос, они успокоились. "А иначе, говорили они, между вами и большевиками, с нашей точки зрения, никакой разницы не было бы. и вы, и они — социалисты, а социализм, как показала русская революция, — вредная утопия". Мне было очень интересно наблюдать эту новую психологию интеллигентских кругов в России, где испокон века всякое интеллигентское движение было по традиции окрашено в более или менее социалистический цвет.

Другая группа — кронштадтцев — состояла из рабочих и матросов. Матросы были очень озлоблены. Они негодовали на петроградских рабочих, которые "из-за фунта мяса" не поддержали и "продали" их. Разочаровавшись в коммунистической партии, к которой многие из них раньше принадлежали, они с ненавистью говорили о партиях вообще. Меньшевики и с. — р-ы для них были ничуть не лучше большевиков: все одинаково стремятся захватить власть в свои руки, а захватив, надувают доверившийся им народ. "Все вы — одна компания! Вот когда вас привели, так небось нас большевики сейчас же сбросили с коек на пол, а для вас — все удобства!" — говорил раздраженно один матрос. Не надо никакой власти, нужен анархизм — таков был вывод большинства матросов из[-за] разочарования в рабочем движении и партиях.

Рабочие были настроены несколько иначе. Мне особенно запомнился один высокий, сильный, красивый молодой рабочий-электротехник. Он подробно рассказывал мне, как его с десятком других товарищей взяли в плен и вели берегом Финского залива в Петроград. Им трое суток ничего не давали есть, и неоднократно конвой пытался расстрелять их: только вмешательство начальника конвоя предотвратило расправу. Но, по его словам, после взятия Кронштадта до 600 пленников было расстреляно.