Моя чужая. (не)вернуть любовь - Диана Орфей

- Алло?

- Аленка, - в голосе Демьяна звучит затаенная радость. – Как ты насчет гонконгских вафель?

Смеюсь. Знает, чем купить.

- Только если дома. Наденька с няней, но не хочу ее надолго оставлять.

- Договорились. Жди с корзинкой.

И отключается.

Ох ты… Что случилось такое? После бессонной ночи Демьян исчез по делам. Что-то там с его инвестором-коллегой Шаховым. Я так и не поняла, какого рода у них договор.

Ну а я поехала на работу, решать оставшиеся вопросы.

И после сегодняшнего дня с чистой совестью могу возвращаться домой. Теперь мое присутствие в фирме будет сводиться к нескольким часам в день.

Водитель везет обратно, ненавязчиво рассказывая про то, как растил с женой своих деток. А я чувствую приятную усталость.

Хочется скорее к дочке, и чтобы там ждал Демьян…

Сонливость как рукой снимает. Беспокойно ерзаю на сидении. А внутри дрожит и разливается до боли знакомое тепло. Ох нет… Только не снова. Но сопротивление разума не находит отклика в сердце.

И попытки сосредоточится на том, что Демьян женат, просто смехотворны. Он уже вот-вот разведется…

Нет. Не вот-вот, а уже.

- Сегодня двойной праздник, Аленка, - Демьян встречает меня на парковке с широкой ухмылкой и корзинкой, полной всяких вкусностей. – Давай отметим первый мой день свободной жизни. Не представляешь, как я этого ждал.

И мне достается очень многообещающий взгляд.

Глава 38

Демьян

Мне срочно нужно привыкнуть, что если у тебя есть планы, то они очень быстро могут быть нарушены одной хорошенькой, но очень капризной девочкой.

- Не пойму, что я делаю не так, - чуть не плача шепчет Алена. – Сухая, сытая… Может, врача?

- Не думаю, - я шагаю из одного угла комнаты в другой, пытаясь успокоить малышку. – Она просто адаптируется.

- Она плачет!

- Все младенцы плачут.

- Дай мне, - требовательно протягивает руки.

Не очень хорошая идея. Дети чувствуют настроение родителей, но я отдаю. Наденька заходится пуще прежнего. Алена изо всех сил пытается ее успокоить. Качает, поет, но в итоге сдается – и девочка снова в моих руках.

- Ты просто напряжена, - замечаю мягко. – Все хорошо.

Аленка злится. Я вижу в ее глазах отчаянье и немного зависти. Понимаю, ей хочется быть супер-мамой, но это так не работает.

- Знаешь, я в детстве очень хотел брата или сестру, - признаюсь тихо. – Представлял, как буду нянчить младенца, гулять с ним, менять пеленки. И в то же самое время понимал, что его жизнь будет такой же отвратной, как моя. Я ведь даже не помню, когда меня не били. Как еще жив остался, черт его знает… И поэтому приходилось довольствоваться куклой…

Брови Аленки удивленно взлетают. В глазах появляется интерес и немного расслабленности. Наденька тоже притихла. Только кряхтит.

- … Да, именно куклой, - улыбаюсь криво. – Нянчил ее, подальше от чужих глаз. Даже платье шить пытался.

- Ох, Демьян…

- Да ладно. Тебе признаться не стыдно. Это теперь я понимаю, что только ты принимала меня таким, как есть. Со всеми заморочками и тараканами.

Щечки Алены слегка розовеют.

- Наши тараканы просто сдружились. У меня, знаешь ли, была куча комплексов из-за предательства матери.

- Ты с ней по-прежнему не общаешься?

- Нет. И не хочу. Ей было плевать на дочь до тех пор, пока деньги не понадобились. Я отправила, сколько посчитала нужным и просила больше не беспокоить. Для меня эта женщина – просто биологическая родительница.

И Аленка зевает, прикрывая ротик ладонью.

- Вот видишь, - сам передаю задремавшую Наденьку девушке. – У вас начинают совпадать био-ритмы. Ничего, вот начнутся колики…

На меня сердито шикают. Алена осторожно переносит Наденьку в постельку. Колыбелька стоит вплотную с двуспальной кроватью, бортик снят. Алена может не вставая с постели протянуть руку и коснуться девочки.

- Останешься с нами? – шепчет вдруг.

Сердце делает кульбит и ухает о грудную клетку.

- Конечно, останусь. Но Алена… я бы хотел остаться насовсем.

***

На мгновение перехватывает дыхание. Не знаю, как реагировать, а Демьян в два счета оказывается рядом и сгребает в охапку.

Слабо трепыхаюсь.

- Демьян, я…

- Все еще злишься?

- Нет.

Слово срывается прежде, чем успеваю подумать. А ведь я действительно не злюсь. От прошлой боли остался лишь пепел, он не тревожит.

Но и глуповато-восторженной Аленки тоже больше нет.

- Тогда почему? Не нравлюсь?

Вдыхаю, чтобы ответить, но не могу. Не могу врать.

Демьян толкует мою заминку иначе. Небесно-голубые глаза темнеют.

- Сейчас проверим, - шепчет угрожающе и, склонившись, целует.

Голову моментально ведет. Цепляюсь за широкие плечи, чтобы оттолкнуть, но вместо этого позволяю мужскому языку скользнуть внутрь.

Идиотка!

Нельзя подпускать близко! Хватит! Одного раза было достаточно! Мы же… он… он не…

Мысли путаются, будто я перебрала с алкоголем. Мягкое тепло бежит вдоль позвоночника, вслед за мужской ладонью, и сворачивается внизу живота раскалённой пружинкой.

Меня встряхивает.

Демьян отвечает сдавленным стоном и набрасывается с таким напором, что ноги подгибаются.

Господи! У нас же никогда не было так... Не целовал он так жадно и долго.

Под попой оказывается край стола. Его руки в наглую шарят под кофточкой, а я не могу оторваться от изумительно-желанных губ. Это слаще, чем первый поцелуй. Намного! Сердце колотится в груди райской пташкой и, наверное, я бы просто плюнула на все и позволила себе забыться, но слуха коснулось тихое хныканье.

Дочка!

Демьян среагировал моментально. Отпустил и даже отступил на шаг. А глаза темные от страсти, шальные. И от этого взгляда ноги подгибаются, а по коже бегут теплые мурашки.

Чуть не промахнувшись мимо двери, сбегаю к дочке.

Но нет, ложная тревога. Наденька просто выплюнула соску, но стоило вернуть пустышку на место, сладко зачмокала и вновь уснула.

Опершись на бортик кроватки, перевожу дыхание.

Так Алена… То есть Елена… Черт! Не важно. Сейчас нужно собраться, перевести дух и…

- Алён, - шепчет за спиной бархатный голос. Демьян приближается и мягко обнимает за талию. - Будь моей девушкой.

***

Демьян

Аленка каменеет. Я и сам дышу через раз. Все силы уходят на борьбу с желанием послать благородство к чертям собачьим и повалить свою женщину на постель.

Да, именно свою.

Нахрен мне больше никто не нужен, и клянусь, до последнего биться буду, только бы вернуть.

- Демьян, - пытается аккуратно освободится, - я…