Избранники Тёмных сил - Наталья Якобсон

Я хотел войти к ним, но не решался, и вдруг двери кабака сами распахнулись передо мной, будто чей-то мощный кулак нанес по ним удар. В нерешительности я застыл у порога. Ведь можно было подумать, что двери распахнул порыв ветра, а не моя тайная сила. К счастью, на это никто даже не обратил внимания. Труппа, кажется, была занята собственными переживаниями. Кабак «Колесо судьбы» был любимым местом всех заезжих актеров. Здесь собирались по вечерам приезжие со всех сторон, поэтому непривычная тишина показалась зловещей. Я двинулся вперед и разглядел, что на одном из столов лежит мертвое тело. На скатерти видны капельки крови и подтеки от талого снега. Я узнал привлекательное лицо ведущего актера. Во время недавнего представления он был весел и имел успех, тогда я даже немного позавидовал ему. А теперь его веки сомкнула смерть. Другие члены труппы толпились рядом с покойником. Они были растеряны и напуганы. Что им делать с умершим другом? Кем заменить талантливого исполнителя главных партий? Я понял, что могу легко читать их мысли. Я, как будто, слышал сразу множество голосов и понимал, от кого они исходят, хотя видел, что их губы не размыкаются. Это были голоса их дум.

Какая-то девушка подняла глаза от трупа и заметила меня. Еще до того, как она заговорила, я узнал, что ее зовут Лючией.

— Ему вцепилась в горло одна из крыс, — ответила Лючия на мой непроизнесенный вслух вопрос. — А потом какой-то стражник добил его копьем, объяснив, что через укус могло передаться бешенство. Как вы думаете, это были не крысы, а демоны?

— Я не знаю, — произнес я, проходя поближе к очагу.

— Не знаешь? — юноша по имени Жервез, по-наглому устроившийся на подоконнике, внимательно посмотрел на меня. — Разве ты пришел к нам не из того мира, где знают обо всем.

В этот миг за моей спиной раздался громкий хлопок. Двери сами закрылись спустя мгновение после того, как я вошел.

На что намекал Жервез. Уж не имел ли он в виду, что я — нелюдь, пришедший, чтобы забрать покойника.

— Я такой же, как вы, — произнес я, оглядев безразличным взглядом негустой круг испуганных людей. Свет от очага ронял блики на их лица и превращал безвкусный грим в подобие масок.

— Нет, ты не такой, как мы, — возразил Жервез. — Ты — аристократ!

— Ну и что? — я уже почти не смотрел в его сторону, а пытался прочесть имя каждого стоящего передо мной, и мне это удавалось. Вот тот с виду добродушный толстяк сам хозяин театра Паскаль, тех двух девушек, что держатся вместе, зовут Джоржианой и Кориндой, Пьеро привык, чтобы его называли сценическим псевдонимом. Маркусу и Рено никогда не дают главных партий, поэтому они злы на жизнь и почти всегда нелюбезны с посторонними, но внешний вид вельможи вызывает у них уважение, и поэтому они боятся грубить мне. Я даже узнал о том, что Жервез хотел бы претендовать на место усопшего, но был для этого, мягко говоря, бездарен. И все эти сведения мне удалось раздобыть за какую-то долю минуты.

— Чего же высокородному господину понадобилось вдруг от нас? — с сарказмом осведомился Жервез. — Уж не хотите ли вы дать нам ангажемент в собственном театре или пригласить в поместье? А может, вы знатный служитель закона и явились сюда, чтобы приказать бродягам убраться из города?

Кто-то из старших шикнул на него. Более опытным и умным членам труппы не нравилось, что Жервез так много болтал. Он ведь мог навлечь беду сразу на всех. А вдруг я, правда, приближен к верховной власти? Вдруг я один из знатных сторонников Августина?

— Я пришел не за этим, — спокойно ответил я темпераментному юнцу.

— А зачем же ты пришел? — тут же ощетинился Жервез. Мое внешнее хладнокровие вызывало у него злость, и он, кажется, готов был взбеситься.

— Я хочу предложить себя на замену, — я указал на труп, над которым Лючия уже зажгла тонкую восковую свечу.

Такое предложение поразило многих присутствующих, как удар грома. Я и сам точно не знал, зачем мне это. Для того, чтобы отвлечься? Затем, чтобы иметь честное ремесло? Золото дьявола отягощало мой карман. Какая страшная ноша! Я уже не знал, что ношу с собой монеты или гвозди, которыми буду распят.

Хозяин театра в нерешительности разглядывал меня. За что принять такие слова: за шутку, за прихоть вельможи посмеяться над простолюдинами, которых постигло горе. И в то же время профессиональный интерес не оставлял возможного нанимателя. Паскаль отметил, что я, незнакомец, достаточно пригож для того, чтобы занять освободившееся место. Я чувствовал себя так, будто подслушиваю у замочной скважины и не могу удержаться от подслушивания, как это ни подло. Мысли работодателя о том, что на сцене я достоин составить пару с Лючией и достаточно хорош собой для того, чтобы покорить публику, были мне лестны.

— Ты хочешь заменить его? — Жервез первым пришел в себя и даже вскочил с занятого места. — И во сколько же нам обойдется дебют именитой особы?

Он опять не удержался от сарказма. Неисправимый нахал. Несмотря на некоторую внешнюю привлекательность, он мог вызвать только антипатию.

— Я сам готов вам заплатить за то, чтобы вы приняли меня в труппу? — я запустил руку в карман и швырнул прямо на пол пригоршню монет. Они со звоном рассыпались прямо под ногами у артистов, даже закатились в щели между досок. Джоржиана наклонилась и подняла одну из них.

— Настоящее золото! — с восторгом проговорила она. Я испугался того, как заворожено она рассматривает свою находку. Блистающая частичка моего темного наследства, как будто, околдовала ее. Знает ли она о том, что к этим монетам прилипло проклятье?

Другие тоже начали подбирать подачку. Второй к золоту прикоснулась Лючия. Третьим Маркус. Последним сам хозяин театра. Только Жервез отнесся к золоту с подозрением. Ему бы и хотелось подобрать несколько монет, но уже по его плотно сжатым губам и насупленным бровям было заметно, что он скорее даст себя казнить, чем прикоснется к такому странному подарку. Он не доверял мне и не потому, что чувствовал во мне соперника. Кажется, ему одному удалось угадать, кто я такой на самом деле. Лишь только я вошел, Жервез понял, что я тот незнакомец, который явился почти что из ада.

— Значит, ты готов приплатить нам за прием на работу? — зло прошипел он, прежде чем его успели оборвать. — Надеюсь, ты ни от кого не скрываешься? А вдруг ты ищешь у нас спасения от петли?

— Простите Жервеза. Он немного не в себе от горя. Так тяжело потерять друга, — извинился Рено, многозначно кивнув в сторону растерзанного трупа. Шрам на горле резко выделялся краснотой на фоне сереющей плоти. Так, значит, сюда впились клыки крысы. Я двинулся к столу, чтобы рассмотреть рану. Хозяин театра собирался мне что-то сказать, но я и так уже понял, что принят. Поздравления и длинные речи были бы фальшивыми в данных странных обстоятельствах. Мой неожиданный приход многих напугал. Я только кивнул в знак того, что согласен приступить к работе хоть завтра. Никто, кроме хозяина, не посмел поздравить такого немногословного компаньона. Только Жервез, выждав минуту, шепнул мне: