Хасидские предания - Мартин Бубер

понимал, зачем это делается. Но вот началась война, армию

окружили враги, лишив ее возможности подвозить продовольст-

вие. Тогда царь накормил своих солдат остатками их прежней

пищи. Армия насытилась, обрела свою мощь и победила врага".

ТЯЖЕЛЫЕ ТРУДЫ

Однажды на исходе Йом-Кипура, когда равви Шеломо был

в шутливом настроении, он сказал, что может сообщить каж-

дому, о чем тот просил Небеса в эти святые дни и что ему

ответили. Одному из своих учеников равви сказал следующее:

"Ты просил Господа облегчить тебе жизнь и послать нетрудную

работу, дабы не пренебрегать служением Ему. И ответили тебе,

что Господь желает от тебя не учения или молитвы, но сокруше-

ния сердечного о том, что тяжелые труды ради пропитания

отвлекают тебя от служения Богу".

ЧЕМУ ОН НАУЧИЛ

Говорил равви Шеломо своим ученикам: "После смерти, ког-

да человек приходит в мир истины, его спрашивают: "Кто был

твоим учителем?" И когда он называет имя учителя, его снова

спрашивают: "А чему ты у него научился?" Именно это означают

слова мидраша: "В будущем восстанет каждый и скажет, чему

научился".

Один из учеников воскликнул: "Я уже знаю, что скажу о своем

учителе. Я скажу, что научился у него вот чему: "Желаю, чтобы

Бог даровал вам чистое сердце и чистые мысли и чтобы от ваших

чистых мыслей чистота распространилась на все ваше существо,

чтобы могло исполниться реченное: "Прежде чем взывают они,

Я отвечаю им".

БРАЧНЫЙ ДАР

Равви Шеломо из Карлина не мог носить деньги в кошельке

или хранить их в ящике стола: они тяготили ему душу, покуда он

не раздавал их кому-нибудь из нуждающихся.

Пришло время, и равви Шеломо сосватал своему сыну дочь

равви Баруха из Мезбижа, внука Баал Шем Това. Равви Барух

был человеком ревностным и усердным в вере, мудрым, но в то

же время всегда настаивал на получении того, что ему причитает-

ся. Когда срок уплаты, обозначенный в брачном договоре, истек,

а деньги уплачены не были, он написал равви Шеломо, что

отменяет брачный договор и расторгает помолвку. Карпинский

равви попросил равви Баруха назначить новый срок, а тем време-

нем послал двух своих учеников проехать по селениям и собрать

среди хасидим необходимую для уплаты брачного дара сумму.

Но когда эти деньги были уже у него на руках, а во дворе его

дома собрались нищие, равви Шеломо оказался не в состоянии

смириться с мыслью, что где-то есть нищие, тогда как у него

много денег: он вышел во двор и раздал все деньги. И вновь

равви Барух прислал суровое письмо. Карлинский равви ответил,

что пусть пока готовятся к свадьбе, а он сам привезет брачный

дар. И снова послал двух людей собрать нужную сумму. Деньги

были собраны, но теперь ученики поумнели и не передавали их

равви, покуда он не сел с сыном в повозку.

Их путь пролегал через город,^ где по наветам противников

хасидим (митнагдим) был заключен в темнице равви Нахум из

Чернобыля. Карлинский равви испросил у начальства разреше-

ние ненадолго повидаться со своим другом. Когда они стояли

друг перед другом, равви Шеломо взглянул на равви Нахума

и понял, что он принял муки за Израиль, а равви Нахум, в свою

очередь взглянув на равви Шеломо, понял, что тому стало из-

вестно. "Как ты узнал? - спросил равви Нахум. - Ведь я молил

Бога о том, чтобы ни ангел, ни серафим об этом не знали".

"Ни ангел, ни серафим не знают, - отвечал равви Шеломо.

- Но Шеломо бен-Юта знает. Но, обещаю тебе, когда придет

мой черед, ни одно создание об этом не узнает". На следующий

день Чернобыльского равви должны были выпустить из тюрьмы.

Распрощавшись с ним, равви Шеломо пошел к начальнику тюрь-

мы, дал ему четыреста рублей, весь брачный дар, и в результате

его друга освободили на день раньше. Затем Карлинский равви

поехал с сыном на свадьбу.

О том, что случилось после, ходят разные слухи. Согласно

одному из них, за все семь дней свадебного пиршества равви

Барух ни разу не упоминал о брачном даре. А когда Карлинский

равви уже собирался домой, сын сказал ему: "Ты едешь домой,

а я остаюсь у тестя. Что мне делать, когда он спросит о брачном

даре?" - "Если он когда-нибудь будет притеснять тебя, - от-

вечал равви Шеломо, - встань лицом к стене и воскликни: "Отец,

отец, тесть притесняет меня из-за брачного дара". И тогда он

перестанет его требовать".

