Алауэн. История одного клана - Светлана Жданова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Только тут я заметила офигевшие лица наблюдавших за нами гостей и прислужниц.
— И только попробуй теперь отвертеться, — тихо сказал Сери, поднимаясь по лестнице вместе со мной, висящей на его плече.
— Это ты попробуй. Чокнутый!!!
— И это мой брат??? — выдохнул Колин, наблюдая, как, остановившись на самых верхних ступенях, Сери стянул с себя импровизированную набедренную повязку и кинул ее в зал.
Олеандр окинул Колина подозрительным взглядом.
— Не знаю как брат, но он точно сын своего отца.
— Вот и я иногда думаю, что пошел в дядю. Потому как мама у нас тоже… своеобразная.
— Иди спать. — Эльф улыбнулся, — Только мимо комнаты Алекс тише иди, а то ведь действительно мало не покажется.
Под утро дождь прекратился. Облака разошлись, открывая медленно светлеющее небо. Из окна в комнату проникал свежий прохладный воздух, терпко пахнущий прошедшим дождем и мокрой землей.
Я плотней прижалась к горячему телу дракона. По коже прошлись мурашки, но вставать и искать одеяло очень не хотелось.
Из-под темных ресниц блеснуло золотом. Что-то муркнув мне на ухо, Сери повернулся, подминая меня под себя. Теплые мягкие губы скользнули по лицу, накрыли рот, провели линию до виска, где и замерли.
— Спи, мое счастье.
Я обняла его за талию и довольно вздохнула.
— Сери, любимый… Не оставляй меня, прошу.
И пусть придет утро. Еще одного без него я не вынесу.
Глава 4 «Драконий гамбит»
Есть Драконы, что выбирают особый вид любви — ТАНАТОС.
И этот TANATOS — есть любовь и страсть к разрушению. И в этом она подобна миссии Шивы.
Это — особая власть отнюдь не зла, но разрушения и уничтожения, а следовательно — той стороны, что почему-то зовут темной, и что предшествует любому новому рождению.
И что, почему-то, редко вспоминают как настоящую любовь…
Ян Словик «Трактат о Драконах»Взлет, паденье, снова взлет… Такова наша жизнь. Как полет дракона. Иногда плавный и размеренный, иногда кувырки в воздухе.
Я давно перестала бояться полетов. И уж тем более ничего не опасалась сидя на красном драконе. Но вот неровная дорога жизни пугает до льдинок в груди, которые холодят душу и колют сердце. Что ждет нас впереди — новый взлет… или падение.
Внутри все сжимается, пророча последнее.
Жизнь — это не грань между болью и наслаждением. Жизнь — это метание между ними.
Не мне пророчить. Я всего лишь Хранительница… ненавидящая свой клан, но безмерно влюбленная в драконов. Ну… или отдельных их представителей. Вот только успокоившееся было за ночь сердце снова трепещет в груди, а страх морозит, морозит и без того раненную душу.
«Александрит!»
«Что?»
«Прекрати терзать себя. Чего опять ты боишься?»
«Слишком многого».
Красный дракон повернул ко мне голову и глянул пронзительными желтыми глазами. Стойко выдержав это испытание, я едва сдержалась, чтобы не вздохнуть с облегчением, когда он отвернулся.
«Александрит, мы тоже это ЧУВСТВУЕМ. Опасность, большую опасность. Только все равно идем на это. И не по твоему желанию. Запрети ты нам, драконы все равно бы нашли лазейку. Мы с братом не зря зовемся полукровками, власть Хранительницы над нами куда слабее. К тому же это может быть четырежды ловушка, но никто не смеет покушаться на наших женщин».
В ипостаси дракона ему было куда труднее скрывать свои чувства от меня. Так что сейчас я прекрасно улавливала щемящую тоску и твердую уверенность.
«С тем, что мы всеми ногами, лапами, крыльями, а некоторые и ушами влезаем в опасное дело, я давно смирилась. Данную клятву нельзя нарушать, так какого упыря я должна беспокоиться. Хотя… пожалуй я боюсь. За вас».
По нервам ударила волна гнева и боли. Впрочем, дракон быстро взял себя в лапы.
Ну как объяснить ему — я уже давно смирилась со своей двойственной сущность дракона и человека. Но выбрать между нежеланием быть чьей-то вещью и желанием жить так и не смогла. Рассказать, что я буду драться за нее до последнего, а в минуты спокойствия сцарапывать с себя чужое бремя? Что… меня пришлось ставить перед выбором, цена которому его жизнь. Ведь в тот момент я вполне была способна развернуться и уйти… даже зная, что следующий шаг будет последним.
Хватит того, что она это знает.
