Воспоминания о Рерихах - Зинаида Фосдик

У меня была замечательная беседа с Е.И. о душе. Как она объясняет в книге по буддизму[147], каждое воплощение есть как бы новый ингредиент[148]. <…> Вечером Е.И. рассказывала о Братьях, называя многие имена, а также о Сестрах. Одиннадцать Братьев и три Сестры находятся в физических телах, остальные — в уплотненных астральных. Она многих описывала, [в частности] Вогана, очень любит Сестру Пхон По. Получили длинные, серьезные Послания. На следующий день рано утром пошли к родителям, упаковывали вещи, затем все отправились в центр города, а я и Е.И. остались и долго беседовали о новом доме и помещениях для директоров.

<…> Сегодня отправили часть багажа с аэропланом, а в пятницу сами полетим. Ближе к вечеру пришел Джамсарано и сказал много прекрасных слов Н.К. Он рассказал, как в августе 1926 года у ламы было видение: все монголы, обратившись к западу, молились. Вдруг появился Великий Всадник и повернул все их головы на юго-восток. «А вы приехали в сентябре», — добавил он. Так что все они придают огромное значение картине «Великий Всадник», подаренной Рерихом. Он также попросил Н.К. сделать для них проект храма-библиотеки, где будут храниться эта картина, священные книги и вещи. Храм будет сооружен из порфира и яшмы.

<…> Вечером мы остались одни. <…> Е.И. рассказала доктору свой сон о двух сферах, приснившийся ей, когда она носила траур по своей матери. Она находилась в астральном плане, <…> видела большой зал с огромной лестницей, ведущей высоко наверх. По обеим сторонам ее стояло множество народу в красном, с неприятными черными пятнами. И чем выше они стояли, тем меньше было на них пятен. Очень красивое розовато-красное сияние заполнило лестницу, подымаясь все выше и выше. Вдруг она увидела, как сверху вниз стремительно пронеслась гигантская фигура в красном, с черной мантией, перекинутой через плечо. Необычайно красивое лицо, длинные черные волосы. Фигура полетела вниз, по направлению к Е.И., но, достигнув нижней ступени, в изнеможении упала на бок, но так грациозно и красиво. Это был Люцифер, и он был прекрасен. Она взирала изумленно, но равнодушно. Затем она сразу же увидела другую сферу в голубоватых, серебристых и белых тонах, больше приближающихся к солнечному свету. Также большую лестницу, людей в белом, с голубоватыми оттенками, стоящих по обеим ее сторонам, и гигантскую фигуру Христа, очень медленно спускающуюся вниз. Он дотрагивался до группы людей на каждой стороне лестницы, и они начинали излучать золотистый солнечный свет. Она была очень взволнована, думая, подойдет ли Он к ней, дотронется ли до нее и станет ли она светиться. И Он подошел, и она начала светиться и восчувствовала великий свет.

М. сказал, что она стала свидетельницей падения Люцифера.

10.04.27

Финальные приготовления к отъезду

Начали работать рано утром, до 10 часов паковали вещи. Е.И. удивительно энергична и проворна, практически все сделала сама. <…>

Днем опять паковали вещи, стараясь помочь Е.И. Так радостно с Рерихами — слышен постоянный смех, шутки, никакого раздражения или грубого слова, и тем не менее они суровы и требовательны, когда нужно. Вечером были гости, милые, но утомительные люди. Затем мы с Б.К. читали одну работу, разговаривали, а потом обсуждали будущее. Е.И. сказала, что те, кто в духовном смысле растет быстрее, должны чувствовать себя одинокими и изолированными от других, ибо те завидуют им и не понимают их. Говорила, что мы должны сохранять спокойствие даже в самые критические моменты. Сказала, что через три года мы снова встретимся. И ласкала меня, и обнимала, и целовала — будто солнышко согрело меня изнутри — так я чувствовала. Еще два вечера — и они уедут!

11.04.27

Пошли к Рерихам рано утром, позавтракали и только начали планировать работу, как пришел тиб[етский] полпред, приятный человек, принес хатыки и подарки на прощанье. К сожалению, кроме меня и Е.И., больше никого не было, и нам пришлось развлекать его три часа — слуга был переводчиком; наконец, не зная, что делать, я попросила его произносить тибетские имена и слова, так что у меня был часовой урок и очень хороший. <…>

Утром Е.И. сделали укол спермина (два грамма), боль была ужасная, она кричала и плакала. Весь организм получил нервный шок. Страшная боль, наверное, она чувствовала себя ужасно, если плакала.

12.04.27

Был очень трудный день. Столько всего надо было подготовить сутра. <…>

Неожиданно Е.И. увидела, что у всех машин только по одной запасной шине — и это для такой трудной и опасной дороги! Она настояла на том, чтобы шоферы пошли к торгпредам и потребовали все необходимые запчасти. Если бы не она — экспедиция началась бы ужасно, а главный торгпред, вместо того чтобы следить за отправкой экспедиции, ушел на охоту! Пришел лама и принес всем хатыки.

Грустно видеть, что доктор и Портнягин — два гостя в экспедиции, хотя и оплачиваемые, которые должны были бы сотрудничать, но не хотят работать, только все требуют, особенно доктор.

Невозможно описать всю любовь, которую Е.И. и Н.К. излили на меня в течение всех этих дней, и сегодня Е.И. все время целовала и обнимала меня и повторяла снова и снова, как ей грустно, что во время всей этой суматохи у нее не было времени поговорить со мной спокойно и почитать с нами. Чтобы вновь увидеть их любовь, я с радостью бы обошла весь мир, только бы встретиться сними. Н.К. положил свою руку на мое плечо и с любовью говорил со мной. Великие души. Когда мы их увидим снова?

Сегодня вечером мы расстались рано, Е.И. пришлось лечь, она чувствовала себя такой больной и уставшей. Она сказала, что видела меня во сне: я пришла и принесла ей книгу со своими мыслями, и она поцеловала книгу. Теперь она полагает, что в следующий раз я приду и поделюсь с ней своими мыслями о проделанной работе. Завтра утром они уезжают.

13.04.27

В шесть утра мы были у них дома. Подготовка к отъезду уже началась, вещи почти погружены на машины, раскладушки сложены, спальные мешки свернуты. Я помогала упаковывать вещи.

В семь тридцать пришел Джамсарано с одним чиновником, чтобы провести их через таможню. Мы вместе выпили чай. Замечательно, что он привел с собой ламу, который будет сопровождать их до границы. Сказал, что работал всю ночь, готовил необходимые пропуска для этого ламы, чтобы он мог отправиться вместе с ними. Такое уважение и внимание!

Около девяти мы вышли во двор, и вдруг Джамсарано спрашивает: «Где ваши номера и лицензии на машины? Без них вас не пропустят». Стало очевидным, что по небрежности или чего еще хуже торгпред не позаботился об этом вопросе. И началось самое необъяснимое и возмутительное. Н.К. и Юрий носились от одного места к другому, стараясь получить номера. Каждый чиновник сваливал вину на другого, пытаясь выгородить себя, а монголы, видя это, смеялись над таким проявлением некомпетентности.