Сядьте на пол - Лёха Андреев

И действительно, постепенно она стала от малышей переходить к другим занятиям. Но только к своим собственным. Находит пустой стол с остатками мастер-класса старших, и сама там целый час одна конструирует что-нибудь. Либо в паре с каким-нибудь ребенком своего возраста придумывает свою игру — строит домики из пенок, на карусели кружится. Ходит к ним в гости. С одной девочкой ходила в библиотеку, читали там вместе. В общем, сама выстраивает отношения с "нуля". А коллективные занятия как-то не любит в этом году.

— Пап, на самом деле песка не существует. Песок — это просто маленькие камни.

В этот раз папаш в лагере больше, и некоторые стали вести занятия, которыми я в том году занимался: Андрей из "Паровозии" проводит утреннюю зарядку, другой Андрей постоянно играет с пацанами в футбол. А у Артема отличные спортивные луки с собой привезены, так что вырезать деревянные не стали.

С другой стороны, бездельничать тоже приятно. В том году я постоянно носился, чтобы везде успеть и ещё что-нибудь новое придумать. А нынче смог просто отдохнуть. Особенно хорошо в пасмурные, преддождевые дни лежать на пустом пляже, слушать волны и смотреть, как ветер крутит облака самых фантастических форм. Эта прекрасная лень даже не позволила мне заняться серфингом, хотя Артем предлагал всем желающим.

В прошлом году основной верёвочный бум произвела игра "колыбель для кошки" на двоих, дальше я уже спонтанно показывал отдельные фигуры и сказки. В результате удалось научить детей лишь нескольким, самым простым фигурам, вроде чашки или гарпуна с рыбой.

На этот раз решил превратить верёвки в настоящий учебный курс, с настоящей научной программой, из которой мы за 10 дней проделали как раз "детскую половину": первые 10 занятий, около 40 фигур и восемь верёвочных сказок.

Самое первое занятие я начал с географии, нарисовав странную карту мира. Обычно на картах в центре находится какой-нибудь континент. А тут в центре — Тихий океан. Зелёным отмечены народы, у которых развита культура верёвочных фигур. Потом показал по одной фигуре из каждой культуры. А на следующих занятиях ежедневно давал по три-четыре фигуры с общей топологией. Топология — это наука о дырках в бубликах, как объяснил я детям на втором занятии.

Но самым интересным в этом курсе оказался "синергетический эффект", как сказали бы в 80-е. Или "голографическая память", как сказали бы в 90-е. Или "краудсорсинг", как сказали бы сейчас. Суть в том, что никто не мог запомнить сразу четыре фигуры на каждом занятии. И вспомнить все фигуры прошлых занятий тоже никто не мог. Однако на каждую фигуру всегда находился хотя бы один человек, который её запомнил. Он и показывал её всем остальным в другие дни. А остальные показывали в ответ, что запомнили они. Люди ходили с верёвками на ужин и на пляж, постоянно друг у друга учились.

Таким образом, многие запомнили более десятка фигур, и заодно получили лишний повод пообщаться. А я при этом вовсе не набил себе мозоли. Хотя дети с верёвками преследовали меня постоянно: последнее занятие проходило в семь утра в троллейбусе на проспекте Вернадского, когда мы уже вернулись в Москву и ехали домой.

А ещё я видел удивительную девочку Алёну, которая моментально повторяла за мной любую фигуру. Никогда такого не видел раньше. Папа Алены сказал, что она с пяти лет занимается фортепиано. Чем подтвердил мой тезис, высказанный на первом занятии: "Какая польза от верёвочных фигур? Такая же, как от занятий музыкой — только без шума".

Еще один пример краудсорсинга, который мы оценили только в этом году — библиотека. Раньше думал: ну зачем в лагере книжки читать, их и в городе навалом… Навалом, да. Но не таких! Обычная библиотека как устроена? Это большое помещение, наполненное ненужными книгами. С детства помню этот принцип: чем интереснее книга, тем труднее её "поймать" в библиотеке.

Совсем другое дело — библиотека в семейном лагере. Все привозят свои любимые книжки и сдают в один домик. И все желающие потом читают. Книг не так уж много, они все помещаются в три-четыре картонные коробки. Но зато книги — отборные! Ева меня туда сама привела и заставила прочесть подряд штук семь книжек. Один только дождь спас меня от чтения ещё полусотни: читальный зал у нас был на улице.

Очень в тему оказалась новая пара раций. Теперь, если Ева проснулась ночью, то Midland G9 в моём кармане говорит спокойным голосом: "Папа, я хочу пить. Приём-приём!" Возвращаюсь — сидит в кровати с фонарём и рацией, деловая такая колбаса.

Раций в лагере много, с некоторыми мы даже состроились, хотя серьёзных поводов использовать массовую коммуникацию не было. Точнее, был один — финальный Квест, который проходил в лесу. Мы там сидели в засаде слишком долго, потому что один отряд немного заблудился.

