Сильные духом (Это было под Ровно) - Дмитрий Медведев

Во время короткого свидания на улице Валя сообщила Кузнецову ошеломляющую новость: в Ровно приезжает из Берлина Альфред Розенберг, один из ближайших подручных Гитлера, «теоретик» национал-социализма, имперский министр «восточных земель». Приказ Функа предусматривал организацию особой охраны на улицах города.

Кузнецов сказал Вале, что сегодня же вечером выедет в отряд просить санкции на убийство Розенберга.

Рабочий день в рейхскомиссариате окончился, и Валя собиралась уже уходить, когда к ней подошел майор Гитель, которого она в последнее время все чаще и чаще заставала в рабочей комнате акспедиции.

— Не разрешит ли фрейлейн ее проводить? — спросил Гитель, наклоняясь к самому ее плечу и дыша перегаром.

— Сделайте одолжение, господин майор, — сказала Валя, отстраняясь.

Этот Гитель славился своей обходительностью и слащавой изысканностью речи. Был он еще довольно молод, одевался весьма элегантно, ходил со стеком и вообще держал себя как человек, знающий цену своей наружности.

Они вышли на улицу. Валя снова испытала то чувство неловкости, которое владело ею всегда, когда ей случалось идти под руку с лейтенантом Зибертом: она видела, как прохожие сторонились, уступая дорогу и отводя глаза.

— Как чувствует себя фрейлейн на службе? — спросил Гитель, правой рукой поддерживая локоть Вали, а левой помахивая стеком.

— Благодарю вас, господин майор! Я чувствую себя вполне хорошо. — Она не могла понять, чем вызван этот вопрос.

Никто из Валиных сослуживцев толком не знал, чем занимается в рейхскомиссариате майор Гитель. Кабинет его на втором этаже бывал обычно заперт, самого майора заставали то в одном месте, то в другом. Не знала этого долгое время и Валя. Но как-то, задержавшись у себя в экспедиции после положенного времени и идя к выходу, она заглянула в приоткрытую дверь и увидела Гителя за странным делом — он копался в ящиках чужого стола. Тогда Валя догадалась, чем занимается в рейхскомиссариате этот рыжий щеголь и где он на самом деле служит…

— Фрейлейн замужем? — спросил Гитель, и, не дав ей ответить, продолжал сам: — О, я знаю, у фрейлейн есть жених.

— Совершенно верно, — сказала Валя. — Он офицер, имеет высокое понятие о чести и вряд ли был бы особенно доволен вами и мной, увидев нас вместе.

Она думала, что, может быть, этим отвадит назойливого майора.

Но того, по-видимому, меньше всего интересовал на сей раз успех у женщин. Постепенно Валя поняла, чему обязана этой беседе с Гителем.

— А где он служит, ваш жених? — спросил майор, продолжая размахивать стеком. Валя обратила внимание на то, как украшен этот стек: серебряная инкрустация в виде черепа со змеей…

— Он фронтовик.

— Разве фронтовики служат не на фронте? — шевельнул бровями Гитель.

— Он по снабжению армии.

— И как часто он бывает в Ровно?

— Часто… Как этого требуют дела.

— Я спросил потому, что случайно видел вас вместе в приемной у рейхскомиссара, — сказал Гитель. — С тех пор вы и ваш жених… простите, я забыл его имя…

— Лейтенант Пауль Зиберт.

— …вы и ваш жених внушили мне самую искреннюю симпатию. Вы не окажете мне честь, не познакомите меня с лейтенантом Зибертом?

— Пожалуйста, — отвечала Валя.

Очевидно, это было все, чего добивался от нее Гитель. Он проводил ее до дому и, любезно попрощавшись, ушел.

Валя не пробыла дома и десяти минут. Нужно было срочно разыскать Кузнецова.

Она знала адрес Ивана Приходько и, хотя посещать Кузнецова на этой квартире категорически запрещалось, устремилась туда, думая только о том, как бы застать Николая Ивановича, пока он еще не уехал в отряд, и сообщить о разговоре с Гителем.

Кузнецов встретил ее против обыкновения сухо. Он был уже в шинели. Очевидно, она перехватила его в последнюю минуту.

На рассказ Вали он реагировал самым неожиданным образом:

— Значит, этот Гитель узнал, где ты живешь?

Они подумали и решили, что Кузнецову в самом деле стоит встретиться с Гителем, но не Валя организует эту встречу, а Лидия Лисовская или Майя Микатова. Та и другая были уже давно «завербованы» в гестапо фон Ортелем.

С Гителем и Лидия и Майя были знакомы. При первой же встрече с ним Майя как бы между прочим сказала, что они с кузиной собирают небольшую компанию, и пригласила Гителя принять участие в вечеринке. При этом в числе прочих приглашенных был назван Пауль Зиберт.

— Зиберт? — повторил Гитель. — Это интересно. Приду с удовольствием.

