Крестовый поход на Россию - Сборник

Венгерский премьер-министр счел необходимым изложить Риббентропу свои опасения относительно того, что вывод всех войск из Дунайского бассейна может «нарушить порядок» внутри страны, после чего заявил, что хортистское правительство положительно относится к пожеланиям Гитлера. Этот ответ был вполне в духе политики венгерских фашистских правителей, сочетавшей активное участие в войне на стороне гитлеровской Германии с содержанием в стране крупных вооруженных сил, специально предназначенных для защиты хортистского режима от «внутренней угрозы». Во время встречи Хорти вручил Риббентропу письмо для передачи Гитлеру. В нем регент просил поручить Венгрии роль жандарма на Балканах на тот случай, если бы народы балканских стран «открыто стали бы на сторону большевизма». Обращая внимание Гитлера на наличие подобной угрозы, он писал, что в этом случае «Венгрия осталась бы единственной силой для поддержания порядка». Считая поэтому нецелесообразным отправлять все венгерские войска на Восточный фронт, регент тем не менее заявлял, что Венгрия «с воодушевлением примет участие в весеннем наступлении»107.

Следует подчеркнуть, что Хорти добивался лишь своего рода «скидки», но отнюдь не намеревался вообще уклониться от отправки дополнительных войск против СССР. Напротив, выступая 18 января в Клуже, Бардоши заявил: «Мы участвуем в трудной борьбе и нужно вложить в нее все силы… Нам нужно брать на себя обязательства, и мы возьмем их»108.

Кстати, узнав об этом заявлении, Э. Байчи-Жилински немедленно послал Бардоши письмо с протестом против обещаний новых военных сил «для уже проигранного немецкого дела».

Тем не менее 20 января, через несколько дней после отъезда Риббентропа, в Будапешт по поручению Гитлера прибыл генерал Кейтель. По поводу его визита в Венгрию итальянское телеграфное агентство весьма туманно заявило, что «Венгрия получит возможность укрепить солидарность с Италией и Германией». Венгерской печати цензура дала строгое указание сообщить только о его посещении кладбища героев и возложении венка109. Действительная же цель визита Кейтеля состояла в том, чтобы от слов перейти к делу. Он намерен был точно определить для Венгрии количество дивизий, которые она пошлет на фронт.

В первый же день Кейтель заявил Бардоши, что «очень рад» решению венгерского правительства принять участие в новом наступлении на Восточном фронте. Подчеркнув, что от Риббентропа ему известно о намерении Венгрии отдать в распоряжение Германии не всю свою армию, а лишь часть ее110, он при переговорах с венгерским военным министром и начальником Генштаба проявил сговорчивость и потребовал направить к весне на фронт «всего-навсего» пятнадцать венгерских дивизий, в том числе две горные и одну кавалерийскую бригады, бронетанковую и десять других дивизий для «несения оккупационной службы».

Начался торг. Венгерский военный министр и начальник Генштаба начали с согласия на три дивизии, потом «высокие договаривающиеся стороны» сделали взаимные уступки и, наконец, помирились на 10 дивизиях, в том числе одной бронетанковой. 21 января еще одну попытку «на всякий случай» уменьшить эту цифру предпринял Бардоши111, но безуспешно, после чего правительство, а также регент полностью одобрили соглашение между венгерским и германским командованием. Выступая 30 января перед депутатами парламента от правительственной партии, премьер-министр заявил, что «Венгрия готова с полной силой принять участие в войне на стороне стран оси»112.

Несмотря на крупные неудачи германской армии на Восточном фронте, в конце 1941 года Хорти решил продолжать прогитлеровскую политику в надежде на то, что Германии все-таки удастся выиграть войну, но в то же время предпринять определенные шаги на случай ее проигрыша. Поскольку он допускал поражение Гитлера лишь в результате участия Англии и США в войне против стран оси, то и пришел к выводу, что его спасителями как от Красной Армии, так и от коммунистов внутри Венгрии могут стать в «трудный момент» лишь Лондон и Вашингтон. Поэтому, не расставаясь с надеждой на то, что военная фортуна вновь улыбнется Гитлеру, и продолжая выполнять все его приказы, Хорти одновременно начал готовить почву для привлечения благосклонного внимания к себе со стороны британских и американских правящих кругов.

