Сиротская Ойкумена - Игорь Старцев

пространствами начинает рваться, но ее скоро восстановят. Это первое. Второе: местная группировка коалиционных вооруженных сил из Дубова Града развернула наступательные действия против федеральных вооруженных сил. Шаткое перемирие закончено. Это война!

В машине сразу стало очень тихо, если не считать «Лафраменты», журчащего радио, басовитого гудения дизеля и шороха покрышек.

Анна закрыла лицо ладонями и опустила голову. Никто и никогда не видел эту женщину плачущей, но сейчас ее плечи вздрагивали, а между пальцев вытекла слеза и упала Постникову на руку.

– Но-но, крепитесь, Анна Дмитриевна! – неуклюже подбадривал полковник. – Ничего у них не выйдет, точно говорю!

– Я-то в порядке, – ответила Анна и выпрямилась. Глаза ее оказались абсолютно сухими. – Только у меня там родня осталась, уж точно переживаю не за себя.

– Новостная сводка: НАТО сообщает, что применение новых средств вооружения в ОРФОЙ полностью исключено, – бегло зачитывал капитан.

– Кто выступил? – хищно вздернулся Малданов.

– Пресс-секретарь.

– Значит, полномасштабная агрессия. Что и требовалось доказать…

– Еще кое-что! Информация об ударе по серверам в районе БАЭС на этот час оказалась ложной. Разведка сообщает, что сервера не тронут без крайней необходимости – только в случае полного провала «Небесной стрелы» и нейтрализации высаженного в Орфой контингента.

– Ну конечно же, это обязательно надо сказать! Что еще?

– Зенитно-ракетные комплексы HYPER THAAD и прочие системы оборонительного вооружения служат прикрытием для гуманитарной операции для защиты от нападения неконтролируемых террористов. Кроме того, «Белые Каски» минуту назад опубликовали сюжет о массированном применении химического оружия федералами в Дубов Граде – сообщается о десятках тысяч пострадавших, отсутствии сотовой связи в городе, панике и начале вторжения вооруженных сил Федерации с севера и северо-запада юг. Оперативные штабы НАТО и АУКУС информируют о срочном обсуждении возможной миротворческой десантной операции. Развернуто значительное количество сотрудников ЧВК при полной материальной, технической и логистической поддержке стран-участниц двух военных блоков. Регулярных армейских частей и военнослужащих среди миротворцев нет. Нанесен удар гиперзвуковыми снарядами по промышленным пригородам Эфраима.

– Промзона! – крикнул водитель.

– Вот и Лафрамента, – произнес полковник, глянув сквозь лобовое бронестекло. – Обрушение серверов возможно с минуты на минуту. Ясно ли вам, товарищ Постников, что произойдет в таком случае?

Постников кивнул.

Внутри «Тигра» остро пахнуло гарью. Вдоль дороги полетели постройки – колонна ворвалась в пригород. Совсем низко, едва не причесывая древесные верхушки, прошла пара боевых КА-52, похожих на голодных рапторов. Оба в неторопливом ритме отстреливали термические заряды, отлетавшие с прозрачным голубоватым дымком, который с балетной легкостью уплывал в сторону, очищая вид на большой город вдали.

В отличие от плоского как пицца Финистера, в Эфраиме виднелось куда больше вертикальных линий. На отлогом горном склоне многоярусными террасами разлегся город Эфраим россыпью светлых домов с полыхающими осенними парками, с площадями и проспектами размашистой ширины, с цветным нагромождением центральных улиц. Словно горка детских кубиков, он был высыпан на горную подошву и рассыпался по ней многоэтажками и башенными небоскребами. Кисейные облака дремали на макушке горы, а городские крыши и этажи спальных районов были открыты ветру на склоне.