Время шло, и ничего не происходило. Но однажды в пятницу

вечером, когда равви Барух читал Песнь Песней, а зять стоял

с ним рядом, то, дойдя до слов "мирровый пучок", равви ос-

тановился и слегка зашевелил правой рукой возле левой, словно

считал бумажные деньги. Затем он опять вернулся к Песни

Песней. Зять же не смог с ним оставаться, побежал в свою

комнату, встал лицом к стене и произнес: "Отец, отец, тесть

притесняет меня из-за брачного дара". И с того момента его

оставили в покое. *

САМОЕ ДУРНОЕ

Равви Шеломо спросил: "Каково самое дурное из дел Зла?"

И сам себе ответил: "Заставить человека забыть, что он

- сын царя".

КАК ЛЮБИТ ГОСПОДЬ

Говорил равви Шеломо: "Если бы я мог возлюбить величай-

шего из цадиким так, как Господь любит последнего из греш-

ников!"

ВЫШЕ НА ЛАДОНЬ

Когда равви Шеломо из Карлина остановился в Доме Учения

в городе Добромысле, что около Лозны, где в то время жил его

старый приятель, равви Шнеур Залман, то в пятницу равви

Залман сказал пришедшим к нему хасидим: "Сегодня я не равви,

9 Мартин Бубер 257

ибо святой цадик, наш наставник равви Шеломо, здесь, в нашей

округе; сегодня он равви. Поэтому поезжайте в Добромысл

к нему на субботу". Хасидим так и сделали и провели все три

субботние трапезы за столом Карпинского равви. И хотя он не

сказал ни слова поучения, как это делал их учитель, дух их объял

свет святости, не сравнимый ни с чем другим из испытанного ими

ранее. За третьей трапезой, перед благословением пищи, равви

Шеломо стал читать псалом, начинающийся словами: "Основа-

ние его на горах святых" и заканчивающийся: "все источники мои

в тебе"*. Так истолковал это цадик: "Все, что бьет во мне

ключом, - все в Тебе". Тотчас забили во всех хасидим источники

духа, который объял их так сильно, что еще долго после этой

субботы не могли понять они, в чем разница между днем и но-

чью. Когда же вернулись они к равви Залману и рассказали, что

с ними случилось, их учитель сказал: "Кто сравнится со святым

равви Шеломо! Он умеет толковать, а мы толковать не умеем.

Кто сравнится со святым равви Шеломо! Ибо он - на ладонь

выше мира".

АРМИЛУС

Равви Шеломо часто говорил: "О, если бы только мог прийти

Мессия, сын Давида! Ради его прихода я сам могу стать Мессией,

сыном Иосифа*, который предшествует ему и погибает. Что

тогда испугает меня и кого я убоюсь? Разве страшен мне тогда

будет какой-то кривой казак?" Люди подумали, что он накликает

на себя смерть от руки кривого казака, и очень этому удивились.

Много раз община Людмира ^просила равви Шеломо при-

ехать к ним, потому что там жило много его друзей. Но равви

всегда отвечал отказом. Но однажды, когда из Людмира к нему

снова пришли просители - это было как раз на Лаг ба-Омер,

тридцать третий день в перечне дней между праздником Пасхи

и праздником Откровения, - он, улыбнувшись, спросил их: "А

что вы обычно делаете на Лаг ба-Омер в Людмире?"

"То, что принято делать, - отвечали просители. - Все

мальчики, маленькие и большие, идут в поля со своими луками

и стреляют там".

Равви засмеялся и сказал: "Если бы стреляли вы, то это было

бы совсем другое дело! Тогда бы я приехал".

4! id *

Когда равви Шеломо уже жил в Людмире, русские войска

подавляли в той местности польское восстание* и, преследуя

разбитых повстанцев, вошли в этот город. Русский генерал дал

своим людям два часа на разграбление города. Был канун празд-

ника Откровения (Шавуот), который в тот год приходился на

субботу. Все евреи собрались в Доме Молитвы. Равви Шеломо

целиком отдался молитве и пребывал в таком возбуждении, что

совершенно не видел и не слышал, что происходило вокруг.

Неожиданно в окне возникло лицо рослого хромого казака,

который посмотрел в синагогу и выстрелил из ружья. В это время

равви громким голосом произносил слова "ибо Твое, Господи,

царство". Маленький внук равви, стоявший за ним, робко дернул

деда за край одежды, и тот очнулся. Но в это время в равви

Шеломо попала пуля. "Почему ты побеспокоил меня?" - произ-

нес равви. Когда его принесли домой и уложили в постель, равви