— Придете ради этого Зиберта? — обиженно проговорила Майя. — Не понимаю, чем он заслужил ваше внимание. Обыкновенный пруссак. Я бы его и не пригласила, но он встретил кузину и напросился.

— Я склонен думать, что это не «обыкновенный пруссак», — таинственно усмехнулся Гитель, — а самый настоящий английский шпион.

— Что вы, майор! — изумилась Майя и тут же деловито спросила: — В чем же дело? Почему вы его не берете?

— Потому, что никто, кроме меня, этого не подозревает, — не без гордости ответил Гитель. — Это моя находка, и прошу о ней пока не болтать… Впрочем, мне учить вас не надо. А потом, — зачем же брать английского шпиона? Это не большевик. С ним можно подождать, посмотреть, что он за птица и чем может быть полезен…

Они условились, что вечеринка состоится в ближайшую субботу на квартире у Лиды. Гитель был обрадован этой затеей. Прощаясь, он напомнил, что Зиберта надо пригласить непременно.

Кузнецов вернулся из отряда не один, а с Валей Семеновым. Тот поехал под видом предателя, состоящего на службе у гитлеровцев, в соответствующей форме, с винтовкой за плечами.

Одновременно были переданы указания и подпольщикам. Все члены организации, во главе с Новаком и Луцем, мобилизовались на выполнение задуманной операции.

Когда Кузнецов и Семенов вернулись в город, они застали здесь в полном разгаре приготовления. Солдаты подметали улицы, щетками чистили тротуары, спешно красили заборы. Очевидно, приезд «высокого гостя» был делом ближайших дней.

Вечером у Лидии Лисовской Кузнецов встретился с Ортелем. Тот казался озабоченным, то и дело поглядывал на часы, даже Майя никак не могла его оживить. Наконец он поднялся и сказал, что спешит.

— Куда вы, майор? — попыталась удержать его Майя. — Посидите! Вечно у вас дела.

— Увы, Майхен, — отвечал фон Ортель, — такова наша служба. — Вот Зиберт — он человек свободный…

— Пока снова не отправился на фронт, — заметил Зиберт.

— В самом деле, поезжай-ка ты лучше на фронт, Зиберт. — Фон Ортель дружески похлопал приятеля по плечу. — Поверь мне, там сейчас веселей, чем здесь!

— Насколько я знаю, не очень весело.

— Все же лучше, чем в этой тыловой дыре.

— Почему в таком случае ты сам не едешь?

— Я еду, — сказал фон Ортель. — Сорвалась одна поездка, но я о том не жалею. Теперь предстоит нечто более значительное. Во всяком случае, более веселое, — добавил он.

Так Кузнецов узнал, что фон Ортель готовится к отъезду. После того вечера, когда Ортель говорил о своих сборах на секретный завод, он больше не возвращался к этой теме. Очевидно, поездка не удалась, и Ортель предпочел не упоминать больше о ней в разговоре с Зибертом. В последние дни, однако, он все чаще намекал, что ему может представиться случай «сделать карьеру». А сегодня наконец прямо сказал, что едет.

Куда могут его послать? На фронт? Едва ли, — такой, как он, нужен гитлеровцам в тылу. В какой-нибудь другой город на оккупированной территории? Тогда Ортель не сказал бы, что там будет «веселей», чем здесь, в этой «тыловой дыре».

Кузнецов терялся в догадках. Главное из его предположений было основано на том, что Ортель прекрасно говорит по-русски. Неужели он отправляется к нам, в наш тыл? Все эти мысли не давали Кузнецову покоя.

Спросить? Но Кузнецов взял себе за правило — самому никогда ни о чем не спрашивать.

Фон Ортель ушел.

Кузнецов посидел немного и тоже поднялся уходить. На прощание он напомнил Лиде и Майе, что очень интересуется маршрутом фон Ортеля.

Он решил зайти к Вале. Ей могло быть известно, когда приезжает Розенберг. Впрочем, он и сам знал когда — завтра.

Все чаще и чаще, идя к Вале, он ловил себя на мысли о том, что нарочно выдумывает какой-либо предлог, который оправдал бы их встречу. Вот и сегодня он собирается спросить о том, что сам хорошо знает. Просто он хочет видеть Валю, видеть ее лицо, глаза, улыбку, слышать ее голос…

И, признавшись себе в этом, он, может быть, впервые с такой остротой почувствовал, как тяжка и мучительна эта теперешняя его жизнь — закованная, как в броню, в немецкий военный мундир.

Валя подтвердила, что Альфред Розенберг приезжает завтра утром. Как и следовало ожидать, остановится он в особняке у Коха.

Они с Кузнецовым проговорили весь вечер.

Наутро Кузнецов вышел на свою очередную прогулку, но не успел сделать и нескольких шагов в направлении «Немецкой» улицы, как был остановлен. Фельджандарм-подполковник спросил у него документы, долго рассматривал их и наконец вернул.