Анжелика Маркиза Ангелов - Анна Голон

И — это правда — здесь больше не было матери. В самом деле, именно смерть матери погасила ту радость, которую могло бы принести ей возвращение?.. Следуя за отцом, девушка сдержала свою лошадь.

По обе стороны от дороги, пролегавшей через низину, цвел боярышник. Его волшебный аромат напомнил Анжелике о детстве и подействовал на нее умиротворяюще.

— Отец, — неожиданно произнесла Анжелика, — я полагаю, вы хотите поскорее узнать мой ответ на предложение графа де Пейрака. Мне в голову сейчас пришла одна мысль: позвольте мне встретится с Молином и серьезно поговорить с ним.

Барон поднял голову и посмотрел на солнце, чтобы определить час.

— Сейчас полдень, но, я думаю, Молин будет рад разделить с вами трапезу. Поезжайте, дочь моя, Николя вас проводит.

Анжелика хотела было отказаться от этого провожатого, но потом просто сделала вид, что не обращает на него никакого внимания, и, помахав на прощание отцу, галопом поскакала вперед. Слуга на своем муле очень скоро остался далеко позади. Анжелика позволила себе ослабить узду, разрешив лошади скакать во весь опор, не ощущая контроля наездницы, что было весьма опасно на такой ухабистой дороге.

Все внимание Анжелики было приковано к тому, чтобы удержаться в седле, и ей наконец-то удалось избавиться от мрачных мыслей. Временами она улавливала терпкий и пьянящий аромат белых цветов боярышника, а перед глазами мелькали белые и сиреневые кустики примул, словно их посадила внимательная и заботливая хозяйка. Быть может, сама волшебница-весна, неизменно возвращающаяся на землю.

Почему же отец в порыве радости от предстоящей свадьбы сбивал тростью цветы примул?

Через полчаса Анжелика проезжала мимо главных ворот замка дю Плесси. Она пригнулась в седле, чтобы увидеть в конце каштановой аллеи этот сказочный дворец.

«Филипп», — неожиданно имя кузена всплыло в ее памяти, словно для того, чтобы еще больше усугубить ее печаль. Она вспомнила, как их с отцом унизил блистательный хозяин этого замка, которому они все же приходились родней. Резные башенки замка дю Плесси то скрывались, то снова показывались среди густых крон деревьев в парке.

На повороте главной аллеи можно было разглядеть дом Молина. Построенный из красного кирпича, обрамленный белым камнем и покрытый черепицей, он казался солидным и простым, без вычурностей. На пороге появился господин Молин. Анжелика с радостью отметила, что он совершенно не изменился.

Она резко осадила свою взмыленную лошадь и спешилась. Слуга Молина подошел к Анжелике и, приняв у нее поводья, отвел лошадь в стойло.

Управляющий проводил Анжелику через затемненные комнаты, которые давали отдых уставшим глазам. Манящий аромат выпечки и негромкие голоса на кухне свидетельствовали о том, что госпожа Молин тоже дома. Скорее всего, она как обычно хлопочет у печи, отодвинув неумелых кухарок, которые, по ее мнению, «не могут поставить в печь пирог, не плеснув сока от фруктов в огонь».

Хотя бы здесь Анжелика встретила образы из своего детства. На деревянном отполированном пчелиным воском столе стояли два хрустальных бокала и графин с темно-рубиновым вином, на фаянсовой тарелочке лежало несколько небольших пирожных.

— Моя жена вспомнила, что вы их любите, — сказал Молин.

Он стоял перед ней, преисполненный чувства глубокого почтения, которое всегда просматривалось в его отношении к барону де Сансе, и которое он теперь проявлял по отношению к Анжелике, ибо она не была больше ребенком. Отныне он должен был видеть в ней молодую девушку знатного происхождения, занимающую более высокое положение, чем он сам, простолюдин.

Даже после того, как она его поприветствовала, Анжелика все еще продолжала стоять. В нетерпении ожидая продолжения их разговора, Анжелика напрочь забыла обо всех хороших манерах, которым ее учили в монастыре, о том, как подобает садиться и вставать даме ее положения. Она задалась вопросом, как долго она будет ощущать себя маленькой десятилетней девочкой перед управляющим Плесси-Бельеров. Вопрос показался ей весьма забавным, и она улыбнулась.

Господин Молин взял графин и разлил вино по бокалам.

— Это вино с наших виноградников… Я советую вам немного подождать, прежде чем его попробовать, мадемуазель Анжелика. Оно охлаждено, а вы так долго скакали по жаре.

— Я торопилась, мне надо было срочно увидеться с вами, господин Молин.

Молин низко поклонился, прижав руку к сердцу, и произнес:

— Это большая честь для меня.

Анжелика услышала топот копыт мула, на котором ехал Николя. Внезапно она ощутила сильное раздражение, которое вызвали у нее как навязчивый слуга, так и раболепствующий Молин. Стало понятно, что управляющий приготовился к ее визиту, который, вне всякого сомнения, они с отцом спланировали заранее. Видимо, он уже продумал все свои самые весомые аргументы. Ей предстоял спор с очень сильным противником. Но Анжелика тоже очень хорошо знала и чего она хочет, и чего не хочет.

Она решила для себя, что не поддастся соблазну в разговорах о земле, о выгодных коммерческих сделках, которые затеваются вокруг нее. Она больше не ребенок, она повзрослела, и если необходимо вступить в схватку самой, то она готова это сделать. Они молчали. Анжелика огляделась, пытаясь собраться с мыслями и сосредоточиться.

Молин привел ее в небольшой кабинет, где несколько лет назад точно так же принимал ее отца. Именно здесь родилась сделка по торговле мулами. Девушка вдруг отчетливо вспомнила странный ответ управляющего на ее детский, но практичный вопрос:

— А что получу я взамен?

— Вы получите мужа.

Возможно, он уже тогда подумывал об ее браке с этим довольно странным графом Тулузским? Что ж, это более чем возможно — в его хитроумной голове переплетались тысячи планов и идей. Нельзя было сказать, что управляющий был так уж ей неприятен. Его же ловкачество объяснялось тем, что он был слугой, но таким слугой, который считает, что он умнее своих хозяев.

Для семьи бедного дворянина, что проживал по соседству, Молин был просто добрым гением, но Анжелика понимала, что за щедростью и помощью управляющего скрываются его собственные интересы. Именно это ее и устраивало больше всего, ведь она могла освободиться от такого унизительного чувства благодарности к нему. Но вместе с тем ее удивлял тот факт, что этот гугенот-простолюдин внушает ей доверие и симпатию. «Может, это потому, что он затевает какое-то совсем новое и, кажется, очень серьезное дело», — подумала она вдруг. В то же время она не могла примириться с мыслью, что ее приравнивают к слитку свинца или мулу.