Ступени в вечность - Людмила Минич

Как только полог приспустился, Маритха впилась ногтями в собственные щеки. Дура! Бессмертные, какая же дура несусветная! И что теперь делать?

Никогда больше не будет между ними мира. Он даже остаться тут не пожелал, наружу выполз. Да что не пожелал, не смог! Наверняка он там от злости аж чёрный сидит. На неё, на Маритху, злится, и поделом. Большего унижения она придумать не могла, большей глупости сморозить нельзя было. Ведь ещё вчера он был Первым хранителем Покровителя Табалы, и такие, как Такхур, не осмеливались ни словом, ни делом противиться, избегая его наказания. Девушка вспомнила обличье своего прежнего обидчика Такхура, распухшее, перекошенное на сторону. Ещё вчера Тангар хранил секреты самого Покровителя и помыкал целой кучей народу! А сегодня глупая женщина носом его тычет… в его же собственное обещание, даже не ей данное, а Раванге! Сегодня она запросто им помыкает, да ещё так, как никакая женщина не посмеет. Какой же это стыд, какое унижение!

Нашлась указчица! И когда — после ночи нынешней, после жизни её спасённой! В этот раз её хранитель не подвёл. Мало того, целое чудо сотворил. Что она, отсюда разговоров не слышит да ничего не видит? С другими тарпами народу много, и все мужчины — было кому горакхов отпугивать. И то люди то и дело повторяют, что чудом спаслись. А с неё, справедливо рассудила девушка, толку получилось немного, как ни старалась.

Маритха убрала валявшиеся без толку лоскуты рубахи обратно в свой узел. Руки его одни чего только стоят… Девушка замерла. Все эти дни она, как слепая, не замечала, даже не спросила: а откуда золото, что за неё на Мосту заплачено? И тарп этот, которого Тангар за два дня до ухода выкупил? Припасы все эти? Неужто Великий Раванга позаботился? Разум справедливо подсказывал, что не станет Великий насчёт тарпов, носилок да бурдючного жира суетиться, если времени не нашлось даже до Латиштры её проводить.

Тангар теперь ей слова доброго не скажет до самого посёлка. И потом тоже. И правильно сделает. Если Маритха этой ссоры злой прямо сейчас не разгладит, то потом уже не придётся.

— Тангар! — еле слышно позвала она в щёлку. Полог слегка отогнулся.

— Чего ещё? — раздалось оттуда.

— Вернись! — просительно протянула она, чтобы хранитель опять не услышал приказа. — Мне нужно…

Однако он его все-таки услыхал. Молча полез обратно. Маритхе почудился скрип зубов. Оставалась надежда, что это носилки кряхтели. Тангар присел на корточки. Как ему, верно, думалось, весьма терпеливо. Один из лоскутов, только что намотанных на него Маритхой, едва держась, повис унылой тряпкой. Хотел сорвать от ярости да передумал. Или не успел.

— Давай я поправлю, — потянулась девушка, но он только отстранился, ни слова не говоря.

Совсем плохо дело. Малой кровью не поправишь, если что-то тут вообще поправить можно.

— А если я повинюсь перед тобой? — с трудом вытолкнула из себя Маритха. — Если скажу, что я… Нет, если я пообещаю, что никогда даже не вспомню того, что сказала… того, что недавно говорила. Если я… впредь тебя буду слушаться?

Хранитель растерялся, недоуменно нахмурился, не зная, чего ждать от нового поворота.

— Ну же, Тангар, — девушка уже чуть не плакала, — скажи, что зла держать не будешь!

Он на миг сжал губы.

— Ты, женщина, какая-то такая… — неловко произнёс вместо прощения. — Непонятная ты. То говоришь почти как Ведатель какой-то, то ноешь так, что нутро выворачивает. То судишь здраво, а то глупости мелешь, как последняя… — Он вовремя запнулся. — В обличье плюешь со всей дури, а потом честно винишься. Вот… И перенесла уж столько, а все стонешь, будто нет тебя слабее! Одна дорога в Табалу чего только стоит! Да после того любой такую женщину никому бы не отдал! А Иган твой, горакх трусливый…

Он презрительно оскалился.

Маритха только хлопала глазами, не смея поднять головы.

— Не будешь зла держать? — переспросила только.

— И хотел бы, да теперь не смогу, — услыхала в ответ.

— И руку дашь перевязать? — отважилась Маритха.

Он протянул ей руку.

Приободрившись, девушка принялась возиться с повязкой. Не в силах сопротивляться соблазну, как бы невзначай, легонько прошлась по жёстким пальцам, скользким от жира. Искоса глянула на Тангара, не заметил ли. Кажется, не заметил. Браня себя за глупость, решила отвлечь его внимание:

— Скажи… но если не захочешь, не отвечай, — поправилась поспешно. — А тот песок за меня, который ты на Мосту отсыпал, откуда он?

— С Той Стороны, — хмыкнул он.

— Это я и так… Я про то, чей он.

— А это ещё зачем?

— Да пришло мне на ум, что твой. Я-то раньше думала, Великий обо мне позаботился.

— И что с того?

— Как это что? Если твой, то и тарпа ты, верно, выкупил?

— Ну? Если и так?

— Если так… мне отдавать-то будет нечем! Выходит, твои Долги передо мною, что ты в Храме ещё поминал… Помнишь? Выходит, они уж закончились. Сберёг этой ночью жизнь мою, охранил. Да ещё протратился.

— Это ты не тревожься, платы не потребую, — насмешливо бросил он. — Я долги не только перед тобой имею. А ты, если уж так считаться хочешь, думай, что рассчитались. Хоть я про то сужу иначе.

Маритха вновь почувствовала себя несчастной.

— Ну что тебе нельзя и слова-то сказать? Тотчас срываешься! Я ж не про то совсем… Я ведь наоборот сказать хотела. Глядишь, это я перед тобой в долгу останусь, а не ты.

— Ну, гляди, если есть охота, — уже мирно сказал хранитель. — Только ты, женщина, и знать не знаешь, что я тебе на самом деле… — Он сжал кулаки и тут же разжал, едва видно сморщился от боли. — Да что уж тут говорить. Такую глупость сотворил! Про что только думал? Как дымом дурным навеяло, разум затемнило. Из-за меня ты сейчас из Табалы бежишь. Я-то понимаю. Из-за меня тебя по всей округе костерят.

Маритха и сама сморщилась. Не хотелось в прошлых глупостях копаться. Что уж теперь? И Табала далеко. Как дымом навеяло… Ведь так он сказал?

Она попыталась улыбнуться, рассеять и его, и себя:

— Из-за тебя… Это тебе слишком чести много. Не появись я в Табале — и охоты б не было. Чувствую я, ты не так уж виноват, Тангар. Где Маритха, там и смерть её. По пятам ходит.

Он удивлённо вскинул глаза, сказать что-то хотел, но передумал, только рот попусту открыл.

— Наговорила я, — опомнилась девушка. — Пустое. Забудь.

И знала, что он теперь не забудет.

После полудня просвистели к отходу. Уцелела всего треть обоза. Может, и больше б набралось, мимоходом заметил Тангар, просто кое-кого далеко по пустошам разметало. Хранители тут все оказались, а из новых добытчиков, кто за богатством в первый раз собирался, вряд ли кто дорогу знает. Да ждать их никто не будет. Пускай в одиночку до Латиштры добираются, если карту хорошую прикупили. А если нет — к Мосту вернуться можно. И пускай им повезёт.