Мои маленькие тайны - Виктория Александер

Эвелин расположилась в удобном кожаном кресле Эдриена и задумалась. Если она попросит, муж, конечно, покажет ей все, что лежит в закрытых ящиках. Скрывать ему нечего. Но по непонятной причине он не желает называть сумму выкупа. Эви слишком хорошо себя знала и не сомневалась: этот вопрос будет изводить ее до тех пор, пока она не узнает правду. Если же она узнает сумму, не будет никаких причин говорить ему о том, что она ее знает. Если ему нравится хранить этот секрет — пусть. Но только после того, как она все узнает.

Она внимательно осмотрела стол. Как и в столе лорда Дануэлла, каждый ящик имел отдельную замочную скважину, хотя был шанс, что все замки открываются одним ключом. Эвелин, безусловно, могла открыть их замки, хотя ей казалось неприятным вскрывать ящики стола собственного мужа. Но с другой стороны, он ничего не узнает. Да и скрывать ему нечего. Нет, проще отыскать ключи.

Эвелин открыла бронзовую коробочку. Пусто. Она внимательно осмотрела все предметы на столе. Даже вытащила из чернильницы стаканчик с чернилами. Ничего. Она подавила желание опустить в чернильницу перо. Может быть, ключ на дне?

Чепуха. Что она делает? Мужу абсолютно нечего скрывать. Он просто не хотел, чтобы ключи валялись не на месте. Он аккуратный человек, вот и все.

За два года у нее ни разу не возникло желания заглянуть в стол мужа. Но теперь она интуитивно чувствовала, что должна это сделать. Причем ее внутренний голос ничего не говорил о необходимости узнать сумму выкупа. Просто здесь что-то было не так.

Эвелин нервно забарабанила пальцами по столу и оглядела комнату. Где такой мужчина, как Эдриен Хэдли-Эттуотер может спрятать ключи? Ему всегда нравились загадки; очевидно, и к поиску места для ключей он подошел как к загадке. Но кто, по его мнению, должен ее разгадать? Вопрос, конечно, интересный, хотя скорее всего неважный. Это игра, в которую играл ее муж. Сам с собой? Или…

Ее взгляд снова скользнул по комнате, но не остановился ни на полках с аккуратно расставленными книгами, ни на семейных портретах, ни на высоких окнах и снова вернулся к предметам на столе. Она машинально погладила пальцами подставку для писем. Красивая вещица, ничего не скажешь.

И поняла, где искать ключ. Эвелин встала, подошла к полке и достала деревянный чемоданчик, выглядевший в точности как книга. У мужа было четыре подобных чемоданчика. В каждом лежали старинные греческие монеты в красивых, подбитых тканью держателях. Но в этом ящичке были помещены его любимые монеты. Она принесла фальшивую книгу на стол и подняла крышку.

Здесь находились золотые и серебряные монеты с изображениями богов и богинь и с символами городов-государств. Некоторые из них были очень старыми — две тысячи лет и больше. Эдриен начал собирать их еще мальчиком. Сегодня его коллекция была бесценной. Странно, но столь дорогие вещи он хранит на полке, пусть даже их вместилища замаскированы под книги, а ключи от ящиков стола он прячет. Логику мужчин понять невозможно.

Она осторожно вытащила сначала один держатель, потом второй и тихо засмеялась. На дне ящичка лежал ключ, который она сразу взяла. Закончив свои исследования, она все вернет на свое место. Ее мужу вовсе не следует знать об обыске.

Первым Эвелин решила открыть средний ящик, что и сделала незамедлительно. Она внимательно изучила аккуратно разложенное содержимое, стараясь ни к чему не прикасаться. Похоже, здесь нет ничего, кроме переписки. Хотя это идеальное место, чтобы спрятать требование о выкупе.

Ее внимание привлек знакомый почерк, и Эвелин взяла верхнее в стопке письмо. Как странно. Письмо от Макса. Она считала, что они не более чем случайные знакомые. Эви пробежала глазами записку. В ней не было никакого смысла. Она нахмурилась. В записке говорилось, что Макс устроил ее похищение, чтобы Эдриен… Этого не может быть. Она наверняка неправильно поняла.

Эвелин осторожно перебрала остальные бумаги и в конце концов заметила письмо, написанное ее рукой. Как это мило со стороны мужа. Он сохранил ее записки. Она взяла письмо.

«Мой дорогой Сэр!

Я пишу вам, и мою душу переполняют сожаления, поскольку это мое последнее письмо».

Абсурд. Это же последнее письмо, которое она отправила Сэру. Она стала разворачивать другие письма. И нашла все свои послания Сэру. Здесь. В ящике стола ее мужа. Одно было написано рукой Сэра и не закончено.

«Моя дорогая Эви!

Ваше письмо, как это бывало и прежде, заставило меня улыбнуться».

Она не читала этого письма раньше. Откуда у Эдриена эта бумага?

«Мне будет не хватать нашей переписки. Скажу честно, мне тоже есть в чем признаться».

Что это? Почему у Эдриена ее записки, адресованные Сэру? И откуда у него неоконченное письмо самого Сэра?

«Если бы он видел тебя сегодня, то наверняка передумал бы насчет брака».

Вот она! Та деталь, которая ее подспудно тревожила. Эдриен не видел… не должен был видеть ее в костюме на балу. А Сэр видел.

Ей пришла в голову очень странная мысль. Но такого не может быть. Полная нелепость.

«Джентльмен может говорить, что ничего в твоем прошлом его не интересует только тогда, когда ему есть что скрывать. Причем он скрывает намного больше, чем ты».

Скрывает больше? Правда обрушилась на нее во всей своей неприглядности.

Эдриен и Сэр — один и тот же человек.

И все мелкие детали головоломки сразу сложились. Вот почему ей уже при первой встрече показалось, что она знает мужа всю свою жизнь. Вот почему он благородно разрешил не рассказывать о своем прошлом. Ему и без ее рассказов все было известно. Он сам был частью ее прошлого.

Эвелин прищурилась. Прошлой ночью он попытался соблазнить ее в облике Сэра. Хотел заставить ее сказать, что Сэр — человек, которого она любит. Хуже того, он устроил ей форменный допрос!

«Почему вы вышли за него замуж?»

«Вы любите его достаточно сильно, чтобы простить?»

Эвелин забыла, что надо дышать.

Он подумал, что она вышла за него из-за денег и положения?

«Между нами вроде бы не было тайн».

Ха! Совершенно очевидно, что между ними были тайны с момента их первой личной встречи. И все это — его тайны. Как он мог держать все это в секрете от нее! Как он мог…

Дверь приоткрылась, и в библиотеку заглянула Селеста.

— Вот ты где. Дворецкий сказал, что ты, вероятно, зашла сюда.

— Да, я здесь, — сквозь стиснутые зубы процедила Эвелин. Если она считала, что ее разозлило поведение мужа, вломившегося в гостиничный номер Берил и лорда Рэдингтона, то она просто не знала, что такое злость. Эдриен лгал ей в течение двух лет. Она с шумом выдохнула воздух и аккуратно разложила все бумаги в ящике на свои места.