План заключался в замене премьер-министра Бардоши более умеренным, не скомпрометированным перед западными участниками антигитлеровской коалиции. Момент, избранный Хорти для этого шага, был весьма удачным, так как сам Бардоши именно в это время выступил за реорганизацию правительства. Правда, он имел в виду совсем другие перемены, предусматривавшие отстранение от министерских постов Керестеш-Фишера: Банфи, Варга и некоторых других, обвиняя их в том, что они «не полностью» поддерживали политику подчинения Венгрии германскому фашизму. Заявив, что правительство сможет «гармонично работать» только после такой реорганизации, премьер-министр представил ее проект на утверждение Хорти. Когда же регент потребовал оставить Банфи и Варгу на постах министров сельского хозяйства и промышленности, Бардоши заявил об ухудшении состояния здоровья и подал в отставку, которая и была принята 9 марта 1942 года.

Отставка Л. Бардоши ни в коей мере не означала победу той части хортистов, которые с опаской относились к его откровенно прогитлеровскому курсу, поскольку подобная политика проводилась правительством и в дальнейшем. Сущность этого события состояла в том, что Хорти использовал определенные разногласия в среде своих приверженцев для отстранения премьер-министра, которого он считал непригодным сочетать выполнение приказов Берлина с попытками восстановить сожженные мосты между Будапештом, с одной стороны, и Лондоном и Вашингтоном – с другой. Эта задача была поручена новому премьер-министру Миклошу Каллаи, слывшему в узком кругу венгерских правителей «хитрым, лавирующим политиком»113.

М. Каллаи был как раз такой фигурой, которая, как полагал Хорти, устраивала Англию и США и в то же время не могла вызвать возражений в Берлине. Новый премьер-министр подходил для предназначенной ему роли не только потому, что до своего назначения премьер-министром в течение нескольких лет не играл активной роли в политической жизни страны. Главным его достоинством было то, что он неоднократно заявлял о своей ненависти к Советскому Союзу и называл антисоветскую войну «общим делом венгерской нации и всей Европы» и поэтому вполне устраивал берлинских хозяев. Тем более что начал он свою деятельность на посту премьер-министра с разрыва дипломатических отношений со всеми государствами, заявившими о состоянии войны с Германией, Италией и Японией114.

Назначение М. Каллаи премьер-министром сначала было встречено с откровенной враждебностью прямой гитлеровской агентурой в правительстве – Ремени-Шнеллером, Балинтом Хоманом и др. Последний, например, открыто заявил самому Миклошу Каллаи, что считает «политическим несчастьем» его согласие занять этот пост, ибо оно грозит «поворотом влево», в «сторону либерализма» и «менее дружественной» позиции по отношению к странам оси115.

Однако новый глава правительства успокоил прогитлеровцев, сделав 10 марта заявление о своей будущей внешней политике. 19 марта в своей первой речи в парламенте новый премьер-министр сказал, что основой внешней политики Венгрии является «верность и стойкость на стороне наших великих союзников и друзей-держав оси, когда они, а вместе с ними и мы, вступаем в бой за более справедливый порядок в мире, за новую Европу… Таким образом, не может быть изменения внешнеполитического курса Венгрии, поскольку это уже больше, чем политика, это – объективная действительность, выражающаяся в духовной и геополитической общности»116.

Кроме того, с целью развеять сомнение насчет его будущей политики, Каллаи вызвал в Будапешт посланника Стояи и попросил его разъяснить руководителям нацистской Германии, что «всегда был правым» и что, дав согласие занять пост премьер-министра, он уже одним этим доказал свою приверженность прогерманской ориентации Венгрии. Одновременно Стояи было поручено передать гитлеровскому правительству, что Каллаи был бы счастлив посетить Германию117.

Все это привело к тому, что фашисты окончательно признали М. Каллаи «своим». Немецкий посланник в Будапеште доносил в Берлин, что хотя для нового венгерского премьер-министра «национал-социализм – идея чуждая», но «он будет продолжать внешнюю политику своего предшественника». В другом донесении от 2 июня 1942 года подчеркивалось, что главнейшей своей задачей Каллаи считает поддержку Германии «в борьбе против большевизма, и поэтому нет причин сомневаться в его лояльности к немцам»118.