«А теперь послушай меня, Андин. Я не позволю тебе. Неужели ты так до конца и не узнала драконов, чтобы понять — в этом смысле мы фанатики. Ради своей женщины дракон пойдет на многое. Почти на все. Это древнейшее право — Право дающей жизнь. Я выбрал тебя матерью моих детей и теперь пойду на все ради твоей жизни».
«Выбрал, значит?»
«Не заводись, милая. Это у чистокровных драконов выбирает отца своих детей драконица. Мы же не животные, правда? Так что я вполне имел право сам выбрать женщину, с которой мне предстоит этих самых детей заводить».
«Не животные значит?»
«У тебя нет выбора, Александрит. Твое тело и твое сердце принадлежат мне. Ведь ты меня любишь, сама говорила».
«Я лучше онемею, чем повторю это вновь!»
«А разве это что-то изменит? — Ой сколько самодовольства в голосе. — Ты любишь меня».
Дракон с силой взмахнул крыльями, уходя высоко вверх. И уже там, над облаками выдал несколько кульбитов. Притом едва не сбросил меня.
— Сери, зараза желтоглазая! — просипела я (голос как-то внезапно сорвался во время кувырков этого ненормального). — Придурок чешуйчатомордый. Идиот полоумный! Совсем сбрендил?
«А что — незаметно?»
— Заметно, — чуть улыбнулась я.
Еще как заметно. Ты ведь счастлив. И от осознания этого по моему телу растекается тепло.
Неопытная Хранительница — наказание для своих подопечных. Я ведь чувствовала, только понять не смогла. Холод…
Они появились из облаков. Огромные, с широкими крыльями и тяжелыми шипастыми хвостами. От них веяло холодом и отчаянием. Ледяные… совершенные. А из чувств в бледных глазах только ненависть, столь холодная, что облака заплакали градом.
«Что они тут делают?»
Сколько злобы звучало в голосе драконов Алауэн!
Эти огромные ящеры, каким-то чудом держащиеся в небе, умеют быть на редкость ловкими и подвижными. Вот и теперь огромные ледяные оказались рядом с нами в мгновение ока. Я и понять ничего не успела, как в нас полетело ледяное крошево их дыхания. Сотни тысяч мелких острых иголочек, готовых пронзить все на своем пути. Все… если бы не встреча с огненной волной.
Меня даже сквозь щит обдало паром, к счастью уже успевшим немного остыть.
Вцепившись в гребень, беспокойно заозиралась, проверяя сохранность своих спутников. Вроде все живы, и некоторые даже уже приготовились к драке.
Одна я тут сижу, головой кручу и пытаюсь понять, какого волкодлака происходит. Ледяные напали на нас. Даже не так — ледяные вдалеке от Снежных пустынь напали на нас. Они же практически не покидают своей обители. Только в чрезвычайных случаях.
И чего же нам ждать?
Я зашипела. Мне на уровне инстинктов не нравится, когда кто-то пытается обижать моих драконов.
«Алекс, не нарывайся! — полыхнул недовольством Сери, закладывая круг. — Это ледяные, вряд ли Хранительница готовила тебя к подобной встрече».
«К ней-то меня и готовили».
Притянув к себе немного силы, я материализовала ее в небольшой такой огненный смерч, который с маниакальной настойчивостью начал гоняться за одним из белых драконов. Правда, нам тоже пришлось броситься в рассыпную, этот блондин решил за нашими спинами спрятаться. В общем… если раньше ледяные нападали на нас, то теперь все дружно прятались от моего заклинания. При том так матерясь в адрес Хранительницы! Ну, я ей передам, они же не уточнили какой именно. Хотя подозреваю что Диар сообразит кому предназначены сии «лестные» эпитеты. Все же вопль: — Ой, блондинка! — ей как-то не подходит.
Так что пришлось мне свертывать смерчик во избежание пинков в свой адрес.
А ледяные меж тем разозлились! И очень серьезно разозлились, судя по полыхающим глазам.
Во время следующей атаки Алауэн здорово досталось. Вон Ниррана за хвост знатно покусали… бедненького. И вообще, грызня драконов — это нечто. Особенно когда ты сидишь на спине такого чуда. Нет, я еще вполне могла прикрываться щитами от волны ледяного крошева и даже отвечать огненными заклинаниями (не смерчем), а вот остальным Наездникам пришлось туго.
Похоже, мы действительно были слабым местом. Драконы слишком боялись подставить нас, чтобы дать действенный отпор ледяным. Это сознавали все, и конечно белые активно пользовались своим преимуществом, атакуя больше не Алауэн, а их Наездников.
«Они вынуждают нас опуститься», — в пылу я даже не разобрала, кто это сказал. Хотя вполне согласилась.