Заметил, что многие общаются по рациям на стандартных каналах и никак не шифруются: включаешь скан и слушаешь чужие разговоры. Это непривычно после мобильников, которые как бы приватные. С другой стороны, сразу понимаешь, что это самое "как бы" ровно такое же, как у рации. Только в случае рации ты можешь сам управлять процессом, меняя каналы и коды. А у мобилы всё скрыто: ты просто не знаешь, какие ещё люди тебя слушают.

Кит озадачил интересным вопросом: почему у рации нет функции "пропущенные вызовы"? И действительно, не такая уж сложная фича. Но на рациях я такого не видал ни разу, даже на профессиональных. Может, всё-таки бывает?

Ещё из новых технологий: тестировали анти-комариные браслеты, с маслом какого-то цитрусового. Не работает нифига. Вернулись к классическим аэрозолям и фумигаторам. Но вообще комаров в этом году меньше… или мы привыкать начали?

Кстати о привычках: ни в прошлый раз, ни сейчас я ничего не писал про быт и питание в лагере. Но некоторые участники по возвращении отметились комментариями в духе "как это ужасно — кушать кашу вилкой". Их тут же поддержали френды из разряда тех, кому очень хотелось оправдать своё неучастие в таких лагерях.

Что тут скажешь? Я в последние годы как раз стараюсь показать детям технологии самостоятельной жизни. И где, как не в летних лагерях, это делать! До того, как поехать в лагерь Жени, мы с Китом проходили туристический интенсив в другом, по-настоящему лесном лагере, где люди живут в палатках, еду готовят на костре, моются в бане из полиэтилена, а электричество добывают на короткое время из генератора.

После этого покушать кашу вилкой и пойти спать в домик с постельным бельем и электричеством — милое дело. А если помнишь туристическое правило КЛМН (иметь собственную Кружку, Ложку, Миску и Нож), то можешь и ложкой покушать. Я, кстати, это правило постоянно забываю: в этот раз не взяли своих кружек, пришлось чужие цыганить. Зато расчёсываться в лагере необязательно! А ещё можно ходить босиком!

Пару удочек сделали в первый же день: помня о прошлогодних дубинах из рябины, я более тщательно обыскал лес и нашёл орешник. Из него удочки прямые и легкие.

Основной рыболовный мастер-класс развернулся в следующие два дня. Теперь мы сразу стали ловить на червя, и рыба пошла явно крупнее, чем в прошлом году на булку. Даже Ева вытащила окуня на полкило. Кит поймал несколько хороших подлещиков. Плюс еще краснопёрки, уклейка — в общем, вполне познавательный аквариум вышел.

В выходные дожди утихомирили детвору, зато пошла рыбалка взрослая. В понедельник мы даже умудрились встать в 6 утра и половить в прекрасном утреннем тумане. А потом начался северный ветер, нагоняющий волны прямо на наш берег. Вначале казалось, что рыбалке конец; но местные рассказали, что именно с ветром приходит к берегу лещ. И точно: в следующие два дня я трижды наблюдал, как пацаны поднимают над водой здоровых рыб… рыбы висят пару секунд, как бы в качестве шоу, а потом лениво дергаются — и обрывают леску вместе со всеми снастями.

Со спиннингом тянул целую неделю, но когда ветреный лещ наконец перестал клевать, добрался и до блёсен. Особенно весело было вытащить первую щуку в четверг, сразу после слов Кати "Ну, наверное, теперь до конца смены рыбы не будет…". Вторую щуку, поменьше, вытащил в пятницу.

Первый опыт с завяливанием лещей оказался неудачным, до них добрались какие-то жуки. Зато щук запекли в фольге на углях. Очень просто и вкусно.

С рыбой возник ряд неожиданных педагогических вопросов. Вначале немного достали девочки, которые приходили на пирс и давили на жалость окружающих, типа "выпустите бедную рыбку, она же умирает". Я терпеливо объяснял, что мы тут другому учимся. Противоположному. Рыба, которую вы в магазине покупаете — она тоже умерла. Её поймали и убили. Пусть дети увидят и поймут этот процесс, а дальше уже сами сделают выводы о своих отношениях с рыбой.

На второй день Кит со своим приятелем стали выпрашивать у меня одну рыбину с явно хулиганскими намерениями. Как я выяснил из расспросов, они задумали ее разрезать, чтобы "посмотреть внутреннее устройство", а заодно подложить кому-то её голову. Я конечно отказал, и тут же получил когнитивный диссонанс. Сам ведь только что поощрял ловлю рыбы ради изучения процесса. Разрезать — логичное продолжение исследовательского интереса. Тогда почему я против? В конце концов сослался на паразитов, которые в рыбе.