Строгий запрет - Шайла Блэк

Зато Кира возбудила его интерес – и не только интерес – мгновенно.

Проклятие, он немедленно должен прекратить думать о ней.

Корделия рассмеялась.

– Вам больше незачем нервничать. Я же дала согласие.

Гевин заставил себя улыбнуться в ответ.

– Да, конечно.

Ему надо поскорее жениться на ней. Их союз станет главным светским событием, а Кира вернется в Суффолк...

Боже, снова она. Почему он никак не может выбросить ее из головы?

– Вы же не собираетесь уйти, не поцеловав меня?

Вопрос не оглушил бы Гевина больше, даже если бы она ударила его между глаз своим веером. Он посмотрел на ее губы: они были розовые, пухлые и довольно приятные. Определенно Корделия не испытывала недостатка в красоте.

“Закрой глаза и поцелуй ее”, – приказал он себе. Что тут сложного?

– Я не уверен, что это прилично...

Ее негромкий переливчатый смех наполнил комнату.

– Боже мой, Гевин, мы же помолвлены. Я вдова, женщина с некоторым... опытом. Хотя в прошлом вы так и не решились жениться, я очень сомневаюсь, что вы невинны.

– О, вы... вы, конечно, правы.

В действительности он мог бы уложить ее на этот диван и целовать до бесчувствия, не вызвав никаких неодобрительных взглядов, но эта мысль показалась Гевину странно тревожной.

Он снова посмотрел на Корделию. Красавица и рассудительная, спокойная, почти царственная – в ней есть все, чем можно восхищаться в женщине. Такая никогда не спросит, где его сердце.

Кроме того, как он может знать, каким будет поцелуй с ней, не попробовав?

Глубоко вздохнув, Гевин наклонился к Корделии и обнял ее за плечи, больше чтобы успокоить себя, чем ее. Он смотрел, как она закрыла глаза и потянулась к нему. Как раз перед тем как их губы встретились, он заметил синюю вену, бьющуюся под ее левым веком, однако постарался отбросить это наблюдение прежде, чем они поцеловались.

Первое прикосновение к ее губам принесло... ничего. Она слабо пахла зубным порошком, летним бризом и малиной. Он не уловил ни намека на восхитительную ваниль...

“Прекрати”, – приказал себе Гевин и возобновил попытку поцеловать Корделию. На этот раз он закрыл глаза. Да, так лучше. Светлые волосы не будут отвлекать его от образа черных кудрей, обвивающихся вокруг его рук...

Ее губы оказались упругими, чуть влажными и слегка приоткрытыми. Она вздохнула и, едва касаясь, провела ими по его губам.

Она ни в коем случае не была плоха в смысле поцелуев, но Гевин не мог отрицать, что хотел бы сейчас пребывать в каком-нибудь другом месте. Возможно, стоило подумать о Норфилде или... или о скачках в Аскоте. Да, это заставило бы его кровь бежать быстрее.

Корделия развела губы, приглашая его внутрь, но это было последнее место, где он хотел бы оказаться.

Потом она положила руку на его бедро, и Гевин чуть не подскочил. Он что, забыл, что его ждут неотложные дела?

– Мне пора бежать – семейные обязательства и все такое. Мы обсудим вдовью часть, деньги на булавки и все остальное в другой раз.

– Но...

– Было приятно видеть вас. – Он старательно растянул губы в улыбке, потом торопливо чмокнул ее в щеку и почти выбежал из комнаты.

Оказавшись снаружи, Гевин глубоко вздохнул и не мешкая сел на лошадь. Ему было жарко, несмотря на нежный июньский ветерок.

Что ж, все прошло как по маслу. Отъезжая, он с отвращением поморщился. Корделия была чудесной, привлекательной женщиной, но почему-то он так и не смог насладиться ее поцелуем...

Раньше Гевин никогда не думал одновременно о Корделии и о сексе. Его уважение к ней было так велико, что представить эту женщину своей любовницей он был просто не в силах. Впрочем, вряд ли все оправдания можно было признать несостоятельными. Все дело в том, что Корделия не привлекала его в этом смысле и с ней ему совершенно точно не стоит бояться разбудить проклятую кровь Даггетов. Корделия ничуть не воспламеняет его, и возможно, это хорошо. Никакой мужчина не должен желать свою жену слишком сильно. В конце концов, брак – это бизнес.

И все же образ Киры не покидал его. Он встретился с ней, когда она стояла на пыльной дорожке перед Норфилдом, потом на вечеринке у леди Уэстленд, где бедняжка всхлипывала так, будто ее сердце разбито; потом была прошлая ночь в его постели, когда она, затаив дыхание, вонзила ногти в его плечи, взмывая на вершину блаженства.

Гевин просто не мог выбросить эту женщину из головы, не мог заменить ее образ образом Корделии... и сможет ли хоть когда-нибудь?

Впрочем, теперь это не имело значения. Благополучно жениться – и именно на Корделии – было его долгом. Его обязанность перед семьей – выбрать герцогиню без скандала, без смешанной крови, без способности доводить его до грани безумия, и тут Корделия подходила по всем статьям. Женившись на ней, он на сто процентов выполнит свои обязательства. Долг – это совсем не то, от чего получают удовольствие, а он всегда выполнял свой долг.

И все же вопреки этому факту будущее казалось теперь Гевину разверзшейся унылой пропастью. Жизнь без Киры будет... как жизнь без смеха, без солнца, без цвета... и без самой жизни.

Но все же ему придется как-то обойтись без всего этого.

Глава 18

Кира избегала библиотеки, невольно напоминавшей ей о ночи, когда она поняла, что любит Гевина. Тогда она отдала ему свое сердце и свое тело. Столовая тоже не для нее, потому что Гевин, вероятно, скоро приедет к обеду. К несчастью, ей приходилось избегать и сада из-за дождя и только что сгустившихся сумерек. И все же она не хотела возвращаться в свою комнату, где провела почти весь день, безрассудно тоскуя о мужчине, который не любит ее.

Этим утром Дариус вернулся из Корнуолла. Кира говорила с ним достаточно долго и среди прочего сообщила, что больше не собирается выходить за Джеймса. Когда он потребовал объяснить почему, она сослалась на головную боль и укрылась в своей комнате. Но она не могла вытерпеть и минуты заточения и, побродив некоторое время, выбрала официальную гостиную. Поскольку в этот день миссис Хауленд не собиралась принимать высокопоставленных гостей, Кира рассчитывала, что здесь она по крайней мере сможет побыть одна.

Но, оказавшись в комнате, она уже была не так уверена, что хочет остаться в ней. Красные стены взмывали к высокому потолку, заставляя ее чувствовать себя маленькой и незначительной. Тщательно вырезанная лепнина в греческом стиле соединялась серией вазонов и веток плюща с арками под потолком. Даже камин был вырезан в таком же стиле; по обеим сторонам его женщины в тогах держали в руках подносы с экзотической едой и как будто несли на своих головах каминную полку. Такая расточительность напомнила Кире о различиях между ней и Гевином: ей никогда не пришло бы в голову потратить такие безумные деньги на обустройство дома, а вот герцог, похоже, даже не задумывался об этом.