Скверный ветер задувал сегодня в пологий городской бок, натаскивал паутину тревоги. Нехорошо становилось на улицах, и выражение лиц прохожих день ото дня ухудшалось, да и жизнь тоже не становилась лучше. История выходила вот какая. На восток с упорством насекомого лез грозовой фронт, и никаких сил уже не хватало сдержать его слепой наплыв. Слухи опережали его колючие, неприятные, как острый шип в ботинке: под дубоградских куполом распахнулся гигантский приемник, и хлынуло из него без счета, как мошкара в неприкрытую форточку, такое, что и думать не хотелось. Небеса отчаянно гвоздили рой синими молниями, вмораживая мошкару в грунт – но ее становилось все больше и больше. Из-под купола с жужжаньем выметывались свежие облака, а вражьи комплексы из топких низин яростно огрызались длинными серыми ракетами, выбивая редеющих защитников из неба, и страшные обугленные обломки каждый день обрушивались из ближнего космоса в центральное нагорье. Вслед за роем деловито дернули к востоку танки, бронемашины с тысячами и тысячами набивших руку на войнах мерзавцев. Говорят, их осталось ждать недолго. Может, и врут – но все же как-то нехорошо на сердце, неспокойно.

Город встречал бесконечными промышленными и складскими окраинами и невероятным количеством дорожной полиции на перекрестках. Миновали трехуровневую развязку. В Лафраменте пестрели без счета битые и частично уцелевшие вывески: стоянки велосипедов и самокатов, бургерные, пиццерии, шашлычные, семейные кафе, клубы сальсы и контактные зоопарки. Не худо, надо сказать, жилось малому бизнесу здесь в прежние времена. На фоне раскидистой новостной панели в витрине супермаркета стояла женщина и плакала, пакет с выпавшей свежей выпечкой валялся на тротуарной плитке: война.

– Приморский тракт заблокирован. Серийные авиаудары, беспилотники, – долдонил как пономарь лейтенант О’Рейли.

– Почему столько велосипедов? – Анна неотрывно смотрела наружу. – Будто в Бангкоке?

– Дело в том, что машины оказались обездвижены. Электричества нет и бензина тоже нет. Да и коптеры могут ударить. Так что велосипед – самое то, – пояснил полковник. – Ну и самокат еще.

Миновав побитую страхом Лафраменту, прошли пояс густых яблоневых садов и через четверть часа оказались в гуще спальных районов. Неспокойно смотрелась улица и в центральном Эфраиме, и представляла она в точности то же самое, что творилось в Дубов Граде. Едкая кислота беспокойства брызгала вдоль нее, и люди поглядывали на все вопросительно. Где-то голосил невидимый митинг, приближался его многосотенный гвалт.

– Что за люди по курсу? – спросил полковник, когда колонна стала заходить на небольшую площадь.

– Стихийное собрание! – доложили из головной БМП. – Люди встревожены.

В линии панельных зданий недоставало двух корпусов, будто зубов в челюсти после потасовки. За домами величаво плавали ярусы грязного дыма, отовсюду подползала бетонная пыль. Лица у людей белые и пятнистые в разводах, глядели озверело.

– Что здесь будет зимой – даже страшно подумать, – сказала Анна.

– Вижу станцию метро! – говорил командир БМП. – Здесь еще больше гражданских! Станция разрушена!

– Поаккуратнее! – бросил полковник.

Десятки подкошенных испугом людей – стариков, детей и женщин с узлами – теснились под чудом уцелевшим козырьком дымящейся станции метрополитена. Внутрь хода не было, и безумие вскипало все более отчетливо. Три женщины с криками побежали к военным машинам, пытаясь найти защиту. Старуха с выбитыми из-под платка седыми космами подскочила к «Тигру» и принялась ритмично барабанить кулачками в борт, визжа «За-бе-рите нас отсюда!..». Ей вторили наперебой:

– Да что толку от вояк!

– Там убиты двое детей, лежат на перекрестке, а мы убежали.

– Вы обязаны нас эвакуировать, сволочи!

Седоволосая разрыдалась и села в каменную пыль. Ее подняли и увели под руки подальше от дороги. Там сидел на газоне